История коммунизма в России - Рауф Габидулин

Подобного рода постановление могло выйти только с санкции и по личному указанию Джугашвили. Что же не понравилось Джугашвили в идеях и книгах Покровского? Не понравилось следующее: абсолютное неприятие Покровским деспотичного правления вообще и в истории России в частности. Не понравилась критика деспотических правителей, прежде всего Петра I. Не понравилось и подчеркивание Покровским огромного значения демократических традиций в истории России, традиций новгородской демократии, например. Не понравилась и трактовка некоторых важных событий в истории России, например деятельности Б. Хмельницкого и причин Первой мировой войны. Это следует из той критики Покровского, которая была дана в работе «Против исторической концепции М. Н. Покровского», изданной в 1939–1940-х годах в двух томах, конечно же, по прямому указанию Джугашвили и с учетом его пожеланий.

В этой работе критиковалось понимание Покровским обстоятельств возникновения Первой мировой войны, в частности его взгляд на то, кто был заинтересован в ее начале.

Покровский считал, что самодержавие постоянно вовлекало Россию в ненужные военные авантюры ради территориальных захватов, которые приносили вред экономике России, и главное, приводили к человеческим жертвам.

В своих книгах по истории России Покровский подчеркивал вечевые демократические традиции Новгорода, считал их очень благотворными, более того, он считал, что вечевые традиции были присущи всем городам и регионам Руси. Но русская демократия, как указывал Покровский, была уничтожена монгольским нашествием, которое способствовало введению деспотических форм правления.

Именно за подобное понимание роли демократических вечевых традиций и истории их крушения Покровский и был по указанию Джугашвили подвергнут резкой критике:

Проще говоря, критикам Покровского не понравилось, что тот характеризовал самодержавие как влияние азиатского деспотизма, принесенного на Русь чингисхановским нашествием, а не понимал самодержавие как результат внутреннего развития политической системы Руси.

Главным же критиком стал И. Джугашвили, который к 1936 году имел неограниченную, самодержавную, деспотическую власть, к формированию которой народ не имел никакого отношения. Джугашвили, конечно, не устраивала концепция, согласно которой он правит как азиатский деспот в духе Чингисхана и Батыя.

Покровский подвергался критике не только за свое неприятие самодержавного деспотизма, но и за свое неприятие действий отдельных деспотов, прежде всего Петра I. В сборнике статей «Против исторической концепции М. Н. Покровского» говорилось о том, что взгляды Покровского неприемлемы и ложны, поскольку они противоречат взглядам Джугашвили на Петра I:

От какой именно болезни умер Петр, не ясно, но то, что это был тиран, замучивший и своего сына, и сотни тысяч других людей, в России было известно совершенно точно. В этом отношении Покровский был гораздо ближе к истине, чем Джугашвили. Но авторы сборника именно позицию Джугашвили объявляли научной, что объяснялось не просто их желанием польстить диктатору, а просто нежеланием быть арестованными или расстрелянными.

Та кампания, которая в 1936 году началась против Покровского и его идей и закончилась в 1939–1940 годах изданием книги «Против исторической концепции М. Н. Покровского», ознаменовала собой следующее: в России была уничтожена даже марксистская историческая наука. Ученые-историки должны были выполнять прямые указания руководства страны, а при жизни Джугашвили его собственные указания. Все преподавание истории страны превратилось в пропаганду и большую ложь – от начальных классов в школе до аспирантских семинаров в вузах. Неугодные исторические события и деятели или замалчивались, или целенаправленно искажались, как и неугодные исторические концепции.

Вместо концепции Покровского стали создаваться концепции истории России, оправдывающие деспотическое правление, то есть правление в чингисхановских традициях. Таким образом, была создана своего рода чингисхановская наука. И это было логическим завершением того, что А. Герцен в начале XIX века назвал Чингисханом с телеграфом и ракетами, того, что Л. Толстой в конце XIX века назвал чингисхановской журналистикой. Джугашвили, новый Чингисхан с ракетами, захотел, чтобы деспотизм оправдывали не только послушные журналисты, но и послушные ученые. К сожалению, эти чингисхановские журналистика и наука и были распространены еще в конце XX века.