Распятие невинных - Каро Рэмси

— Отдай мне нож, Джордж. Это не расплата за грехи, не справедливость, это месть. А ты, именно ты, Джордж, должен быть выше этого.

Лиск не ответил, проверяя острие кончика ножа подушечкой большого пальца. Вдруг Труда слегка кашлянула и опять затихла.

— Значит, ты это понимаешь так, Алан?

— Да, так, Джордж. Ты поступишь правильно. Я позвоню и вызову помощь. Мы спасем ей жизнь. А потом мы сядем, и у нас будет долгая беседа.

Лиск кивнул:

— Что ж, тогда пусть будет как будет.

Он медленно улыбнулся.

Шон бежал. Его бег был легким, ноги едва касались песка, ветер ворошил волосы, а легкие заполнял свежий морской воздух. За ним по кромке воды мчался Гелерт, время от времени опуская морду в низкие волны. Почувствовав, что песок стал тверже, Шон увеличил скорость, прислушиваясь к дыханию. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Вдруг он заметил, что собаки рядом нет. Он замедлил бег, остановился и оглянулся.

Гелерт смотрел в сторону коттеджа, уши были напряжены, а откуда-то из глубины живота шло утробное рычание. Шон подбежал к собаке и потрепал ее по шее.

— Ну, давай же, осталось всего три мили.

Но пес повернул к коттеджу, сначала неторопливо, потом все быстрее и быстрее, и в конце концов помчался что есть духу.

Зазвонил телефон, отрывая Андерсона от первого нормального за целую вечность сна. Звонил Бэрнс из «Феникса».

— Хорошая новость, сэр. Мы нашли нож.

— Подходит под описание? — Сон как рукой сняло.

— Абсолютно. Старое черное лезвие, нужные размеры, отличный нож с дубовой рукояткой и небольшими зазубринами на обратной стороне. Кончик слегка поврежден. И есть инициалы — А.Д.У.

— А.Д.У.? А.Д.У.? — Он постарался извлечь из еще не проснувшейся памяти нужную информацию. — Алесдер Дональд Уилер, — наконец вспомнил он. — Где вы нашли его?

— В ящике для инструментов, засунутом под настил и завернутом в коврик. Но он выглядит чистым. Может, чехол что-нибудь даст.

— Его кто-нибудь трогал?

— Нет. Его нашел Вингейт. Не волнуйся, в этот момент он соображал. Это хорошая новость. А плохая — мы не знаем, где Лиск. Он поехал домой, включил везде свет и не отвечает на телефонные звонки. Но и на звонок в дверь не открывает.

— А тот, кого к нему приставили, остался в машине?

— Лиск помахал ему рукой на прощание у своего подъезда, и он решил, что священник отправился спать. Не знал, что там есть еще один выход.

Андерсон вздохнул, чувствуя, что его карьера висит на волоске.

— Пошли туда пару людей в форме. Если ответа так и не будет, пусть вышибут дверь, скажут, что побоялись, что он поступит так же, как брат. И срочно отправьте нож на экспертизу. Я еду.

Теперь от него ничего не зависело. Он почувствовал себя разбитым. Он столько дней держался на одном кофеине, что его организм просто не справлялся с нагрузкой. Виски ломило от боли. Он протер глаза и вздохнул, так и не вспомнив, когда в последний раз нормально спал, нормально ел и играл с детьми. Словно все, что было до Кристофера Робина, исчезло. И теперь, когда наконец показался свет в конце тоннеля, он не исключал, что этот свет вовсе не приближающегося поезда.

Красное.

Ничего, кроме красного.

Он видел на полу только это. Как из нее вытекает жизнь.

Ничего.

Затем дыхание.

Ритмичное дыхание.

Медленный прилив и отлив жизни.

Ее глаза были открыты. Они ни на что не реагировали. В окровавленном месиве ее рубашки Шон уловил ее тихое и неровное дыхание. Он прикусил палец, чтобы не разрыдаться, и встал, переступив через лежащего на полу мужчину. Он не стал трогать нож, воткнутый в половицу, а подобрал валявшийся на полу мобильник, тускло светившийся голубым.

Суббота, 7 октября

Она лежала на спине, устремив невидящие глаза в потолок, в белой комнате, залитой жутковатым светом. Она была такой маленькой, что на большой кровати ее почти не было видно. Ее прекрасное лицо было обрамлено локонами светлых волос, а совершенный профиль портила только трубка, тянувшаяся от носа к капельнице. От живота шли проводки, по которым на монитор выводилась информация о работе сердца: слабая тонкая линия, которая изредка слегка подскакивала, показывая сердцебиение.

Шон, в белом халате, стоял, закрыв глаза и прижавшись лбом к оконному стеклу.

— Ты это забыл, а она может понадобиться, — сказал Андерсон дрогнувшим голосом, протягивая ему куртку.

— Есть новости?

— Пока нет, но не волнуйся — мы возьмем его. — Уверенности в голосе прибавилось.

— Вам лучше добраться до него раньше меня.

— Не волнуйся, с каждым часом улик становится все больше. Его отпечатки есть на фотографии в доме и на телефоне, его нож в крови. Нам остается только его найти. — Андерсон следил за тонкой линией на мониторе, такой тонкой, что она едва отделяла жизнь от смерти. Он с трудом сглотнул. — Как она?

Шон покачал головой, не доверяя голосу. Они помолчали, пока медсестра заканчивала какие-то приготовления.

— Она — в лучшей больнице. — Андерсон дождался, пока медсестра уйдет. — Наверное, сейчас не самое лучшее время и место, и потом ты можешь все отрицать. — Шон молчал. — Но у меня есть несколько вопросов…

Шон едва заметно отодвинулся, но Андерсон продолжал говорить:

— Предположим, девушка получает в наследство алмазы. Предположим, есть еще некто, считающий, что имеет на них право. Вы бы постарались это скрыть, правда? — Андерсон остановился, будто что-то обдумывая. — Но с алмазами не так все просто: если их продать, то такие деньги наверняка вызовут массу разных вопросов. Как же быть? Как бы ты поступил, Шон?

Шон не шевелился. Только поникшие от переживаний плечи слегка напряглись.

Не глядя на него, Андерсон попросил:

— Помоги мне с этим.

Наступила долгая тишина, и Шон наконец сказал:

— Вы знаете, что магии не существует? Что в момент, когда фокусник вам что-то показывает, он на самом деле отвлекает внимание? Я уверен, что, показывая одно, можно скрыть другое.

Андерсон нахмурился.

— Она хороший художник. И много зарабатывает. Мы можем продавать ее картины туристам со всего мира. Картина обходится им только в стоимость полотна и красок, но иногда ее ценность намного выше. Маленький алмаз отследить невозможно. Очень маленький, — добавил он.

Андерсон начинал понимать.

— Источник средств.

— Художник работает на себя, платит налоги с полученных доходов. Все законно, если у кого возникнут вопросы.