О вкусах не спорят, о вкусах кричат - Наталья Косухина

Так и потекли мои дни. Постепенно я вникала в дела империи, к моей свите добавлялось все больше придворных дам, но я всегда находила время и для отдыха, и для занятий, интересных лично мне.

И конечно, все вечера мы с мужем проводили вместе, с друзьями или одни, но это было незыблемо и со временем стало традицией.

Сегодня пришел запрос из Общины, к нам прибывают учащиеся на практику. И значит, ко мне едут мои бывшие ученики. Что ж, посмотрим, как их запустили…

Схватив запрос, я пошла к мужу, но в его приемной мне сообщили, что он не сможет уделить мне время. Ладно.

Прождав полчаса, пока он выйдет из кабинета, я услышала, что его высочество сейчас заняты, поэтому мне придется подождать еще, после чего он пошел на собрание с какими-то торгашами. Хорошо.

После такого сообщения скандалить не стала и совершенно не обратила внимания на круглые глаза секретаря, который стал свидетелем того, как мной пренебрегли.

Развернувшись, я решила, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, и направилась искать Ранкора и Рианон. Уже через два часа после встречи с родителями, захватив Каю, которой требовалось развеяться, я отправилась подбирать место для проведения практики и постройки полигона для учеников. Ночевать мы решили в небольшом охотничьем домике, принадлежащем императорской семье, чтобы не мотаться туда-обратно. И только я расположилась на отдых, как раздался стук. Проверив, кто пришел, я удивилась, увидев мужа, и открыла дверь.

– Что это значит? – начал он с порога.

– Что именно?

– Твой отъезд.

Пройдя внутрь домика, я отыскала необходимые бумаги, подписанные императором и императрицей, в которых говорилось, что учебный процесс для учеников Общины входит в компетенцию императрицы, а я назначена главной по реализации данного мероприятия. Прочитав, Ринтар прорычал:

– Почему я ничего не знаю?

– Потому что такой занятой человек, как ты, не может отвлекаться от своих важных дел.

– То есть ты считаешь, что если тебе нужно со мной поговорить или отвлечь меня по любой другой причине, я должен прервать свои занятия и уделить тебе время?

– Да. Именно этого я жду. Иначе те слова, которые ты мне говорил, что семья и я для тебя важнее всего, – пустой звук. Ты вспоминаешь об этом, только когда тебе удобно.

– Нет. Я говорил это, считая именно так, что семья и ты для меня важнее всего.

– А сейчас, видимо, у тебя другое мнение. Но тогда не мог бы ты предупреждать заранее, когда его меняешь?

– Я его не менял.

– Значит, когда ты меня унизил перед своим секретарем, отшив свою жену, даже не выслушав ее, это был знак твоего ко мне уважения?

– Что ты хочешь от меня?

– Я хочу уважения и любви. Я хочу, чтобы ты держал свое слово и выполнял взятые на себя обязательства. Не разбрасывался ими направо и налево. Но настаивать я ни на чем не буду. Если ты видишь наш брак таким, пусть он таким и будет.

Сказав это, я поднялась наверх, и муж пошел за мной. Следующие два дня Ринтар бился о стену моего отчуждения, которая становилась все больше и выше. Он пытался наладить контакт, но я не отвечала на его попытки. Обида звенела в моем сердце. Вечером на третьи сутки он поднялся в мою комнату.

Я сидела в кресле и читала. Муж расположился у моих ног, положил голову мне на колени и сказал:

– Прости меня. Я сделаю все, что ты хочешь, чтобы тебе было хорошо, только не отдаляйся больше. Я клянусь, что отныне ты и наши дети будете для меня самым главным и дорогим в жизни. Ради вас я брошу все. Прости.

После этих слов, сказанных со всей искренностью и от всего сердца, пружина в моей душе разжалась, и я отпустила свою обиду. Я поверила ему.

Годы доказали, что не зря. Вся империя знала, что император был властным и жестоким правителем, и единственным человеком, который мог изменить его решение, была супруга. Если императрица говорила «нет», император никогда не шел против ее воли. Он был истинным властителем над всеми, а истинным властителем над сердцем императора была его жена.

Уладив свою семейную ссору, я обратила внимание на Каю, ей было очень плохо. Ситуация с Зулором все не разрешалась, и я решила его подтолкнуть.

Подойдя к Ринтару, я попросила:

– Скажи, ты говорил что-то о том, что меня нужно представить империи. Мы можем сделать это сейчас?

– Конечно, если тебе хочется. Но я не совсем понимаю, почему сейчас?

– Может, объезжая наши земли, я наткнусь на интересное место для проведения практики.

– Только поэтому?

– А ты слишком хорошо меня знаешь.

– Так что?

– По резиденции сегодня пройдет слух, что Кая покидает империю, так как я нашла ей жениха и хочу их познакомить. Поэтому она будет сопровождать нас до границы, а там я передам ее суженому, и она уедет.

– Это для Зулора?

– Да.

Как-то я спросила Ринтара, что означает цвет, которым загораются глаза. Он ответил, что зеленый – это ревность, красный – страсть, синий – гнев, стальной – любовь. А про сиреневый ответил, что этот цвет возникает в глазах во время гнева и страсти одновременно, в моменты сильного душевного напряжения. Именно после этого я приняла решение.

– Ты же вроде считала, что он недостоин Каи.

– Я и сейчас так думаю, но она хочет Зулора, значит, она его получит!

– Вот и хорошо. А то эта борьба характеров довела его до ручки. Он в последнее время стал похож на бешеного, и я уже подумывал, не изолировать ли Зулора до тех пор, пока он не определится.

После того как мы все обдумали и Ринтар уладил все дела в столице, началось мое знакомство с империей. Наш путь проходил от самых маленьких сел к самым крупным городам. Я присматривала места для практик, проверяла уровень жизни и благоустроенность, работу отделений архаза. И в принципе осталась всем довольна. Цепь проверок и реформ, прокатившаяся по империи перед свадьбой, сделала свое дело.

Я все-таки нашла несколько интересных мест для практики, очень веселых, интересных мест. В общем, все было готово, распоряжения о строительстве полигонов отданы, и можно было отправляться в Сакар. Я уже подумала, что мой план не сработал, когда во время нашей последней стоянки появился Зулор. Я его, признаться, сначала даже не узнала, так он отощал и потемнел лицом. Прибыв, он нас поприветствовал и куда-то исчез.

Вот и пришло время. Или сейчас все разрешится, или уже никогда.

Кая

Я сидела уже два часа на берегу реки и не могла заставить себя вернуться в лагерь. При виде счастья Натаниэллы мне становилось больно. Нет, я была очень рада за подругу, но собственное состояние вызывало у меня тревогу. Да и не только у меня.