Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Игры делались все развязнее, – продолжал вампир. –Дальше – больше. Порой как пойдет-поедет, так по три-четыре ночи кряду я невозвращался в склеп. От самого малого когда-то количества.., влаги я начиналтерять контроль над собой, однако это не мешало мне продолжать пиршество.Друзья – как друзья. Одни по-дружески унимали, так я на них обижался. Другие,наоборот, уговаривали, вытаскивали из склепа на гулянки, да что там,подсовывали.., хммм.., объекты. И веселились, поглядывая на меня.

Мильва, по-прежнему занятая подновлением смятых перьев,забурчала. Кагыр наконец кончил починять сапог и, казалось, спал.

– Потом, – продолжал Регис, – появились тревожныепризнаки. Шалости и общество отошли на второй план. Оказалось, что я вполне могуобойтись и без них. Меня начала устраивать просто.., кровь, даже та, которуюпьешь...

– Чокаясь с зеркалом? – вставил Лютик.

– Хуже, – спокойно ответил Регис. – Я не отражаюсь взеркалах.

Он какое-то время помолчал.

– Я сошелся с одной.., вампиркой. Все могло быть, да,пожалуй, и было всерьез. Я прекратил кутежи. Но ненадолго. Она ушла от меня. Ая принялся пить, как говорится, в два горла. Отчаяние, обида, сами знаете –отличные самооправдания. Всем кажется, будто они понимают. Даже мне самомуказалось, что я понимаю. А получилось, что я просто подгоняю теорию к практике.Вам надоело? Я кончаю. Наконец я стал выделывать такое, чего не делал ни одинвампир. Начал летать по пьянке. Однажды к ночи парни послали меня в село закровью. Я нацелился на девушку, идущую по воду, промахнулся и с разгонаврезался в венцы колодца... Кметы меня чуть было не прикончили. К счастью, онине знали, как за это взяться... Продырявили меня кольями, отрубили голову,облили святой водой и закопали. Представляете, что я чувствовал, когдапроснулся?

– Представляем, – сказала Мильва, рассматривая стрелу.Все удивленно взглянули на нее. Лучница кашлянула и отвернулась. Региснезаметно улыбнулся.

– Я уже заканчиваю, – сказал он. – В могиле у меня былодостаточно времени, чтобы подумать.

– Достаточно? – спросил Геральт. – И сколько же?

– Любознательность профессионала? – взглянул на негоРегис. – Около пятидесяти лет. Регенерировавшись, я решил взять себя в руки.Было нелегко, но я справился. С тех пор – ни капли. Не пью.

– Совсем? – Лютик принялся было икать, но любопытствопересилило. – Совсем? Никогда? Но ведь...

– Лютик, – слегка приподнял брови Геральт. – Возьмисебя в руки. И подумай. Молча.

– Извините, – проворчал поэт.

– Не извиняйся, – сказал вампир. – А ты, Геральт, неделай ему замечаний. Его любопытство понятно. Во мне, вернее, во мне и в моеммифе воплощены все его человеческие страхи. Трудно требовать от человека, чтобыон освободился от страхов. Страхи выполняют в психике человека не менее важнуюроль, чем все остальные эмоциональные состояния. Психика, лишенная страха, былабы психикой ущербной. Увечной.

– Представь себе, – сказал Лютик, приходя в себя. – Тыне вызываешь у меня страха. Выходит, я калека?

На миг Геральт подумал, что сейчас Регис покажет наконецзубы и вылечит Лютика от предполагаемого увечья, но ошибся. Вампир не быллюбителем театральных жестов.

– Я говорил о страхах, укоренившихся в сознании иподсознании, – спокойно пояснил он. – Пожалуйста, не обижайся на сравнение, новорона не пугается развешенных на палке шапок и тряпок после того, какпереборет страх и сядет. Но стоит ветру пошевелить лохмотьями, и птица тут жеулетит.

– Поведение вороны, – заметил из темноты Кагыр, –объясняется борьбой за существование.

– Объясняется-обсирается, – фыркнула Мильва. – Воронане боится пугала, просто она думает, что у человека супротив нее припасеныкамни и стрелы.

– Борьба за существование, – подтвердил Геральт. –Только в человеческом, а не в вороньем издании. Благодарим за разъяснение,Регис, принимаем его целиком и полностью. Только перестань копаться вчеловеческом подсознании. Это бездна. Мильва права. Причины, по которым людивпадают в панику, увидев жаждущего крови вампира, не иррациональны, но вытекаютиз стремления выжить.

– Слышу глас специалиста. – Вампир слегка поклонился вего сторону. – Специалиста, которому профессиональная гордость не позволяетбрать деньги за борьбу с мнимыми страхами. Уважающий себя ведьмак нанимается,как известно, исключительно для борьбы с реальным и непосредственно угрожающимзлом. Полагаю, профессионал пожелает нам объяснить, почему вампир – большеезло, нежели дракон либо волк. Как ни говори, у последних тоже есть клыки.

– Может, потому, что последние пускают клыки в ход сголода либо в порядке самообороны, но никогда – потехи ради или чтобыпреодолеть робость по отношению к объекту противоположного пола?

– Люди об этом не знают, – сразу же парировал Регис. –Ты знаешь давно, остальные наши друзья узнали всего минуту назад. Большинствоже глубоко убеждено, что вампиры не забавляются, а питаются кровью, толькокровью и ничем, кроме крови, да притом только кровью человеческой. А кровь –это животворная жидкость, потеря ее приводит к ослаблению организма, витальнойсилы. Вы рассуждаете так: существо, проливающее нашу кровь, – наш смертельныйвраг. А такое существо, которое вдобавок еще и специально охотится за нашейкровью, ибо питается ею, – существо вдвойне поганое и враждебное: оно повышаетсвою витальную силу за счет нашей. Чтобы его род процветал, наш должен погибнуть.Наконец, такое существо отвратительно еще и потому, что хоть мы и знаемжизненную силу крови, но пить ее нам противно. Хоть кто-нибудь из вас стал быпить кровь? Сомневаюсь. А есть и такие люди, которым достаточно просто увидетькровь, как они тут же млеют или падают в обморок. В некоторых сообществахженщин в течение нескольких дней месяца считают нечистыми и изолируют их...

– Пожалуй, только дикари... – прервал Кагыр. – А млеюти падают в обморок при виде крови разве что вы – нордлинги.

– Мы плутаем по бездорожью, – поднял голову ведьмак, –сворачиваем с прямого пути в дебри сомнительной философии. Ты считаешь, Регис,что людям было бы легче, знай они, что вы видите в них не жратву, а..."рюмочную"? Где ты отыскал иррациональность страхов? Вампиры сосут излюдей кровь – этого-то факта отрицать нельзя. Человек, к которому вампиротносится как к кувшину водки, теряет силы, это тоже очевидно. Человек, я бытак сказал, "осушенный", теряет витальность полностью. То естьумирает. Прости, но страх перед смертью нельзя пихать в тот же мешок, что иотвращение к крови. Менструальной или какой другой.