Огонь в итальянском сердце - Лаура Тонян

На концерт этой певицы я так и не попала, зато слушать ее творчество, катаясь по Вечному городу — ничем не хуже. Мне не придется запоминать Рим, чтобы потом возрождать в памяти самые яркие его уголки. Я буду в нем жить.

Мы втроем — я, Джемма и талантливейшая Алессандра — поем, не щадя голоса, вдохновляющую песню. Подруга умудряются еще и активно двигаться во время того, как ведет машину.

«Идти, во что бы то ни стало,

Даже когда ты чувствуешь, что исчезаешь.

Не уметь щадить себя, но играть с этим до конца.

И снова идти, и вот шипы опадают

И если я закрываю глаза,

То вижу розы и запах, который остаётся со мной.

И я хочу танцевать и потеть под солнцем.

Мне не важно, что я обжигаю кожу,

Что я сжигаю секунды, часы.

Мне важно, видишь ли ты меня и что ты видишь.

Я здесь перед тобой

Со своим багажом, я собрала страхи и желания.

Идти, во что бы то ни стало,

Потому что стоять на месте я не умею.

На ногах глубокой ночью,

Знаешь, что я позволю себя найти.

И я хочу танцевать и потеть под солнцем.

Мне не важно, что я обжигаю кожу,

Что я сжигаю секунды, часы.

И я хочу надеяться, когда уже ничего нельзя сделать,

Хочу быть лучше, пока есть ты

И потому, что я тебя люблю.

Скажи мне, видишь ли ты меня и что ты видишь.

Между тем, я улыбаюсь тебе со своими недостаткам;, я собрала страхи и желания».

~*~*~*~

В колонках гремит один из моих любимых треков — «Лондонское сердце», и моими мыслями опять завладевает Маркус. Я слишком много знала о нем до непосредственного знакомства. Он считал и, вероятно, до сих пор считает себя исключительно англичанином. Его акцент это подтверждает. Сердце у него и правда — лондонское. Жизнь так удивительна. Я родилась в крохотном городке Венгрии, Маркус — в столице Великобритании. А суждено нам было встретиться в месте, куда сводятся все дороги… Было бы любопытно прокрутить нашу историю, как пленку. Я бы хотела посмотреть на нас с Маркусом со стороны. Все началось с того, что он не по-детски обидел меня. И закончилось тем же.

Закончилось ли?

— Не медли, — погасив фары, подгоняет Джемма.

Машина затормозила напротив клиники Джемелли. Подруга делает тише, и звук голоса чудесного музыканта сводится к минимуму. Мы ездили по городу вплоть до самого утра, обсуждая все на свете. Я хочу спать. Хочу плюхнуться в постель и хорошенько отдохнуть до самого вечера, чтобы уже завтра перейти назад на дневное обучение в университете. Отец даже слушать не стал ректора Тор Вергата, он настаивал на том, что получение образования дома — окончательный вердикт. Меня хватает озноб, когда я перебираю в памяти эти худшие дни.

— Тебе надо было увидеть его, — глядя на свои сплетенные пальцы, бормочу. — Он бился в истерике… Я никогда и не подумала бы, что Маркус может быть таким… ранимым.

Со вздохом откидываюсь в сиденье. Подушечки пальцев стало покалывать от нахлынувшей волны напряжения. Вся я превратилась в комок нервов за каких-то несколько минут.

— Но, знаешь, у меня такое чувство, будто я переступаю через себя. — Нахожу в себе смелось произнести вслух то, что не могла: — Как будто переступаю через свою гордость. — Посмотрев на подругу, я складываю ладони на коленях: — Я… Вряд ли ты можешь меня понять…

Джемма по-дружески треплет мое плечо. Она отстегивает ремень и подсаживается ближе так, чтобы иметь возможность обнять меня, когда нас разделяет подлокотник.

— Он же сказал, что заключил спор до того, как полюбил тебя?

— Да-а, и я… верю ему. Ты бы… Ты бы видела его. Он говорит правду.

— Тогда ты не ломаешь себе жизнь, как глупая девочка. Ты поступаешь, как разумная девушка. А это всегда тяжело.

Когда я впиваюсь в нее взглядом, Джемма высоко поднимает брови.

— Нам всем нужен второй шанс.

Подержавшись за ее руку и зарядившись от нее мужеством, я открываю дверь автомобиля.

— Хочешь, я пойду с тобой? — в последний момент предлагает подруга.

Растянув губы в слабом подобии улыбки, я молча мотаю головой. И, благодарная Джемме за поддержку, посылаю ей воздушный поцелуй прежде, чем проделать путь по каменной дорожке до центрального входа в больницу.

В лифте я погружаю руку в карман пальто и, выудив оттуда телефон, проверяю наличие сообщений. Звонки. Пропущенные звонки от мамы, Джакоба и Алистера. Уверена, он пока не в курсе, что я осталась, просто хотел попрощаться. Тот, кого я считала богатеньким безмозглым тупицей, стал моим другом. Будущее более непредсказуемо, чем мы можем предположить.

Ну вот, я должна была догадаться, что кто-то из семьи Маркуса будет тут с утра. Но я никак не ожидала, что их будет много. Эта женщина… Она смотрела на меня со страниц модных журнал. Валентина Виттория Ферраро. Мать Маркуса. Но первой на звук открывающихся створок лифта все-таки оборачивается Пьетра. Удивленно уставившись на меня, она перестает ходить туда-сюда и, словно столбенеет.

О, Боже… Здесь и Бланш. Мужчина с женщиной, тихо беседующие у мягких диванов. По-видимому, это тоже родственники Марка. Я выхожу из лифта; спустя пару томительных мгновений встречаюсь взглядом с мамой мужчины, которого люблю.

— Понятия не имею! — ахнув, пронзительно выдает она, прижав к сердцу клатч. — Ты что же, легкомысленная девка, не улетела?!

Я надеялась на то, что мы с ней поладим, но, по всей вероятности, этого не будет в ближайшее время. Взяв себя в руки и вспомнив слова лучшей подруги, я крепко сжимаю ремень черной сумки и неторопливо шагаю в сторону необходимой палаты. Когда уже почти достигаю цели, сердце в груди дрожит; Пьетра возводит преграду в виде своей стройной фигуры. Глядя на меня высокомерно снизу вверх, она, похоже, едва сдерживается, чтобы не ударить. Но я готова защищаться, в случае чего.

— Ты реально думаешь, что я пропущу тебя внутрь? — язвительно улыбается. — Неужели мозгов в твоей голове вообще нет?

Оставаясь картинно безмятежной, я пока не спешу ничего говорить.

— Вот-вот! — поддакивает ей Бланш. — Ты же просто дура!

Она стоит за моей спиной, но ее противный голос я узнаю из тысячи. Проклятая мразь! Я унимаю свой пыл, разговаривая с собой мысленно. Не позволю им вывести себя из душевного равновесия. Пусть оно и притворное.

Пьетра начинает идти на меня, вынуждая пятиться назад. Мне ничего не остается, кроме как слышно вздохнуть и отойти от нее. Дежурная медсестра, проходя мимо с планшетом в руке, просит нас быть тише. Зрелые мужчина с женщиной, что долгое время перешептывались, внезапно присоединяются к прозвучавшим злословиям.