Командир Марсо - Жан Лаффит

Над городом выплывает луна, и от нее на шоссе и на стены домов ложатся огромные тени. Люди медленно продвигаются к станции; каждый следит за согнутой спиной переднего, идущего на два метра впереди него… Головная группа, придерживаясь спасительной тени, лежащей на тротуаре, проходит улицу, ведущую к вокзалу, и достигает железнодорожного переезда. Наступает решительный момент. Вот шлагбаум. За ним — рельсы. Неподвижные вагоны. Приходится пройти мимо барака, откуда сквозь дверную щель просачивается луч света: немцы еще не спят… Из товарного вагона, против двери в бараке, выглядывает вороненое дуло пулемета: это Атос и Портос охраняют колонну… Опять рельсы и опять вагоны… Стоящий под парами паровоз вздыхает, брызжет паром, кашляет, пыхтит — словом, производит невероятный шум. Значит, железнодорожники на посту… Теперь нужно свернуть в сторону от шоссе на Периге, на котором, по полученным сведениям, немного подальше немцы устроили заставу. Безмолвная колонна пешеходов, идущих в сандалиях и босиком, переходит с одной проселочной дороги на другую. Поворот налево, затем направо и снова налево… По команде, переданной шепотом, колонна останавливается: при свете луны впереди вырисовывается препятствие — забаррикадированный мост через Кодо…

Леру с его места отчетливо видно, как Людвиг отделяется от колонны и направляется к баррикаде у речки. Он осторожно подходит к ней и делает знак рукой… Колонна продвигается метров на сто и снова останавливается. Это становится невыносимым. Перед выходом из тюрьмы Леру, как и всем остальным старостам камер, сообщили сложившуюся обстановку: город окружен немцами, дороги и мосты охраняются… Каждую секунду невидимые вражеские пулеметы могут начать сеять смерть среди них. Охваченная паникой колонна может быть легко завлечена в ловушку. Леру не пугает опасность, он знает, что самое худшее для него — остаться в тюрьме. Кроме того, при нем револьвер, он готов на все, лишь бы не даться врагу в руки. Но ведь он не один, вместе с ним другие товарищи… Роз… Вот она стоит впереди Леру, опираясь на руку папаши Дюшана: без сомнения, еле держится на ногах. Проходит минута… Пейроль и Беро перебираются через баррикаду. Треск ломающихся веток отдается в голове у Леру, точно грохот обвала или взрыва. Теперь очередь Роз. Ей помогают с обеих сторон. На один миг ее силуэт резко выступает на фоне неподвижного неба… Леру кажется, что стоит лишь преодолеть это препятствие, и все будут спасены. Вот и его черед. Какой-то железнодорожник в форменной фуражке указывает ему проход. Он перекидывает свои длинные ноги через баррикаду, прыгает и, поскользнувшись на мокрой траве, падает. Ну и идиот! Падая, он выронил револьвер. Приходится искать его ощупью, пока остальные, шедшие позади, продолжают спрыгивать с баррикады. Теперь перед ним метров на двести расстилается открытая поляна. Тот, кто шел впереди него, издали кажется только серым пятнышком на лугу…

Парижанин перебирается через баррикаду последним. Рядом с ним идут Атос и Портос. Пикмаль — на несколько шагов впереди них. Они еще слишком недалеко от города, чтобы выражать вслух свою радость, но она уже светится в их глазах. Самое трудное — позади… Колонна, сомкнувшись, проходит теперь через деревню, где из каждой подворотни раздается яростный собачий лай.

— Проклятые псы! — ворчит Леру. — Они перебудят всех бошей вокруг.

К счастью, колонна быстро минует это селение. Теперь уже мост, вокзал, город, тюрьма — все это осталось где-то далеко позади, как тяжелые воспоминания прошлого.

После часа ходьбы Парижанин дает команду сделать привал. Люди собираются на опушке небольшого леса, а на склоне холма занимает свой пост охрана: два пулеметчика распластываются на траве, как лягушки.

Опасность еще не миновала. Сейчас два часа ночи. Чтобы догнать на машинах беглецов, немцам достаточно нескольких минут. По плану, Ролан должен выслать грузовики не раньше трех часов. Они опережают план, и отклонение от графика порождает непредвиденные трудности. Нехорошо вышло и с д'Артаньяном. Нужно было сразу же послать к нему связного, но из-за спешки и волнений Парижанин совсем забыл об этом. Д'Артаньян ведь не знает, что город окружен немцами, и могло статься, что, не дождавшись связного, он на свой страх и риск направился к тюрьме. А это может повлечь за собой роковой исход как для него, так и для самих беглецов, ведь тревога будет поднята раньше времени. Вспоминая об этом, Парижанин горько упрекает себя за допущенную оплошность. Его все время мучит эта мысль, непростительный промах отравляет ему всю радость от успеха операции. Да и успех ли это? Далеко не все трудности еще преодолены. У освобожденных из неволи людей после пережитых ими лишений уже нет необходимых сил и стойкости. Некоторых придется даже нести на руках. Разношерстная колонна в сто двадцать с лишним человек не способна маневрировать так же легко, как группа или отряд бойцов. Да и трудно такой колонне пройти незаметно для постороннего глаза. Надо помнить, что три четверти людей безоружны, у них нет даже револьверов. Наконец в случае нападения немцев не исключена возможность измены со стороны надзирателей и жандармов. Парижанин срочно совещается с товарищами по группе, какие меры следует им принять…

Тем временем, пользуясь передышкой, Леру подсел к Роз и папаше Дюшану.

— Ну и передряга! Бегство из камер было таким скоропалительным, что я едва успел тебя чмокнуть. Как себя чувствуешь?

— Сносно. Ты знаком с папашей Дюшаном?

— Мы познакомились еще в тюрьме. Да ты сама столько мне о нем наговорила, что теперь, пожалуй, можешь уже и не представлять.

Леру изо всех сил пожимает руку крестьянину.

— Нужно как-то помочь Роз, — говорит тот. — Она не в состоянии больше идти. Боши отбили ей все ступни ног, да и бок у нее побаливает.

— Не надо, — вмешивается Роз, — как-нибудь выдержу.

— Не валяй дурака, — с напускной строгостью набрасывается на нее Леру. — Вот, кстати, и начальник. Этого парня я никогда не забуду. Эй! Портос!

— Не ори так громко, — откликается Портос, — можешь беды наделать.

— Хорошо бы принять меры к переноске вот этого товарища.

— Уже предусмотрено. Подготовлены носилки. Мы сейчас займемся ею…

— Скоро ли доберемся? — спрашивает Дюшан.

— Какой-нибудь час ходу, дорогой папаша. Как ты-то себя чувствуешь?

— Неплохо. Не знаешь ли случайно чего-нибудь про мою Дюшантиль?

— С ней все в порядке, скоро увидитесь.

— А что было в деревне, после того как нас увезли?

— Сейчас некогда рассказывать подробно. Товарищам не удалось отстоять твой дом от пожара. Все остальное спасли.

— Эх! Проклятый Борденав! Вот кого бы я вздернул с большим удовольствием!

— Тебе не придется трудиться: на другой же день Марсо угостил его автоматной очередью в живот.

— Вот это толково! — с восхищением замечает Леру. Роз, сама не зная почему, вдруг ощущает глубокое беспокойство за Марсо…

Шесть часов. Уже давно рассвело. После первого привала шли безостановочно. У большинства беглецов, истощенных длительным недоеданием, стали проявляться признаки крайнего утомления. Даже Леру, несмотря на его могучее телосложение, чувствует, что у него начинают подкашиваться ноги. Никогда бы он не подумал, что двадцать четыре месяца тюрьмы могут так подорвать силы человека. Парижанин не устал, но на его плечах самый тяжелый груз: ответственность за судьбу всех этих людей. Несомненно коменданту тюрьмы сейчас уже обо всем стало известно. Немцы тоже узнали. Весь город, должно быть, облетела весть о побеге. И на поиски беглецов, верно, брошено все: солдаты на мотоциклах, машины, возможно, даже танки…