Призрак миссис Рочестер - Линдси Маркотт

Я сделала глубокий вздох.

– И там что-то произошло. Между Беатрис и Лилианой.

– Да. – Его лицо исказила гримаса. – Мы с Лили вернулись в дом. Мне нужно было позвонить, а Лили воспользовалась моментом и отправилась осматривать дом. Потом я услышал ее крик. Сбежал вниз по лестнице… – Эван снова отвернулся. – Беатрис держала ее мертвой хваткой. Она стала… чем-то далеким от человека. Пьющей кровь тварью. Беатрис вонзила зубы Лили в шею, и та упала в обморок.

Та самая история, которую я уже составила из кусочков сама. Не до конца оттертое пятно крови на полу, уродливый шрам.

История, в которую мне так не хотелось верить.

Эван снова посмотрел на меня.

– Я оторвал ее от Лили, но тогда Беатрис набросилась на меня и попыталась вцепиться мне в горло зубами и ногтями. А ее зубы, господи… – Его заметно передернуло. – Они были в крови.

Меня от этих слов тоже бросило в дрожь.

– Она вырвалась и побежала в свою комнату. Заперлась там, но у Аннунциаты был ключ. Мы вошли, а она там резала Модильяни маникюрными ножницами. Мы будто застали убийцу в момент преступления. А я уже договорился на займ в десять миллионов долларов под залог этой картины! Я попытался вырвать у нее ножницы, но она вонзила их в меня и бросилась прочь из комнаты. Я погнался за ней, и это было ошибкой. Она прыгнула вниз с лестницы. – Эван снова мрачно улыбнулся. – Что было дальше, ты знаешь.

– Ты вызвал «скорую». А потом поместил ее в лечебницу.

– Да, в «Дубы».

Собаки завозились, что-то заметив снаружи, и я машинально посмотрела на двери, почти ожидая увидеть там Беатрис. Разъяренную призрачную фигуру.

– Прошлой осенью мы с Лилианой начали работать над этой сделкой. Я знал, что ее тянет ко мне, и я был увлечен ею. Беатрис это подозревала. Поразительно, как она порой улавливала некоторые вещи. А потом, вечером накануне того дня, когда она утонула… – Он замолчал.

– Что случилось?

– Она услышала, как я говорю по телефону с Лили. Это был личный разговор. И Беатрис подожгла книгу. Я побежал в библиотеку, а когда вернулся, она прижимала телефон к уху. Слушала голос Лилианы. Я забрал телефон, выключил. Пытался убедить ее, что это галлюцинация – просто один из ее голосов.

– Это жестоко, – с ужасом взглянув на него, прошептала я.

– Да. Наверное.

– И ты запер ее в спальне. С собаками на страже.

– Мне пришлось. Она была совершенно невменяемой. А вскоре после этого я заставил ее принять клозапин. На следующий день она выглядела нормальной, успокоившейся, так что я попытался проявить внимание – хотел отвезти ее на ужин в честь нашей годовщины. Мы так и не доехали.

– Ты любишь Лилиану? – помолчав, спросила я.

– Нет, – быстро ответил Эван. – И никогда не любил. Я знал, что если проиграю, она в тот же миг бросит меня.

Я уже дрожала.

– А на том вечере… ты спал с ней, когда я ушла?

– Нет. Но собирался.

В сердце будто нож вонзили.

– И что тебе помешало?

– Я понял, что люблю другую.

Я отвернулась, не веря его словам.

– Я понял это очень четко, когда ты ушла. Потом я извинился перед Лили, что не поехал с ней в отель, сказал, что нам надо сосредоточиться на сделке. Она не дура и все поняла. Но не захотела поднимать шума.

Мне нечего было сказать. Я не могла верить ни единому его слову.

– Джейн, она меня подставила. Беатрис. Она это все спланировала. И превосходно все подстроила.

– Что ты имеешь в виду?

– Это она подложила туда те «улики». Позвонила брату, сделав вид, будто в опасности. А потом утопилась, зная, что меня в этом обвинят. Идеальная месть.

– Не верю, что она была на такое способна, – покачала я головой.

– Еще как. Она была невероятно умна, а психоз сделал ее хитрее и коварнее. Они с братом раньше частенько придумывали схемы, как совершить преступление и выйти сухими из воды. Беатрис мне рассказывала. Как они крали украшения и лодки. Или как планировали убить какого-нибудь богатенького дурака и получить деньги. Она знала, как это делается. – Сделав еще затяжку, он потушил сигару. – Джейн, я совершал чудовищные поступки, я признаю. У меня есть огромные недостатки. Но я никогда сознательно не причинял вреда жене. Я бы спас ее, если б мог.

Неуловимая мелодия труб становилась то громче, то тише, вводя меня в состояние, близкое к трансу. Я не могла говорить.

Он подошел ближе.

– Сейчас я рассказал тебе полную правду. Пожалуйста, не оставляй меня. Я тебя умоляю.

Я подняла голову. Мое лицо сказало ему все без слов.

– Ты все-таки уйдешь, верно?

Какая это была душераздирающая мука. Будто я с мясом вырывала из себя все, о чем мечтала.

– Мне придется. Я не могу быть с тем, кому не доверяю.

– Я никогда больше тебе не солгу. Клянусь своей душой, Джейн. Пожалуйста, просто останься до решения суда. Возможно, оно будет положительным. Шанс есть всегда. И тогда я попрошу тебя остаться со мной навсегда.

Мне было просто невыносимо больно. Я не выдержу жизни без него, серой и унылой. Но он лгал не только мне, но и Беатрис. Мошенничал в бизнесе. И так или иначе довел Беатрис до самоубийства.

Даже если б я могла простить это… если б могла жить с этим знанием… все равно оставалось одно чудовищное сомнение.

Действительно ли он пытался спасти ее?

Или ухватился за эту возможность освободиться и держал ее под водой, пока жизнь не покинула ее тело? Или сумел убить ее другим способом?

– Я не могу остаться, – прошептала я.

– Тогда, пожалуйста, останься хотя бы на эту ночь. Я тебя не трону, обещаю – только хочу в последний раз почувствовать тебя рядом с собой. Слышать твое дыхание рядом.

Глаза застилали слезы.

– Нет. Я не могу. Прости.

Эван резко отвернулся, пытаясь совладать с эмоциями, а когда повернулся, на губах его было что-то похожее на улыбку.

– В таком случае позволь попросить тебя о еще меньшем одолжении. Поужинай сегодня со мной. Здесь, сейчас. Позволь приготовить тебе ужин.

У меня вырвался изумленный смешок.

– Ты умеешь готовить?

– До Отиса Фэрфакса мне далеко, но приличный стейк я вполне способен пожарить. – С неожиданным энтузиазмом он схватил бутылку шампанского и протянул мне вторую руку. – Пожалуйста, моя дражайшая Джейн. Согласишься ли ты стать моей гостьей сегодня вечером?

Я знала, что не стоит соглашаться, но уступила. Я взяла его за руку,