Тропы Подземья - Артемис Мантикор

И третье. Нам навстречу вышла она сама, одна из легенд Подземья.

Воздух разрезали слегка подсвеченные теплым белым светом прекрасные крылья, каких не может быть ни у одной вороны. Четыре ангельских крыла, источавшие теплый мягкий свет, глядя на который хотелось улыбаться и радоваться жизни.

Заточенная в ловушке Отчаянья Радость меньше всего походила на убитую горем пленницу. Само пространство вокруг нее преображалось, загораясь десятками янтарных огоньков, возникавших из ниоткуда на алых лентах, что украшали лазурно-зеленое разнообразие растительности теплыми нотками.

Возможно, она действительно была безумна. Но плененная светлая сущность определенно не готовилась умирать.

Белая удлиненная рубашка больше подошла бы ленивой аристократке, а не обитателю Подземья. Да и узор в виде зелено-янтарных подсолнухов на белом фоне смотрелся необычно даже в сравнении с моим бирюзово-красным хоори. Поверх нее же был такой же декоративный плащ из зелени в янтарную и желтую клетку, да красно-желтая шляпка, удерживаемая на голове божественной силой.

— Приветик, гости. Спасибо, что заглянули на огонек, — раздался ее полный радости голос. — Давайте по чаю, а то у меня просто безумное множество дней никого не было тут. Только не пытайтесь уйти, ладно? А то я очень-очень расстроюсь.

* * *

Наверное, я понял ее лучше всех. Она не знала никаких звуков, кроме скрипа грубых тел механизмов, целую вечность. Я едва вытерпел пол пути через Тихое море. Сари же, как она велела себя называть, провела здесь куда как больше времени.

Вот только в пленении этого существа тот, кем пугают детей и проклинают врагов, допустил ошибку, о которой ничего не говорилось в легендах. Невозможно сломить существо, что просто не способно мыслить понятиями пессимизма. В ком горит жажда и любовь к жизни такой силы, что не под силу парой слов уничтожить даже богу-чудовищу.

— Я ждала вас. Ждала и радовалась каждому вашему новому шагу сюда.

Голос Саринфы был глубоким, звонким и нежным. Словно колокольчики над бирюзовым морем травы в Геотерме. Но больше всего в нем чувствовалась неубиваемая жажда жить и наслаждаться каждым мгновением, даруемым жизнью.

— Если скажешь, что так было предначертано в пророчестве, я очень сильно разочаруюсь, — фыркнул Сайрис, единственный из всей нашей троицы чувствующий себя спокойно.

Влияние своего божественного аспекта Сари поубавила, но не позволяла пустотнику впасть в уныние. Он был расслаблен и доволен всем происходящим. Я же вдруг понял — а ведь сила этой плененной богини вполне способна заменить ему черный дым. Ради такого он может и забыть о своей миссии и о желании стать вороном, и о спутнице жизни в Доминионе. Или в моем предположении слишком много «и о..»?

— Нет, что ты, проклятый. Здесь повсюду камеры, — крылатая девушка кивнула в сторону с множества медных листов, над которыми мерцали полупрозрачные трехмерные фигуры, в точности отображавшие нижние этажи.

— Хренасе теслапанк с голограммой, — выругался Сайрис на вороньем языке.

— Там еще и звук есть, — подмигнула Сари. — Ты пей чай, дружище, а то остынет совсем. И вы вдвоем тоже угощайтесь. Здесь растет стевия, так что он может быть даже сладким, если хотите.

Ворон сразу же последовал совету. Его разум был полностью подчинен аспекту плененной богини. Сари устроилась рядом с ним. Белый столик и кажущиеся игрушечными белые стулья с красными лентами и огоньками явились будто из ниоткуда по одной ее воле.

Крылатая дева принялась разливать по белым фарфоровым чашкам чай цвета индиго. Затем на столе вдруг материализовался тортик, который архонка буднично принялась нарезать и распределять по маленьким белым блюдцам.

Все это выглядело сюрреалистичным безумием в мире Подземья, где в ходу запах выживания, смерти и сырости. Но в странную атмосферу пустынного искусственного острова входило прекрасно. Фальшивка, которой уже сотни лет.

Глаза Сари при этом были направлены только на Мору. Болотница будто не замечала это, но я прекрасно знал, что невнимательностью она точно не может страдать. Нас с Сайрисом при этом в ее поле зрения словно бы не существовало. Вот бы только еще понять, ей что-то от нее нужно, или она оценивает единственного, кто может оказать ей сопротивление.

И может ли?

Нерешительно взглянув на ворона, который не только пил чай, но даже лакомился кусочком цветочного пирога, я сделал первый глоток. На вкус он был обыкновенной горячей водой, только синего цвета. В нем плавало три одиноких темно-синих цветка. Ну и где обещанная сладость?

— Это анчан. А тортик с черникой и куори. Первые два из иномирья, а последний растет у мирового древа к западу от башни Тишины, — пояснила мне Сари с улыбкой. При этом глаза ее все еще не отрывались от моей спутницы.

— Твой синий тортик от этого вот-вот протухнет, — поморщилась Мора. Это были ее первые слова, и зная ее я был уверен, что за ними стоит куда больше, чем кажется на первый взгляд.

— Не в моем присутствии, — шире улыбнулось божество еще одной искренней и добродушной улыбкой. — По эту сторону купола действуют мои правила. Здесь темная синева — это просто мой любимый цвет, и ничего больше.

— А ты прямолинейна, маленькая богиня. Хорошо, я отвечу на тот вопрос, что не решаешься ты задать мне. Я не могу снять с тебя узы проклятого бога. Как тебе в голову вообще могло прийти нечто подобное, дитя?

Дитя?

Она всерьез назвала богиню маленькой? Да кто же ты такая на самом деле, Мора?!

— А если бы на кону стояла твоя жизнь, страж? — вдруг с новой улыбкой спросила Саринфа, и одно из перьев на ее крыльях на глазах посерело.

— То это ничего не меняет. С бездушным богом боролись демиурги, но ее след по-прежнему живет в нашем мире. Посмотри, как великий отец оценивает сейчас мои силы, несчастное дитя. Ворон, скажи ей, зачем мы здесь.

— Ах да, — нехотя отвлекся от тортика Сайрис. — Нам бы в командный центр, открыть путь к станции как можно ближе к Доминиону.

— Никогда не слышала о таком месте, но представляю, что ты можешь так называть. У меня есть путь к одной из башен твоего города.

— И что взамен?

— Ничего, милый Сай. Не забудь только обновить свое снаряжение. У меня остался офицерский тонфу как раз для тебя, да и парочка складных големов тебе пригодится в пути. Жизнь была к тебе очень несправедлива, друг. Как бог, пусть и воплощенный в материальном теле, я бы хотела хоть как-то сделать твою жизнь лучше.

Торт на вкус был восхитителен. Тонкие прослойки коржей были совсем лишены травяной горькости, от чего даже без сахара казались бы сладкими. Но тем не менее сладости было еще больше. Между коржами же оказался удивительный чуть кисленький джем, чередующийся с чем-то сливочным. Я даже не заметил, как уничтожил все подчистую.