Под откос - Дмитрий Грунюшкин

– Ну, и что делать?

Быстров уселся рядом с Ковтуном, но тот развел беспомощно руками.

– А можно посмотреть, что у вас там?

Все трое подскочили на месте, уставившись на мальчика в дверях купе, как на привидение.

– Какого хрена? – закашлялся Быстров.

– Ты что тут делаешь? Ты как сюда попал? – кинулся к Максиму Леха.

– Да вот, спрятался в туалете, – признался пацан.

– А ну брысь отсюда!!! – взревел спецназовец.

– Вы меня что, из вагона на ходу хотите выбросить? – с вызовом блеснул очками мальчишка.

Майор не нашелся, что ответить, только сделал несколько судорожных хватательных движений ладонями, будто откручивал наглецу шею.

– А это правда атомная бомба? – осмелел пацан, поняв, что прямо сейчас его убивать не будут. – Что-то не похоже.

– Разбираешься? – хмыкнул Ковтун, лихорадочно соображая, с чего начать.

– Да есть немного, – невыносимо серьезно заявил Максим. – Можно посмотреть?

Петя только махнул рукой, дескать, хуже не будет.

– Только руками ничего не трогай, – предупредил Быстров.

– Да что я, маленький что ли? – обиделся мальчишка, усаживаясь поближе.

Несколько минут они с Ковтуном сосредоточенно сопели, разглядывая непонятные детали. Наконец, Максим поднял голову и недоверчиво спросил:

– А кто вам сказал, что это атомная бомба?

– Слышь, пацан, не парь мозги, – скривился Ковтун. – А что это по-твоему, ящик с мороженым что ли?

– А что не так? – насторожился Быстров.

– Нуу, – неопределенно пожал плечами мальчишка. – Вы представляете себе атомную бомбу? Принцип ее работы?

– Мальчик, – вкрадчиво сказал майор, – ты понимаешь, у нас сейчас каждая секунда на счету. Мы должны отключить эту е… чертову бомбу до того, как поезд выйдет на основную магистраль. Нас на нее не выпустят, понимаешь?

– Хотите сказать, что нас могут разбомбить?

– Да, парень, – кивнул майор. – Я тебе больше скажу. Я сам остановлю состав и взорву бомбу, если мой друг с ней не справится. У меня есть приказ – и я его выполню в любом случае.

– А мы? – удивился Максим.

– А мы – это дело второе. У нас работа такая.

– Но я не работаю!

– Но тебя сюда никто и не звал. А теперь уже поздно. Здесь все очень серьезно, парень.

– Ладно, – решился Максим. – Можно мне ее потрогать?

– Зачем?

– Надо.

Быстров глянул на Ковтуна, тот в очередной раз развел руками, мол, чего уж там.

– Давай.

Максим аккуратно, но как-то без пиетета потрогал ладонью блестящий цилиндр, выделяющийся в середине конструкции. Удовлетворенно кивнул головой.

– Потрогайте вы, – предложил он Быстрову.

Тот пожал плечами, но потрогал.

– И как?

– Никак, железка железкой. Холодная.

– Правильно, – поднял палец пацан. – А теперь попробуйте ее приподнять.

– Зачем?

– Ну не спрашивайте, долго рассказывать. Просто скажите мне, сколько она весит.

Быстров раздраженно вздохнул – происходящее казалось ему театром абсурда – но двумя руками поднял чемодан, покачал его, и поставил на место.

– Килограммов шестнадцать-семнадцать.

– Что и требовалось доказать, – менторским тоном прогундел Максим, и по-профессорски указательным пальцем поправил очки.

– Сапсан, я Мельница! Ответьте! – громко, так что все услышали, раздался вызов в наушниках Быстрова. Позывной «Мельница» был у экипажа вертолета, на котором находилась ретрансляционная радиостанция, с помощью которой осуществлялась связь с оперативным штабом.

– Слушаю.

– До стрелки осталось два километра. Вы будете там через три минуты.

– Все, игрушки кончились! – решительно скомандовал Быстров. – Петя, три минуты на решение. Потом я дергаю стоп-кран. Прости, малыш, было приятно с тобой познакомиться, – потрепал он Максима по плечу. – Но времени нет.

– Но…

– Все, я сказал! – повысил голос майор.

– Дядь Леш! Скажите ему! Он щас все испортит! Дайте мне сказать!

– Майор, один хрен не успеть, – попросил Леха, хотя в душе у него не было ни единого сомнения, что все кончится благополучно.

– Петя, думай, – распорядился Быстров. – А ты говори быстро.

– Это не бомба! – заорал Максим. Вся серьезность с него слетела. Теперь перед мужиками прыгал в нетерпении обычный пацан, совсем еще маленький. – Я докажу! Я изучал устройство атомной бомбы. Да не смейтесь вы!!! Я по физике школьную программу давно сам прошел. Так вот. Есть два типа устройства – урановое и плутониевое. Чтобы произошла ядерная цепная реакция урановой бомбы, нужен заряд урана массой пятьдесят килограммов. А еще взрывчатка! А вы сами сказали, что чемодан весит пятнадцать килограммов. И заряд урана-235 размером с футбольный мяч. Он сюда просто не уместится!

– А плутоний?

– Плутония нужно всего пять килограммов, и размером ядро с куриный желток. Но это очень сложная бомба! Ядро должно быть обложено очень мощной взрывчаткой, которая при взрыве сплюснет его и запустит цепную реакцию. Эта взрывчатка должна быть разделена как минимум на тридцать два секторав, и они должны взорваться одновременно с такой точностью, как на космических кораблях! Если хоть один детонатор собьется хоть на одну миллионную долю секунды – все! Ядерного взрыва не будет. Вместо того, чтобы сплюснуть урановый шарик, взрывчатка своим бризантным действием его разрушит!

Лица Быстрова было не видно под черной маской, но и по глазам многое можно было понять. Речи десятилетнего мальчишки ввергли его в ступор.

– Не верите? Да вы же сами сказали, что цилиндр холодный! – в отчаянии заорал пацан.

– И что?

– А то! Двоечники вы! Пятерки, поди, только по физкультуре были?! Плутоний, за счет непрерывно протекающей в нем реакции, постоянно выделяет тепло. Он как вечная печка! Его обычная температура пятьдесят-шестьдесят градусов. Это температура очень горячей на ощупь воды. А цилиндр холодный! Нет там никакого плутония!

Максим истратил запас красноречия, махнул рукой и плюхнулся на диван.

– Минута! – уведомил вертолетчик.

– А что мы теряем? – поинтересовался Алексей. – Все равно ничего не успеваем.

– Ну ладно! Даже если там нет ядерного заряда, то даже обычный заряд рванет так, что нас по всей Сибири будут собирать. Так что нам с этим долбанным чемоданом делать?

– А выбросьте его, – предложил Максим.