История коммунизма в России - Рауф Габидулин

Несмотря на все научные достоинства Лузина в начале 1930-х годов началась многолетняя травля ученого. В сборнике статей «На борьбу за материалистическую диалектику в математике» был опубликован ряд статей, в которых критиковалась деятельность «откровенного идеалиста и солипсиста». В те времена слова идеалист и солипсист обозначали людей, принципиально враждебных марксистской философии, а значит, и коммунистическому режиму. Травля Лузина продолжалась много лет, и в итоге он до конца своей жизни не мог полноценно заниматься научной деятельностью.

Ученик Лузина А. Колмогоров внес большой вклад в несколько важнейших разделов математики: теорию вероятностей, топологию, математическую логику. Мирового признания заслужила деятельность таких математиков, как И. М. Виноградов, особенно за его работы в теории чисел, В. И. Арнольд – один из самых цитируемых за рубежом отечественных ученых, М. Келдыш, ставший президентом Академии наук СССР.

Из всех отечественных математиков этого периода особого внимания заслуживает деятельность Леонида Витальевича Канторовича. В 1975 году он стал лауреатом Нобелевской премии, правда, не по математике (ибо такой премии нет), а по экономике «за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов». Нобелевская премия по экономике была учреждена достаточно поздно, в 1968 году, и не по воле А. Нобеля, а по решению Шведского банка, который курирует финансовые вопросы, связанные с Нобелевскими премиями. Канторович работал над вопросами использования математических методов в экономике, для того чтобы сделать ее более оптимальной, причем на уровне микроэкономики и макроэкономики. Он разрабатывал оптимальные варианты ценообразования и даже управленческих решений в сфере экономики.

И вот здесь, как говорится, нашла коса на камень. Коммунистический режим хотел управлять экономикой не на основе математических рекомендации, а на основе своих идеологических принципов и целей, суть которых сводилась к победе коммунизма во всем мире. Причем победе любой ценой. Эта идея фикс коммунистического режима была нереальной и даже абсурдной. Но следует заметить, что абсурдность была присуще многим моментам коммунистического управления.

Само присуждение Нобелевской премии Канторовичу было решено замолчать, то есть не сообщать народу об успехе отечественного математика. Причин этого замалчивания было две. Во-первых, в том же 1975 году Нобелевскую премию мира получил А. Д. Сахаров, который подвергался преследованиям со стороны коммунистического режима и которому оказывал поддержку Канторович. Во-вторых, Канторович за несколько лет до этой премии пострадал от коммунистического режима даже больше Сахарова, – он был насильственно помещен в психиатрическую больницу. Причем, судя по всему, по инициативе коллег-ученых, обвинивших ученого в отклонении от принципов коммунистической науки и идеологии, что в те времена могло приравниваться к отклонениям в психике. Все сказанное не является шуткой. Канторович мог до конца своих дней пробыть на принудительном психиатрическом лечении или выйти из больницы действительно больным человеком из-за воздействия психотропных препаратов. В таком случае не было бы и присуждения Нобелевской премии в 1975 году. Но Льву Витальевичу Канторовичу очень повезло, можно сказать, сказочно. Его родной брат, Николай Витальевич Канторович, был известным отечественным психиатром, и он смог вызволить Льва Канторовича из больницы.

Н. Канторович был одним из ведущих психиатров и психологов Советского Союза, автором учебника для медицинских вузов «Медицинская психология», нескольких научных работ по психологии и психиатрии.

В заключение этого параграфа надо отметить, что, к чести сообщества отечественных математиков и физиков, именно в их среде проявлялся чаще всего протест против абсурдности и деспотизма коммунистического режима. Именно математики и физики стали самыми активными и известными участниками правозащитного движения в Советском Союзе. Впрочем, это обстоятельство вполне объяснимо: ученые гуманитарии были тесно связаны с идеологией режима, являлись участниками лживой пропаганды режима. А в физике и математике без научной честности и смелости нельзя сделать новых открытий. И когда эти научная честность и смелость соединялись с нравственными качествами, тогда и происходило превращение ученых в правозащитников.

Вцелом в 1960–1970-е годы правящий режим чувствовал себя достаточно уверенно и спокойно, обстановка в стране была стабильной. Если и происходили какие-то изменения, то все они носили количественный характер: увеличивалось количество вооружений, количество полетов в космос, количество производимых тракторов, машин и других товаров, даже широкого спроса. Увеличивалось количество заводов, протяженность железных дорог, но не было каких-то зримых, качественных изменений, хотя периодически даже на официальном уровне говорилось о необходимости качественных реформ, лучшем использовании достижений научно-технического прогресса, внедрении новых форм управления и организации производства. Но реально никакие новые формы не приживались.

В стране сложилась система планового управления экономикой и общества в целом. По единому государственному плану определялось количество и перечень всех производимых товаров – от тепловозов до гвоздей и спичек. Экономика регулировалась централизованным образом. Подобная система гарантировала стабильность и предсказуемость, но вместе с тем полностью подавляла творческую инициативу на местах. Она делала невозможным какие-то творческие изменения к лучшему – даже на отдельных заводах, фабриках, учреждениях, в отдельных регионах страны и сферах общественной жизни. Плановое регулирование определяло преобладание ВПК и низкий качественный уровень товаров широкого спроса. Плановая система в конечном итоге подавляла свободу деятельности, свободу творчества, свободу мысли в сфере экономики.

Стабильности в 60-е годы XX века помогала благоприятная для нашей страны конъюнктура на мировом рынке энергетического сырья. В СССР, особенно в Западной Сибири, добывалось много нефти и газа, которые продавались за рубеж по высоким ценам. Повышению цен на нефть способствовало закрытие Суэцкого канала после арабо-израильской войны 1967 года. В результате доходы от продажи нефти в этот период составили миллиарды долларов. Благодаря этому Советский Союз мог закупать за рубежом товары широкого потребления. Закупалось и более совершенное техническое оборудование, но использовалось оно в большинстве случаев неэффективно. По словам академика Г. Арбатова, специалиста по международным отношениям, миллиарды нефтедолларов были истрачены правящим режимом неэффективно. Эти годы стабильности и благоприятной экономической обстановки привели в 1970-е годы к росту уровня жизни многих граждан страны, особенно жителей Москвы, Ленинграда и столиц союзных республик. Именно уровень жизни и стабильность середины 1970-х годов способствовал созданию мифа о благополучной жизни при коммунистическом режиме.

В конце 1970-х годов, после заключения мира между Египтом и Израилем, открытия Суэцкого канала, выработки легкодоступных запасов нефти и падения цен на нефть доходы от продажи нефти упали, а запросы ВПК продолжали увеличиваться. Ситуация стала ухудшаться, но плановый характер экономики, ее инерционность, принципиальная несовместимость с инициативой сделали невозможными эффективные преобразования.