Му-му. Бездна Кавказа - Андрей Воронин

— Анонимному сообщению без веских доказательств ни один здравомыслящий человек не поверит, — сказала она. — В Интернете такого мусора навалом, на него давно никто не обращает внимания. А реакция болванов, которые верят всему, что слышат, и тут же об услышанном забывают, тебя вряд ли интересует. Клянусь тебе всем, что мне дорого: мне эта вонючая сенсация даром не нужна. Но и подавать по-настоящему горячий материал так, чтобы все решили, что это фальшивка, у меня рука не поднимется.

— А это и есть фальшивка, — огорошил ее Муму. — Стопроцентная липа, состряпанная на колене с провокационной целью. Провокация, кстати, удалась на славу. Тот грузин, которому приглянулась твоя фотография в паспорте, явился в Москву исключительно из-за этого диска. Кстати, жаль, завидный был жених — целый, понимаешь ты, генерал-майор, да еще и холостой! Вам бы встретиться при других обстоятельствах, ты б его мигом окрутила!

— Ну вот, — решив, что атмосфера и впрямь нуждается в небольшой разрядке, деланно загрустила Варвара, — опять не повезло! Что ж ты так, Дорогин? В кои-то веки приличный жених подвернулся, а ты…

— Не я, — возразил Муму, — а те ребята, что дежурили у твоего подъезда. Они охотились не за тобой, а как раз за этим грузином. Ты же, как и Алехин, была просто наживкой.

— О, господи, — повторила от раковины Тамара, стоя к ним спиной.

Варвара отвела взгляд, делая вид, что не заметила выражения боли и вины, с которым Дорогин посмотрел на жену. Впрочем, Тамара была права на все сто процентов: Белкина и сама в этой ситуации не могла сказать ничего, кроме все того же: «О, господи!».

— Слушай, зачем тебе это надо? — собравшись с мыслями, спросила она.

Дорогин красноречиво покосился на Тамару, и Белкина прикусила язык. Поскольку Муму явно не собирался развивать данную тему вслух, она решила пошевелить мозгами и самостоятельно докопаться до ответа. Ответ пришел сразу, стоило сосредоточиться на решении проблемы. Ну, конечно! В записи на диске говорилось о покушении на президента, которое якобы готовят грузинские спецслужбы, используя в качестве пушечного мяса осевших в Москве чеченцев. Пускай запись — фальшивка. Дорогин, должно быть, знает, что говорит. Но дыма без огня не бывает, ведь так? Не зря же этот грузин примчался в Москву буквально на следующий день после того, как Варвара получила диск! Да не какой попало грузин, а — музыка, туш! — целый, как выразился Дорогин, генерал-майор. Запись была провокацией, затеянной, чтобы заманить его в Москву и здесь, на своей территории, тихо и незаметно прикончить. Заодно с Варварой, надо полагать. Чтоб лишнего не болтала. Частично этот замысел удался, грузина действительно убрали, а вот с журналисткой Белкиной вышла осечка — вмешался Дорогин, причем вмешался в свойственной ему решительной манере. Все, о чем он говорил пару минут назад — милиция, прокуратура, врачи, — звучало весьма красноречиво, и Варвара почти не сомневалась, что около ее подъезда прямо сейчас стоит, дожидаясь окончания следственных действий, труповозка с выключенным проблесковым маячком и потухшими фарами.

Но все это были мелочи по сравнению с главным. Главное же заключалось в следующем: коль скоро речь шла о покушении на главу государства, в деле наверняка были замешаны спецслужбы как минимум двух стран — России и Грузии. Сюда же следовало добавить чеченцев. А где чеченцы, там, как водится, и арабы. И, кстати, с некоторых пор повелось так, что там, где фигурируют спецслужбы Грузии, можно без особого труда заметить торчащие из-за кулис уши ЦРУ.

«Господи, ну и каша! — с ужасом подумала Варвара. — И в эту кашу обеими ногами вскочил небезызвестный Сергей Дорогин. Теперь он просто не может остановиться, сделать вид, что ничего не произошло. Потому что он вмешался в большую игру, нарушил планы больших людей, сунул нос в их вонючие секреты, и жить дальше ему просто-напросто не позволят — ни спокойно, ни беспокойно, вообще никак. И, чтобы выжить, он вынужден довести дело до конца — то есть выйти с голыми руками навстречу мчащемуся во весь дух паровозу и победить, остановив эту махину и спихнув ее к чертовой матери с рельсов.

Шансы отправиться на тот свет у журналистки Белкиной оставались и сейчас, но после появления пресловутой видеозаписи в Интернете они обещали существенно понизиться. Что толку затыкать дыру в ведре, которое уже опустело? Ну, разве что в отместку. Однако Варвара не без оснований предполагала, что Дорогин затеял эту историю с Интернетом не только для того, чтобы окончательно спасти, любовно ухоженную шкурку известной журналистки Белкиной. Он явно что-то задумал, а раз так, тем, кому хотелось бы увидеть эту шкурку прибитой к стене у себя над кроватью, скоро станет не до сведения счетов с представителями средств массовой информации…

Наверное, она побледнела, потому что Дорогин сделал сочувственное лицо и налил ей коньяку. Варвара благодарно кивнула, выпила залпом и сунула в рот кружок лимона — целиком, вместе с цедрой.

— Продано и оплачено, — объявила она, энергично жуя. — Завтра же с утра все оформим в лучшем виде.

— Прости, — сказал Дорогин, — но заняться этим придется не завтра, а прямо сейчас.

В мойке с грохотом и звоном разбился бокал. Судя по звуку, он упал туда не случайно, а был брошен с изрядной силой. Тамара отряхнула мокрые руки, открыла шкафчик под мойкой, где стояло мусорное ведро, и стала по одному выбрасывать туда бренчащие осколки. Дорогин чуть слышно вздохнул.

— Сейчас так сейчас, — сказала Варвара. — Где тут у вас компьютер? Томочка, солнышко, ты не сваришь мне чашечку кофейку?

— Я сварю, — вставая из-за стола, пообещал Дорогин. — Заодно и сам выпью, а то что-то глаза опять слипаются…

Как и Варвара Белкина, Владислав Мухин по прозвищу Гизмо обожал громкую музыку. Правда, его музыкальные предпочтения сильно отличались от предпочтений Варвары — другие времена, другие песни, — но, как и у Белкиной, из-за громкой музыки, которую он, к тому же, частенько слушал в наушниках, у Гизмо то и дело возникали проблемы с дверным звонком, вследствие чего он неоднократно упускал возможность побаловаться пивком в приятной компании.

Разумеется, Гизмо, который был на короткой ноге с электроникой, не стал, как Варвара, бегать по хозяйственным магазинам в поисках звонка, способного перекричать «Депеш Мод», «Лед Зеппелин» или хотя бы «Биттлз», а просто вооружился необходимым инструментом и оборудовал звонок световой сигнализацией, которую вывел прямо на свой рабочий стол. Войдя в раж, он заодно проделал ту же операцию с квартирным телефоном. Вместо лампочек Гизмо использовал собственноручно перепаянную новогоднюю гирлянду китайского производства, так что теперь, когда ему звонили в дверь, над столом начинало пульсировать целое созвездие красных огоньков, а когда кто-то жаждал по старинке пообщаться с ним по городскому телефону, стена сообщала об этом сериями изумрудно-зеленых вспышек. Перед тем как повесить гирлянду, Гизмо наклеил на стену целый рулон алюминиевой фольги; когда лампочки загорались, зрелище получалось феерическое, и не заметить его мог только слепой.