Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия - Питер Акройд

но в этом-то и соль. Ни Билл Хейли с «Кометами», ни Элвис, ни даже Бадди Холли[90] – никто так не заводил английскую молодежь. А эта музыка уносила юных на невероятное расстояние от британских реалий. В любом случае белый рок-н-ролл (или «рокабилли») в исполнении Хейли и Элвиса мог любопытным образом оказывать успокаивающее действие, ибо он существовал для жизнерадостных и элегантных танцоров. Возможно, тедди-бои раздирали кресла в кинотеатрах не потому, что рок-н-ролл так заводил их, а потому, что он их бесил. Скиффл, может, и был примитивен, но уж успокаивающим он не был точно.

Более того, маленький худой Донеган, с его рабочим происхождением, считался своим, «одним из нас»; и, если он мог это делать, значит, мог каждый. Простое движение мелодии и дикий, ликующий триумф в припеве – и искра скиффла разгорелась в сумасшедший огонь. Можно без устали повторять: «Всем этим мы обязаны Лонни Донегану». Принцип был прост: если вам нужен ритм, шкрябайте по стиральной доске; контрабас – натяните бельевую веревку на швабру и шмякайте по чайной коробке. Не можете купить гитару – уж банджо-то осилите. Казу из расчески и бумаги вполне послужит губной гармошкой. А если подуть в кувшин, то звук выходит очень похожим на тубу. Короче говоря, такую музыку можно делать самим.

Скиффл, возможно, и умер бы без всякого следа. Звук получался скудным и скрипучим, а сама простота его извлечения заставляла талантливых музыкантов отворачиваться от этого стиля. И тем, что он не умер, мы обязаны человеку по прозвищу Доктор Смерть, чье настоящее имя – Пол Линкольн. 22 апреля 1956 года он вместе с Рэем Хантером открыл на месте клуба на Олд-Комптон-стрит кофейню The 2i, оборудовав в подвале музыкальный зал. Сидеть там было почти негде. Крошечную сцену сколотили из досок и ящиков для молочных бутылок. Даже микрофон был реликтом времен Бурской войны. Легенда гласит, что с артистами расплачивались кофе и кока-колой, а алкоголь не подавали вовсе. Лучшего пристанища скиффл не мог и желать. Впрочем, он не слишком долго протянул в грядущем десятилетии – частный случай общей участи кофейного бума. Эспрессо-бары продолжили процветать, но не как площадка для музыкальных талантов. Сами кофейни не вымрут, но им придется приспосабливаться к новым реалиям.

38

Север и юг

8 октября 1959 года консерваторы под руководством Макмиллана выиграли выборы: 365 мест против 258 у лейбористов. Неофициальный слоган предвыборной кампании гласил «Никогда еще все не было так хорошо». Макмиллан проявил себя достойно – теперь ему просто надо было сделать «все» еще лучше, что бы это «все» ни значило. Он обольстил и покорил нацию своим эдвардианским обаянием, но в некоторых отношениях так и остался малознакомой фигурой.

«Прирожденный бунтарь» – так описывал Ллойд Джордж юного Макмиллана. Английская молодежь 1960-х, наверное, с трудом могла разглядеть в премьер-министре «бунтаря», но те, кто жил подольше, не удивлялись. К 1960 году вовсю шла деколонизация, однако процесс тормозился. Макмиллан всегда верил в силу зарождающихся малых народов Содружества и 6 января вновь подтвердил это в своей речи в Гане. Место было выбрано не случайно: Гана получила независимость мирным путем, ее лидер последовал примеру Ганди. Этот факт вкупе с очень отрезвляющими примерами хаоса и кровопролития в бывших французских и португальских владениях привели прозорливого и сострадательного Макмиллана к мысли, что империя не сможет сосуществовать с африканским национализмом.

Эта речь прошла почти незамеченной, но, когда премьер повторил ее основные тезисы в парламенте апартеида в Южной Африке, мир обратил внимание. Поблагодарив всех причастных сановников, Макмиллан перешел к делу: «В такое время естественно и правильно остановиться и как следует рассмотреть свое положение: оглянуться на то, чего удалось достичь, увидеть, что ждет впереди». Таким тоном мог бы говорить директор школы, напутствующий учеников перед их уходом в большой мир, – и так его и восприняли. В награду за следующее свое заявление он получил порцию добродушного смеха: «Сегодня вечером я надеюсь увидеть кое-что из ваших виноградников и виноделен; до сих пор мне доводилось восхищаться этой отраслью только в качестве потребителя».

Продолжая мысль, он произнес вроде бы пустые вежливые слова, но самые внимательные усмотрели там «зубы»: «Мы в Британии гордимся своим вкладом в эти достижения. Большая их часть финансировалась британским капиталом». Он оценил участие Южной Африки в двух мировых войнах, сказав: «Как солдат, я лично в курсе той ценной помощи, которую ваши силы внесли в дело свободы. Я также прекрасно помню тот душевный подъем, который принес Британии генерал Смэтс в наш самый темный час». Упоминание Смэтса, героя англо-африканских отношений и при этом противника апартеида, не прошло незамеченным. Затем Макмиллан подсластил пилюлю: «Сегодня ваша готовность оказывать техническую помощь менее развитым регионам Африки приносит огромную пользу странам-получателям». Наконец он перешел к тому образу, благодаря которому речь и запомнится. Южная Африка, сказал он, готова «сыграть свою роль в новой Африке сегодняшнего дня… С самого распада Римской империи возникновение независимых народов – одна из констант политической жизни Европы… А сегодня то же самое происходит в Африке, и самое поразительное впечатление из всех полученных мной за этот месяц, с тех пор как я покинул Лондон, – какой мощью обладает это африканское национальное сознание». Голос красноречивого Макмиллана усилился, он постукивал рукой по трибуне. «Сквозь континент мчится ветер перемен. Нравится нам это или нет, но рост национального самосознания – политический факт. И мы все должны принять его как факт, и наша национальная политика должна учитывать его».

В ответ на это богохульное заявление в зале повисла тишина, но искушенный оратор Макмиллан подготовился. Пусть не тон, но дальнейшие его слова прозвучали самым елейным образом. «Разумеется, вы понимаете это как никто. Вы родом из Европы, колыбели национализма. Вы сами создали здесь, в Африке, новую нацию. Вообще в истории нашего времени именно ваш народ будет первым в списке африканских националистов». Мастерское выступление: логика в качестве оружия. Обрисовав этот запоминающийся образ, Макмиллан перешел к истинному посланию: «Порой нам хочется сказать: “Занимайтесь своими делами”. Но в эти дни я бы добавил в старую поговорку следующее: “Занимайтесь своими делами, но также учитывайте, как они влияют на мои дела”». Ибо, конечно, если Южная Африка продолжит идти тем же курсом, ее ждет хаос. Макмиллан закончил тем, что лучше всего описывается словом «проповедь».

Перед нами стояла цель… не просто повысить материальные стандарты жизни, но создать общество, построенное на уважении к правам каждого человека, общество, где людям предоставлены возможности полностью реализовать свой потенциал. И это, с нашей точки зрения, включает возможность получить большую долю в