Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс

Группа загрузила в небольшой прицеп за «Крайслером» Хью оборудование: ударную установку Эзры, синтезатор и гитары. Сандра, сжимавшая ручки двух синих чемоданов – мать настояла, чтобы дочь взяла их с собой, – не знала, чего ожидать. Однако она никогда не видела такого большого чемодана, как у Хью.

Эзра ехал на заднем сиденье вместе с Сандрой, и к тому времени, как они достигли пустыни Мохаве, он крепко спал у нее на плече.

– О, смотрите, что я нашла! Вы знали, что она здесь? – Лили вытащила из-под переднего сиденья кассету.

– Нет. Что за музыка?

Лили перевернула кассету.

– Пэтси Клайн[72].

– О, это Story, – добавила Сандра, выглядывая из-за плеча. Это был один из немногих альбомов, который одобрил Хью. – Люблю этот альбом.

Сандра громко запела одну из песен – Strange. Голос ее был настолько мощным, что даже спящий Эзра поднялся с сиденья.

– Черт! – Эзра свернулся клубком на другой стороне машины. – Я вообще-то спал.

– Здесь их две, – заметила Лили, изучая кассеты.

– Да, это был двойной альбом, – отозвался Хью, витая где-то. – Мама любила Клайн.

Первой заиграла песня She’s Got You. Сандра, большая поклонница Пэтси Клайн, начала подпевать. К ее удивлению, Хью присоединился и повернул голову, одарив ее улыбкой.

Эзра зажал уши руками.

Они ехали через опаленную солнцем пустыню Мохаве, поросшую кустарником.

– Почти как Палм-Спрингс! – подметил Эзра.

– Что за неудачное сравнение? – заявила Лили.

В такие моменты, когда они ссорились, как братья и сестры в семейной поездке, Сандра думала, что их четверка станет отличной группой – и друзьями. Каким-то образом Эзра до сих пор не срывался, а Лили и Хью сумели сосредоточиться на группе, а не на перепалках. Сандра переживала, что возложила на группу слишком уж большие надежды.

– Долго еще ехать, папуля? – Эзра откинулся на спинку сиденья и закрыл лицо руками. – Хочу в туалет.

– Нужно было раньше думать, – прохрипел Хью, подражая голосу отца. – Мы едем без остановок.

– Приятель, нам ехать четырнадцать часов, – засмеялся Эзра. – Если ты не хочешь, чтобы твои драгоценные белые сиденья пропитались моей мочой, лучше остановись.

– Пожалуйста, остановись, – невозмутимо попросила Сандра. – Мы в пути с трех часов ночи. Я не хочу сидеть в моче Эзры.

– Никто не хочет, – добавила Лили.

Сандра представляла себе красивый песок, как в воспоминаниях Лоуренса Аравийского[73], а не грязь, кусты и камни. На дорогах указателей почти не было, и каждый поворот выглядел одинаково. Они проехали Флагстафф и Альбукерке и вскоре повернули на север в Санта-Фе, чтобы направиться вверх в горы. К пяти часам вечера они въехали на городскую площадь, а затем Хью свернул на узкую улочку с высоким кактусом у входа и табличкой с надписью «Пангея», которую они почти не заметили. Забор представлял собой беспорядочную группу тонких веток деревьев.

Здание напоминало замок из бежевого песка с ярко-красной крышей и сливалось с остальным ландшафтом. Как только Сандра выбралась из машины, первое, что она почувствовала, – запах.

– Чем это пахнет?

– Камином.

Сандра обернулась и увидела высокого худощавого мужчину из Сансет, который теперь щеголял ужасным солнечным ожогом, видимым даже в темноте.

– Поль де Пасс? – Сандра протянула руку.

– Мадемуазель Кин. – Он поклонился и бросил взгляд на машину с прицепом. – Могу я помочь с багажом или еще чем-то?

– Конечно. – Сандра протянула ему сумку побольше, а себе оставила маленькую, в которой хранилось нижнее белье и туалетные принадлежности. – Я никогда не была в Нью-Мексико. – Сандра не знала, почему бормотала.

Поль просто кивнул и пошел дальше.

– Я тоже не был в Нью-Мексико, пока не начал работать в студии, мисс Кин, – сообщил он. – Таос… Я даже не знаю, как отношусь к этому месту. Не уверен, что погода меня любит.

Ввиду сильного акцента Сандра сначала не поняла, что он говорил.

– Климат не подходит?

– Да. – Поль улыбнулся. – Не уверен, что здешний климат мне подходит. И не любит меня, – снова повторил он, засмеявшись. – Скоро вы поймете.

– Этот запах. – Сандра вздохнула. – Просто потрясающий.

– Да, мадемуазель. Камины работают круглый год. Это от них запах. Запах Таоса. Чудесно, не правда ли? – Кашлянув, Поль указал на строение впереди. – Дом выполнен в стиле гасиенды. Он довольно старый.

Дом казался огромным. Две большие коричневые – даже, скорее, черные – двустворчатые двери вели в холл с темно-коричневыми круглыми балками и совершенно белыми стенами. В центре фойе висела внушительная хрустальная люстра с нежными золотыми прутьями. Из фойе открывался вид на большой двор, где стояло бунгало.

– Это…

– Бунгало? Да. – Поль постучал в окно. – Мистер Марквелл написал нам, что предпочитает спать на улице. Назвал это «жизнью среди природы».

– Серьезно? – Сандра оглянулась на Хью и Лили. – Простите, пожалуйста. Я надеюсь, это не доставило вам неудобств.

– Напротив, мадемуазель. Вам придется целый месяц сидеть взаперти, так что мистер Варнер побеспокоился, чтобы вам было комфортно.

– Хью любит природу только до тех пор, пока ему не понадобится современный душ, – пробормотала Сандра под нос.

Она коснулась одной из резных двустворчатых дверей. Что-то в архитектуре испанского стиля вызвало у Сандры удивительную грусть. С тех пор как она вернула Рика из мертвых, с ней начали происходить странные вещи. Зеленые кактусы во дворе почти светились, как будто Сандра находилась под действием кислоты. Кроме того, ей снились странные сны о ферме во Франции, и она могла поклясться, что понимала, о чем говорили французы.

– Откуда вы? – полюбопытствовала Сандра.

– Из Парижа, – ответил Поль, произнося слово «Париж» на французский манер.

Загорелый мужчина, подняв чемодан Сандры, направился к лестнице.

– Мистер Варнер будет ждать всех вас к ужину около семи тридцати.

– Нам бы очень хотелось посмотреть студию, – объявил Эзра, поднимая сумки. – И я не люблю спать на свежем воздухе.

– Не волнуйтесь, мистер Ганн. У вас будет отдельная комната. – Поль начал подниматься по лестнице. – Мистер Варнер с удовольствием проведет для вас экскурсию по студии, но позже.