Му-му. Бездна Кавказа - Андрей Воронин

Ничего не обнаружив в спальне, длиннополый вернулся в прихожую и открыл шкаф.

— Куда же он ее засунул? — негромко пробормотал он.

— В унитаз затолкал и воду спустил, — откликнулся из кухни его напарник, обладавший, по всей видимости, отменным слухом и непритязательным чувством юмора.

Длиннополый с негромким стуком закрыл шкаф и отступил от него на шаг. Дорогин с шорохом отодвинул одну из служивших ему укрытием сумок. Майор Кулаков, по прозвищу Старый, резко вскинул голову и замер, встретившись взглядом с черным зрачком пистолетного дула.

Дорогин прижал палец к губам, а затем сделал приглашающий жест ладонью, предлагая добровольно сдать оружие. Старый начал поднимать «аграм»; Дорогин отрицательно покачал головой и слегка переместил ствол пистолета, направив его прямо в переносицу своему визави. По лицу Старого промелькнуло выражение досады; перехватив оружие за ствол, он протянул его Дорогину рукояткой вперед.

— Умница, — вполголоса похвалил его Сергей, отбирая автомат.

— С кем это ты тут? — выглядывая в прихожую, поинтересовался напарник Старого. — Давно начал сам с собой разговаривать?

Ответом ему стала торопливо простучавшая со шкафа короткая очередь. Убитый отчаянно и беспорядочно замахал руками, как ребенок с плохой координацией движений, пытающийся изобразить ветряную мельницу, ударился спиной о дверь ванной и сполз по ней на пол, оставив на белой филенке смазанную кровавую полосу. Вырвавшийся у него из руки пистолет с силой врезался в висевшее на стене зеркало, в одно касание нарисовав в его нижнем углу крупного паука с длинными, причудливо искривленными ногами. «Точно, прикончит», — подумал Дорогин о Варваре.

Старый, которому все еще не верилось, что игра окончена, и притом не в его пользу, бросился к двери. Длинные полы его пальто взметнулись, как крылья большой черной птицы; до выхода было рукой подать, но выскочить из квартиры он не успел. Вслед ему коротко и буднично хлопнул одиночный выстрел из его любимого «аграма», правая нога подломилась, внезапно сделавшись неуправляемой, и майор Кулаков ничком рухнул на пол посреди прихожей, почти нос к носу с убитым генералом госбезопасности Грузии Ираклием Самсоновичем Мтбевари.

Перевернувшись на бок, Старый хотел выхватить прикрепленный к лодыжке под штаниной браунинг, но перебитая нога отказалась сгибаться, и до пистолета он не дотянулся. Тогда он вцепился в штанину и попытался рукой подтянуть превратившуюся в неживой посторонний предмет ногу к животу, чтобы все-таки достать оружие. Увы, времени на это ему не дали: Дорогин уже был рядом и пресек его поползновения, приставив к виску пахнущий жженым порохом ствол. Браунинг был мгновенно обнаружен и отобран; за браунингом последовало лежавшее во внутреннем кармане пальто служебное удостоверение.

— Майор ФСО, — хмыкнул Дорогин, заглянув внутрь. — Так я и думал.

Воспользовавшись тем, что противник временно отвлекся, Старый попытался выхватить у него «аграм». Противник, который, как выяснилось, обладал отменной реакцией, воспрепятствовал этому, одной рукой дернув в сторону автомат, а другой нанеся Старому удар в лицо. Поскольку в руке в это время находился пистолет, эффект получился впечатляющий: Старый коротко хрюкнул и затих, потеряв сознание.

Дорогин оттащил его в гостиную и, не найдя другого места, взвалил на вертящийся офисный стул, на котором Варвара сидела, когда работала. Красивая кремовая обивка стула при этом изрядно запачкалась, и Сергей печально вздохнул, в очередной раз представив себе выражение лица Белкиной, когда та увидит, во что превратилась ее квартира.

В нижнем ящике письменного стола, насколько было ему известно, хранились инструменты, гвозди, шурупы и прочие скобяные изделия, закупленные и помещенные туда Варварой во время одного из нечастых и кратковременных приступов хозяйственности. Судя по царившему в ящике первозданному порядку, Варвара не заглядывала сюда давненько — пожалуй, с тех самых пор, как последний принесенный из магазина пакетик с шурупами обрел здесь вечный покой. В уголке обнаружился моток бельевой веревки, и Дорогин вспомнил, что примерно год назад Варвара некоторое время носилась с идеей устроить в лоджии место для сушки белья — «чтобы было, как у людей». Похоже, этот грандиозный план так и не осуществился: в лоджии веревка отсутствовала, зато в ящике она была. Дорогина это вполне устраивало, поскольку избавляло от необходимости вносить в быт Варвары новые разрушения.

К тому моменту, как был затянут последний узел, пленник начал понемногу приходить в себя. Он открыл мутные глаза, глухо застонал и на пробу подергал крепко привязанными к подлокотникам руками. Убедившись, что из этого ничего не выйдет, он, наконец, поднял голову и посмотрел на Дорогина.

— Ну, мужик, ты попал, — сказал он. — Ты покойник. Думать надо, с кем связываешься!

— А ты об этом много думал? — спросил Сергей. Он боком сидел на краешке стола и легонько похлопывал себя по раскрытой ладони служебным удостоверением Старого. — Ты уверен, что я не из внутренней безопасности «кремлевки»? Тебе никогда не приходило в голову, что ваши фокусы могли кое-кому надоесть? А, майор?

Муму имел очень слабое представление, что это за фокусы, о которых он говорит, чьи именно это фокусы и кто такой этот «кое-кто», которому данные фокусы надоели. Но легкая тень, промелькнувшая по разбитой физиономии майора Кулакова, сказала больше, чем любые слова: да, фокусы таки имели место быть, и майор, похоже, отлично понимал, что фокусы эти имеют очень мало общего с его прямыми служебными обязанностями.

— Ксиву предъяви, — хрипло потребовал майор. Он сплюнул кровавую слюну, но нормального плевка не вышло, и слюна повисла у него на подбородке. Глухо зарычав от злости, Старый вытер подбородок о плечо. — А иначе разговора не будет. Бабушке своей сказки рассказывай!

— К сожалению, это невозможно, — вздохнул Сергей. — А жаль! Покойница была большой любительницей детективных историй — чем закрученнее, тем лучше. А вы, ребята, такого накрутили, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Тут тебе и чеченцы, тут тебе и арабы, да к ним еще и грузины в придачу… Да не просто грузины — генерал госбезопасности Грузии! Ну, как, песни петь будем?

— А если не будем, тогда что? — оказал последнюю попытку сопротивления Старый.

— Пиф-паф, — с готовностью ответил на его вопрос Дорогин. — А ты думал, тебе за твои художества путевку в профсоюзный санаторий дадут?

Старый покосился в сторону прихожей. С того места, где он сидел, были видны только обутые в старые зимние сапоги ноги грузина, но он знал, что трупов в прихожей два, и что один из этих трупов при жизни был его напарником — неплохим, в сущности, парнем, капитаном ФСО Виктором Порошиным. Человек, который в данный момент сидел на столе, покачивая ногой, застрелил его без малейшего колебания, хотя, похоже, действительно знал, в кого целится. И как, дьявол его задери, он ухитрился убрать из квартиры журналистку?

Это, вне всякого сомнения, был именно тот тип, который на пару с Шахом буквально стер в порошок старого Мустафу вместе с его ближайшими помощниками. Он демонстрировал весьма высокую квалификацию, а главное, так нагло пер напролом, словно за ним и впрямь стояла какая-то могущественная сила, способная с успехом противостоять ФСО и свысока поплевывать на все остальные силовые структуры. А кто может справиться с ФСО, кроме службы внутренней безопасности все той же ФСО?