Ладья - Дэниел О’Мэлли

Это, однако, были лишь одни из немногих мер безопасности, введенных за прошедшие пару дней ради защиты Правления. Когда в ночь нападения в Верхний дом явился Кловис, он сразу объявил, что не позволит никому в ближайшее время возвращаться домой и что отныне они будут жить в защищенных квартирах, которые им предоставят во всех трех зданиях. Каждому выдали по тревожной кнопке. Базы Шахов по всей стране были переведены в режим изоляции, и каждый член Правления теперь находился под постоянной защитой двух человек из почетного караула всякий раз, когда покидал свое жилище. И даже когда члены Правления находились у себя в кабинетах, снаружи обязательно стояло по двое вооруженных охранников.

– Да, ладья Томас.

– М-м? – рассеянно отозвалась Мифани.

– Да, мы с вами едем в тюрьму посреди бесплодной пустоши на юго-западе Шотландии в воскресенье утром. Это время отчаяния, – сказала Ингрид.

– Ага, – согласилась Мифани. – Кловис сказал, такой уровень безопасности не вводили с тех пор, как в Уиншире появились те жуткие светлые дети. Он настаивает на том, чтобы взять объяснение с каждой пешки и каждого служащего. И это еще ничего по сравнению с тем, что устроили американцы. Шонте, когда в последний раз звонила, сказала что-то насчет того, чтобы убить каждого, кто знает столицу Бельгии.

С тех пор как американка вернулась в Вашингтон, они несколько раз говорили по телефону. Шонте обеспечивала безопасность высокопоставленных лиц Америки, и, хотя она шутила насчет столицы Бельгии, с обеих сторон Атлантики было принято целое множество всевозможных мер. Мифани эти меры были до боли известны, так как она сама подписалась под введением многих из них.

Ряд государственных деятелей получили неброских защитников от Шахов, повысились меры безопасности на границах, была объявлена террористическая тревога – наверное, к изумлению обычных террористов. Даже в то время, пока Мифани направлялась в Шотландию, Фарриер и Грантчестер участвовали в секретном совещании, на котором присутствовали премьер-министр, министр внутренних дел, министр обороны, главы МИ5 и МИ6, правящий монарх и первый в очереди на трон. Мифани не завидовала своим коллегам, на которых лежала задача объяснить всем перечисленным их положение.

Она открыла большую фиолетовую папку и нашла страницу, посвященную тюрьме под названием Крепость висельников.

Крепость висельников

Служила родовым имением некой знатной шотландской семьи, которой удалось взбесить самого короля. Изменой или типа того. Поэтому их лишили земли и имущества и продали в рабство, а имение передали Шахам. Потом они несколько десятилетий его игнорировали, пока кто-то не указал, что надо бы что-нибудь сделать с этим королевским подарком.

Это такой мрачного вида замок в далекой глуши, и поэтому представляет собой идеальное место, куда Шахи могут помещать неугодных. Хотя еще идеальнее был бы остров на другой планете. Но такой вариант тоже отличный.

Крепостью висельников объект назвали потому, что до его появления человекоподобные недруги Шахов помещались, как правило, на конец веревки. Впрочем, мы и сейчас немало вешаем. И отрубаем головы. И сажаем на кол. И сжигаем. И погружаем в чаны с угрями. И вообще проводим какие угодно казни. А Крепость висельников это, скорее, временный изолятор, который Шахи используют до того, как придут к заключению, что искупить вину субъекта невозможно.

Снаружи это место выглядит так, будто Шахи ожидают, что народ ополчится против них и станет требовать выдать всех девственниц, скот и монеты, что у них есть. Но изнутри там все более чем наворочено и оборудовано новейшими камерами и продвинутыми кандалами.

В ней мы держим врагов, которых не можем убить.

– Мне так не хватает Энтони, – тоскливо вздохнула Ингрид. Мифани удивленно посмотрела на нее. Таких эмоций от своего секретаря она не ожидала.

– Он был хорошим человеком, – согласилась Мифани.

«Я видела его всего раз, но он показался очень милым. И Томас вроде хорошо к нему относилась. К тому же, сейчас, когда мы в Шотландии, я могла бы найти себе человека, который объяснил бы мне, что он говорил».

– Начальник службы безопасности Кловис ищет замену, – сообщила Ингрид. – Я спросила его, нельзя ли, чтобы наш новый телохранитель тоже непонятно разговаривал. С ним было так приятно ездить на машине.

«Она что, пьяна?» – подумала Мифани, но затем решила, что это просто унылая сельская местность и недосыпание сделали ее секретаря такой жалостливой. Ингрид покачала головой.

– Но ничего, скоро будем в Крепости висельников.

– Да. – Мифани вздохнула. – Наверное, допросик у нас получится еще тот. Все, что мне нужно, это сделать страшное лицо.

– У вас есть страшное лицо? – Вопрос прозвучал скептически.

– Есть, – отозвалась Мифани возмущенно. – Очень страшное.

Ингрид внимательно посмотрела на нее.

– Тогда вам, наверное, лучше снять ваш кардиган, ладья Томас, – тактично посоветовала она. – Цветочки на карманах несколько отвлекают от вашей грозности.

– Ладья Томас, – произнес Гештальт.

Последние тридцать шесть часов явно были не лучшими для одного из его тел, которое Шахам удалось взять под стражу. Мифани находилась в комнате, где содержался некогда опрятный, но теперь слегка помятый близнец, который глядел на нее холодными, полными ненависти голубыми глазами. Своим телохранителям Мифани приказала остаться снаружи комнаты, и те согласились, так как дверь в нее была стеклянной и они хорошо видели, что происходит внутри. Один из них держал ее кардиган, который она сняла в последний момент, надев блейзер, гораздо более делового вида, но при этом гораздо менее удобный. Ограниченной пребыванием в защищенной квартире в Ладейной, Мифани перед отъездом в Шотландию пришлось отправить курьера, чтобы тот привез его из гардероба ее гостевой комнаты. Сейчас же она обнаружила, что в блейзер было вшито нечто наподобие корсета, и теперь держалась подчеркнуто прямо. В надежде, что это поможет иметь еще более устрашающий вид.

– Неплохо выглядишь, Гештальт, – сказала Мифани. – В том смысле, насколько можно выглядеть в этом восхитительном приспособлении. Иными словами, ты выглядишь полным дерьмом.

Гештальт был закован в колодки. Руки и голова торчали из отверстий, а сами колодки были прикреплены к стене толстыми железными прутьями. На голове у него была сфера из мелкой проволочной сетки, словно предназначенная для того, чтобы уберечь его от особо крупных пчел.

– Ничего себе, – весело сказала она, – а они с тобой не сильно хотят рисковать, да? Тебе бы еще здоровую железную гирю на ногу и хоккейную маску для полного счастья.

– Честно говоря, – ответил Гештальт, – я не знаю, почему они так пекутся?

– Ты имеешь в виду, когда у тебя еще столько тел на свободе? – спросила Мифани.

– Именно, – спокойно ответил он.