Дорога к озеру Коцит - Кирилл Каратаев

неизвестно как державших её зубах. Впрочем, трубку он тут же взял в морщинистую руку. Смотрел он, слава огню, без вражды, хотя в этом городе глаза могли и должны были соврать.

— Верно, — я решил уважить возраст нейтральным ответом.

— И как вам наш гостеприимный город? — старик с интересом посмотрел на нас.

— Чуть много масок, — я ответил ему твёрдым и ироничным взглядом, словно это место уже перестало быть для меня загадкой, хотя, видит пламя, это было, увы, не так.

— А ведь будет ещё больше, — разговорившийся дьявол без приглашения уселся на пустой стул и с сожалением проводил густой ароматный дым, вылетевший у него изо рта. — Ведь если не получается сбросить маску, всегда можно одеть сверху новую, а потом ещё и ещё. И, в конце концов, тебя уже не остаётся, на твоём месте весело пирует сонм торжествующих масок. И ведь иногда у тебя уже не хватает сил понять это.

— А сколько у тебя масок, уважаемый? — признаться меня мало тронули его откровения. Гораздо больше меня интересовали возможные выгоды от этой встречи.

— Шесть, — ответ был на удивление быстрый и чёткий, — у меня оказался своего рода иммунитет к их вседозволенной власти, поэтому я ещё не свалился погребённый под их хохочущей тяжестью. А иногда, — он поднял тонкий палец, — иногда я могу снимать их все, на несколько часов становясь таким, каким родился. И сейчас именно это время.

Я чуть пристальнее вгляделся в лицо старого дьявола. В нём действительно не было заметно тех показных чувств, которые фальшивыми монетами сверкали на лицах, видимых нами до сих пор. Обычное лицо, уставшего от часто несправедливой жизни, дьявола. Лицо того, кто остался недоволен этой жизнью.

— А раз так, быть может, ты расскажешь нам, как выйти из вашего чудного до поры города, — я пододвинул к старику свой, ещё толком, не начатый грог.

Мой нежданный собеседник с удовольствием глотнул из горячей кружки и беззлобно усмехнулся. — Выйти легко, а вот уйти совсем непросто, ведь здесь на каждой дороге своя маска. И она тоже хочет быть востребованной, пускай и без особой нужды.

— И всё же, — я начал уже жалеть о почившем в горле старика гроге.

— Уйти можно, но сначала надо до конца понять, от чего вы собираетесь уходить, понять саму суть этого места. Понять и выбрать, и вот тогда уже будет гораздо проще.

— Продолжай.

Дьявол видимо почувствовал опасное нетерпение в моем голосе и, наконец, оторвался от кружки. — Сегодня маскарад, — он сомнительно пожевал губами, — сегодня маски выходят из домов и душ. Сегодня их лицемерный праздник и они приглашают на него всех. И все придут, непременно придут. А вместе со всеми придёте и вы. И там вам откроются те дороги, которые вы ищете. Хороший грог, давно не пил, — прибавил он, медленно вставая со стула. — Ну, удачного вам маскарада, — он рассмеялся и, снова сунув в зубы свою огромную трубку, не спеша направился к выходу.

Около минуты мы сидели молча, переваривая услышанное. Потом Элати вздохнула и выжидающе посмотрела на меня. Я едва не вздрогнул, так и не успев привыкнуть к её новому ледяному взгляду.

— Я, наверное, надену маску ангела, — она улыбнулась краем рта. — А ты, мастер?

— Пожалуй, маску, до надвечных огней уставшего Хозяина Пути.

— Тебе пойдёт.

Задавать вопросы о том, как добраться до места проведения обещанного мероприятия нам не пришлось. Едва мы вышли из таверны, как тут же увидели пока ещё не слишком густой поток прохожих, с энтузиазмом двигающихся в одну сторону. Не особенно раздумывая, мы поспешили влиться в их стройные ряды.

В образовавшейся толпе я спонтанно оказался рядом с дьяволом, обладающим хитрым взглядом и самоуверенной улыбкой. Победоносно воззрившись на меня, он картинно прищёлкнул пальцами. Одновременно с этим вторая его рука резко провела по лицу. Через мгновение я был награжден довольно злобным и предвкушающим кровавое развлечение взглядом. Не дожидаясь дебюта конфликта, я как можно незаметнее бросил ищущего приключений масконосца под ноги, не особо смутившихся этим фактом дьяволов.

Впрочем, по всей видимости, мне попался не самый удачный сосед. В основном же нас с ангелом окружали довольно дружелюбные, хотя и ни на миг не искренние лица. Многие показательно-весело смеялись, азартно переговариваясь друг с другом. Кто-то даже громко и ненатурально исполнял какую-то здешнюю песню. И у всех идущих с нами в руках были, скорее всего, чисто символические маски. И каждая из них являла собой настоящий шедевр местных мастеров. Тончайшей работы, отделанные золотом и драгоценными камнями, они были совершенны в своей лживой сущности. Они влекли к себе, укутывая и защищая от грубой и часто жестокой правды. Они говорили, что никогда не отвернутся от их счастливого обладателя. Они обещали и таинственно улыбались из- под тонких вуалей тающего сомнения. И на меня они смотрели с опасной заинтересованностью.

А вот на Элати, маски почти не обращали своего ярко-тёмного внимания. Лишь иногда случайно-манящий взор устремлялся в её сторону, но тут же встречался с оскалившимся льдом Коцита, снисходящим из алмазных глаз ангела. После этой встречи символы лицемерия отправлялись искать себе других, более доступных носителей.

Течение выбросило нас на огромную площадь. Она была полностью забита вливающимися со всех сторон жителями. По площади было раскидано несколько крупных шатров, верхушки которых венчали большие медленно поворачивающиеся маски. Они словно недремлющие стражи пламенно осматривали площадь, выискивая тех, кто мог нарушить великолепие маскарада.

И, вероятно, единственными, кто это мог сделать, были мы с леди. Помня это, я обречённо напрягся, когда взгляд одной из таких масок скользнул по моему лицу. Однако, к искреннему облегчению, мы не были удостоены звания девиантного элемента, и у нас появилось немного времени осмотреться.

А посмотреть было на что. В момент появления на площади, все участники маскарада одевали заботливо принесённые собой маски, радостно скрываясь под ними и заставляя весь мир верить в своё в нём отсутствие. Хохот и ласка, азарт и влюблённость, страсть и раздумья, гнев и печаль, алчность и ветреность. Здесь было всё, и всё это было ложью. Ложью, к которой стремились, которую получали и от которой уже не могли отказаться. Ложью, которая становилась единственно возможной истиной, которая вела тебя от рождения до смерти, и смерть была единственной, в ком ты мог быть уверен на этом пути.

— Пошли, крылатая, нам вроде бы надо что-то понять, а чтобы понять, надо увидеть. Увидеть, как можно больше, — я начал понемногу пробираться к центру площади, где вроде бы происходило какое-то действо.

— Но поверим мы ли тому, что