Города гнева - Влад Бах

class="p1">– Прав? – яростно хриплю я. – Ты используешь людей, как скот. Забираешь женщин, ставишь над ними эксперименты, смотришь, кто выживет, а кто сдохнет. Для тебя люди просто материал, расходный ресурс. Ты строишь свой проклятый мир на костях.

Аристей слушает меня без тени раздражения. Напротив – он откровенно забавляется, расчётливо нанося удары по всем брешам в моей обороне.

– А разве Корпорация делает не то же самое? – одной фразой он разбивает все аргументы, брошенные ему в лицо в запале гнева. – Сильный пожирает, Дерби. Это закон, действующий испокон веков. Я – вершина пищевой цепочки. Я её апогей. Я её предел. Просто прими это.

Черт, я знаю, что он делает. Командиры Полигона используют ту же методику внушения через постоянное повторение одних и тех же тезисов, заставляя навязанные идеи укореняться в мыслях новобранцев. Именно так работает нейролингвистическое программирование, успешно используемое не только на Полигоне, но и на всех остальных островах.

– Ты знал моего отца? – проговариваю через силу.

Вопрос звучит жестко, но внутри меня словно образовалась пустота. Столько намеков, столько недосказанных фраз. Все это время он намеренно водил меня по краю, заставляя мучиться в догадках, не давая четких формулировок.

– Я и сейчас его знаю, – размыто произносит он. – И я чувствую в тебе его кровь. И кровь Уильяма Демори. Тебе ведь рассказывали, кем он был?

– Его называли Кроносом, – настороженно киваю я, не совсем понимая куда он клонит. – Он – основатель «Улья» и мой дед по материнской линии.

– Но ты вряд ли в курсе, что по его вине погибли тысячи людей. Он убил всю свою семью, чтобы добраться до верхушки власти – отца, братьев, сестер. В тебе заложен ген убийцы, Эрик Дерби, – Аристей шумно втягивает воздух. – Как и во мне. Как и в твоей матери. О кровавых подвигах отца ты сам прекрасно знаешь. Возможно, не всех, но это не имеет особого значения. Так что у нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь. Разница лишь в том, что я умнее. Мне удалось выжить, когда Кронос расправлялся с претендентами на свой трон. Это все, что тебе следует знать.

«Ты не сможешь сбежать от того, кто ты есть», внезапно всплывают в памяти слова отца, сказанные незадолго до того, как я первый раз отправился на Полигон. Тогда я подумал, что он имел в виду мое место в Улье, рядом с собой. Теперь они обретают совсем иное значение, или я снова поддаюсь на расчетливые манипуляции Аристея?

– Кто ты такой, твою мать? – яростно цежу я.

– Я сказал достаточно, – отрезает он. – Вместо того, чтобы заглядывать в далекое будущее и задавать глупые вопросы, сосредоточься на подготовке к войне с Корпорацией, – снова возвращается к излюбленной теме и, внезапно задумавшись, вдруг добавляет: – Мой тебе совет – не стоит доверять генералу. Одинцов необходим нам, его связь с «Сетью» и военный ресурс, которым располагает Полигон, несомненно важны, но запомни – он способен предать в последний момент.

– Я это знаю, – холодно отзываюсь, снова прокручивая в голове наставления отца, которые в свете последних событий, заискрились новыми гранями.

«Ты идешь в ад, Эрик. Не позволь никому и ничему себя сломить. Преврати свой страх в оружие. Стань лучшим среди сильнейших».

«Настоящая сила – не в умении сражаться, а в способности выживать. Будь хладнокровным, рассудительным и никому не доверяй».

Я и не собирался, отец.

Доверия в этом мире достойны единицы.

И это, к прискорбию, не ты.

И уж точно не генерал.

Время… все решит время. Рассудит и расставит по местам.

История пишется победителями. Это тоже неизменный лозунг отца. Единственный, в который я верю и совершу невозможное, чтобы выиграть в грядущей войне.

Глава 33

8 лет спустя. о. Сахалин

Ночь тянется бесконечно, а в командном центре царит гнетущее молчание, нарушаемое лишь мерным жужжанием приборов. Амара Лароссо почти прижимается к монитору, взгляд лихорадочно скользит по тепловым точкам, неотвратимо приближающимся к «Крылу Орла». Пальцы дрожат, сердце с каждым ударом словно всё сильнее и сильнее сжимается в груди.

– Они близко! – кричит она, поворачиваясь к бойцу. – Открывай огонь! Чего ты ждешь?

Ее надломленный голос звучит истерично и громко на фоне всеобщего гробового молчания. Солдат, массивный мужчина с позывным «Гром», сидит за пультом и спокойно проверяет надежность системы защиты, не обращая ни малейшего внимания на паникующую девушку. Его лицо остается невозмутимым, взгляд – сдержанным и спокойным.

– Ждём, – даже не взглянув на неё, коротко отвечает он.

– Чего ты ждёшь?! – Амара бросается к нему, ее пальцы требовательно цепляются за его рукав, словно это может остановить надвигающуюся катастрофу. – Ты хочешь, чтобы они подошли вплотную?! Я не хочу умирать, ты слышишь?! Я не готова!

Гром медленно поворачивает голову, устремив на Лароссо раздраженный взгляд.

– Тогда нужно было уходить с Харпером, – ледяным тоном отрезает он.

Амара отшатывается, ее лицо заливается краской, но из-за кофейного цвета кожи гневный румянец остается незамеченным. Слова военного бьют в самое уязвимое место.

Нужно было уходить…

Нужно ли? Она так устала сражаться, бежать, выживать, терять и оплакивать. Сколько можно? Ни один человек не способен вынести тот ужас, что свалился на нее за последний месяц. Она видела смерть в лицо так часто и близко, что внутри что-то надломилось. Защитный механизм, который заставлял бороться и двигаться вперед, резко пришел в негодность. В тот момент, когда Амара взглянула в обреченные глаза Финна, смирившегося с неминуемой гибелью, она вдруг поймала себя на мысли, что завидует ему. Его война закончилась, сгорела в пламени, обратившись в пепел. И ее захлестнуло отчаяние такой разрушительной силы, что собственное будущее показалось ничтожным и пустым.

Никакого спасения нет…

Они обречены. Все обречены. Днем раньше, днем позже, но итог будет один – жуткая беспощадная смерть. Никто не поможет, не заслонит надежным щитом. Надежды рухнули, а вместе с ними и вера в мнимую победу.

Сейчас, когда первый шок прошел, Амара понимает, что погорячилась. Поддалась эмоциям, дала слабину. Решение переждать здесь было необдуманным и скоропалительным. Тут они в ловушке. Хорошо укрепленной и оборудованной для защиты, но все-таки ловушке.

Нужно было уходить…

Нужно!

– Их шансы добраться до «Спрута» так же сомнительны, как и наши – дождаться Эванса, – шепчет она, ее голос дрожит, но крепнет с каждым словом. – Так что не рассуждай, а делай свою работу, Гром.

Губы бойца изгибаются в насмешливой ухмылке, но он не произносит ни слова. Наглая безголовая малолетняя дура. Что с нее взять? Из-за глупого упрямства девчонки Гром застрял тут вместе с ней и вынужден терпеть тупые истерики.

– Сосредоточься на задаче, Лароссо. Не забывай, что ты солдат, – с недовольством цедит он, выводя на экран картинку с наружных камер, и, максимально приблизив изображение, со свистом втягивает воздух.

– Подожди…это же… – нечленораздельно бормочет Гром.

– Что? Что там? – Амара наклоняется так близко, что ее дыхание касается дисплея.

На экране чётко воспроизводятся очертания военной техники. Тяжёлые, массивные машины движутся в длинной колонне, состоящей как минимум из тридцати единиц. В центре впечатляющей процессии она узнает знакомые броневики. Амара замирает на мгновение, а затем ее глаза широко распахиваются, и на лице вспыхивает отблеск надежды.

– Это они! – восклицает она. – Это Эванс! Они выбрались и идут к нам с подмогой!

Но Гром не разделает ее энтузиазма, продолжая нервно переключать камеры, меняя угол обзора и рассматривая технику с разных ракурсов. Его лицо хмурится, а челюсти напряжённо сжимаются.

– Почему они молчат? – размышляет он вслух.

– Может, оборудование повреждено? Может, они не могут выйти на связь! – Амара отчаянно пытается найти объяснение. – Гром, это Эванс, я уверена! Надо открыть шлюзы.

– Надо дождаться подтверждения, – отвечает он ровно, но в его голосе слышна неуверенность. – Протокол…

Амара срывается:

– Да забудь ты про свой дурацкий протокол! Это не шершни! Не враги. Это лейтенант Эванс! Они прямо здесь, понимаешь?!

Несколько секунд в командном отсеке царит напряжённая тишина. Слабый гул приборов и мерцание мониторов нарушают мрачную неподвижность пространства. Гром внимательно смотрит на экран,