Сила слова (сборник) - Наталья Горская

Штампованные фразы, сумбурная риторика, грошовые рекламные рифмы приучают людей к словесной мертвечине, калечат их вкус, искажают литературное развитие, внушают неряшливое отношение к слову. И неряшливость эта непременно переходит на прочие сферы жизни, ведь неряха и мямля никогда не действует решительно. Его движения и поступки таковы, какова речь. Изменение манеры речи может привести к изменению характера, а словесная труха затрудняет доступ к настоящему языку, к величайшим произведениям литературы.

Уже не редкость встретить россиян, которые не могут читать Толстого (задолбал заумным базаром), Чехова (скучно, экшена маловато), Булгакова (ваще отстой!). Вроде и в России всю жизнь живём, никуда из неё не уезжали, вроде русскими себя считаем, а стало практически не с кем поговорить о русской литературе. До смешного доходит: иностранцы лучше нас знают Достоевского! Зато в нашей рекламе кричат: «Бренды – улёт! Реально удивляет». Где тут подлежащее, где сказуемое? Общаемся какими-то обрывками родной речи, словно это не наша речь, а чужой и чуждый нам язык. И уже миллионы на следующий день повторяют этот «улёт», благо, что его можно употреблять где угодно. А через пару лет заголосят, что русскую литературу читать невмоготу, потому что там нет этого самого «улёта». А как её читать, если родная речь фактически забыта?

Вообще это страшно, когда такая публика начинает «приобщаться к культуре», обсуждать классическую литературу или музыку в привычном для себя стиле: «Надо, мля, духовно расти, иначе пистец всем, науй». Как в анекдоте о книге отзывов в музее. Первый отзыв: «Зае…ись!», второй отзыв: «Оху…нно!», третий: «Пиз…ато!» и наконец: «Третья слева херня напротив портрета какого-то пидора, вызвала улётное эстетическое потрясение». Это опасно, когда такая публика прётся в культуру с этими убогими репликами, претендуя на право рассуждать о Пушкине и Толстом, как о своих «френдах». Пусть лучше вообще ничего о них не знает, не ходит в музеи, не «растёт духовно».

Рунет завален любительским роликами с бесчисленными ДТП, аварией на Саяно-Шушенской ГЭС или падением метеорита в Челябинске и тому подобными экстремальными ситуациями. За кадром обязательно некто комментирует происходящее на уже совершенно невообразимом «ё-кэ-лэ-мэ-нэ» – не матом даже, а матерными мантрами, заклинаниями, сложносокращениями. Как съязвил известный политолог, «примерно так диплодок выражал своё изумление». А ведь с таким уровнем владения родным языком нам до динозавров не далеко. Не меньше этих «заепись» и в комментариях под видео. Могли бы промолчать, если совсем беда с выражением эмоций, но такие не способны молчать – это их главное отличие. Они без остановки изрыгают: «Завали хлебало! Ты бы ещё не так усрался. – Сам захлопни хавалиник, люди ваще-та погибли, ничего святого у быдла не осталось». Как говорится, повстречалось быдлу быдло…

Русского кинематографа не стало, как такового. Есть российский, который упорно пытается догнать Голливуд. Что ни фильм, то «наш ответ Голливуду», что ни сериал, то «мы тоже так могём!». Как всегда под кого-то подлаживаемся. Как всегда с опозданием, зато с большим азартом. Теперь «продвинутые» русские говорят о голливудских блокбастерах и гонконговских боевиках, как о своих родных истоках. Вся надежда на иностранцев, которые благоговеют перед русской литературой и искусством и когда-нибудь, на до думать, введут моду на них. А мы за ними следом подхватим, как подхватываем моду на платье, музыку, демократию и всё прочее уже который век. Неужели никому из нас не суждена радость читать свою литературу и смотреть русские фильмы, наслаждаясь каждым ходом, каждой паузой? Неужели это счастье будет нам недоступно? Анна Ивановна говорила:

– Мы не вправе эгоистично пользоваться этим счастьем одни! Мы обязаны передать его вам, новому поколению русских людей.

А мы что с этим наследством сделали? И можно ли нас за это простить?

Всё меньше тех, кто любит русский язык больше, чем всякое другое искусство, и умеет наслаждаться им. С тихим ужасом наблюдаю, как иные педагоги убивают в учениках это естественное чувство языка. При этом они обожают доказывать, как безобразно преподавали русский язык и литературу в Советском Союзе, а вот сейчас!.. А сейчас появились такие «нужные» книги, как «Достоевский для чайников» или «Война и мир» на… 200 страниц. Есть «Война и мир» даже на пятидесяти страницах, чтобы школьникам было, когда «в чатах зависать и в клубах колбаситься». Появилось такое странное явление, как ЕГЭ, где нет речи как таковой, а единственное стремление угадать ответ, как в телеигре, где набравшему большее количество очков выдают пылесос или фотоаппарат. Школьники угадывают ответ на вопрос: «Как звали Печорина: а) Родион Романович; б) Кандид Касторович; в) Григорий Александрович; г) Эраст Петрович?». Можно ничего не читать, главное правильную букву указать методом тыка. Сейчас вся страна занята этим угадыванием буквы, слова или ноты, чтобы получить приз. Так и говорят: «Я ответа точно не знаю, но интуиция мне подсказывает, что правильный ответ находится под буквой такой-то». Знание нынче ничего не стоит, всем советуют подключать интуицию: ни хай, не подведёт. Живём в какое-то интуитивное время, словно по минному полю передвигаемся, где интуиция должна подсказать, куда лучше не наступать.

Поступают такие предложения относительно приёма в высшие учебные заведения: не надо никаких экзаменов – пусть абитуриент напишет сочинение, в котором объяснит, почему он хочет поступить именно на этот факультет. Умение грамотно изложить мысли уже о многом говорит, а «единый государственный» не может дать объективной картины уровня интеллектуального развития. Он построен лишь на знании или незнании фактов, но факты-то далеко не всё. Впадает ли Волга в Каспийское море? Ответ на этот вопрос заслуживает не галочки в соответствующей клеточке, а отдельной серьёзной беседы. Потому что миллионы лет назад Волга впадала не в Каспийское, а в Азовское море, география Земли была другой. И вопрос из хрестоматийного превращается в интересную проблему. Чтобы решить её, требуется понимание, которого без чтения и образования добиться невозможно.

И вот неутешительная новость: в 2009-ом году только 13 петербургских школьников сдали ЕГЭ по русскому языку на «отлично», правильно ответив на все вопросы тестов. Тринадцать человек из сорока с лишним тысяч выпускников!

Подсчитано, что крестьянам английских деревень при общении хватает трёхсот слов. Специалисты заявляют, что минимальный уровень словарного запаса – полторы тысячи слов. Следующий уровень знания языка – пять тысяч слов, средний уровень владения языком – десять тысяч, хороший – до пятнадцати тысяч и выше, отличный – 20–30 тысяч слов, превосходный – 50 тысяч слов. Лексический запас русского языка составляет около 130 тысяч единиц плюс несколько десятков тысяч значений за счёт многозначности слов. Да плюс к этому миллионы слов научной терминологии, профессиональной лексики, топонимики, имён, фамилий и многого другого. И вот нынче в России продвинутым чуваком считается тот, кто может обходиться всего лишь какими-то вставками типа «чёо», «кагбы», «ваще».

Так ли важны слова? Есть категория людей, которые считают, что речь и слова человека вообще не имеют никакого значения. Они легко влюбляются в бессмысленную болтушку, не задумываясь связывают жизнь с хамом и скабрезником. Главное, чтобы внешность не подкачала или деньжонки водились. А что осыпает на каждом шагу бранью – зато свою работу более-менее сносно выполняет и детишек растит. Ругающийся постоянно грозится, но не выполняет своих угроз. Якобы он этим лучше тех, кто живёт по принципу «слово и дело»: сказал слово – воплотил его в деле. Ещё говорят: мужик сказал – мужик сделал. А у бранящихся слова никогда с делом не совпадают, мимо них проходят женщины, вслед которым они отпускают свои фантазии, которые никогда так и не осуществят. Мимо идут успешные люди, с которыми они не в состоянии подружиться, потому что называют таких прохиндеями и ворюгами. Мимо проходит жизнь, которую они костерят на все лады, но не способны повлиять на неё. В начале всего всегда идёт слово. А каковы уста, таковы и слова. Не случайно почти у всех народов есть высказывания о ценности слов, о соотношении слов и молчания: «Человек – раб своих слов и господин своего молчания». «Когда ты говоришь, слова твои должны быть лучше молчания», – учит древняя арабская поговорка. Джону Рёскину принадлежит такая цитата: «Лучший язык – тщательно сдерживаемый, лучшая речь – тщательно обдуманная». И всем известное «слово – серебро, молчание – золото».