Испытание на прочность - Александр Ярославцев

По долгому опыту войн с северным соседом турки заметили, что русские всегда действовали по одному и тому же принципу. Перейдя Прут, они двигались к дунайским переправам в районе Силистрии или Рущука, а, взяв эти крепости, через всю Болгарию шли на Адрианополь. Так было в каждую войну с неверными, и Мурад-паша не видел никаких причин ожидать чего-то иного.

Конечно, тайные соглядатаи доносили паше, что вблизи Измаила появляются русские полки, но так было и прошлой весной, а переправился противник в другом месте.

– Нет, Селим, – убежденно говорил паша командиру пехоты, – гяуры стремятся обмануть нас, демонстрируя свою активность у Измаила. И все их действия имеют одну цель: удержать здесь как можно больше наших солдат, пока Омер-паша угрожает им на Кавказе.

Я уже получил от великого визиря Юсуфа фирман султана с требованием отправить на Кавказ часть наших сил, застоявшихся без дела на берегу Дуная. Транспортные суда уже прибывают в Констанцу, чтобы взять на борт корпус янычар и перебросить их в Батум. С их помощью Омер-паша непременно возьмет Тифлис, заставит русских снять осаду с Карса, а потом, с помощью Аллаха, и вовсе вышвырнет их с Кавказа.

– Возможно, не стоит торопиться отправлять на Кавказ наших лучших воинов. Пошлем берберов, албанцев или боснийцев, а янычар оставим здесь, на Дунае, – осторожно предложил начальник пехоты, но Мурад отверг этот совет.

– Визирь приказал дать Омер-паше наших лучших воинов, и тот их получит, – непреклонно произнес командующий. – Мы и так потеряли здесь много времени впустую, ожидая нового наступления Дунайской армии русских. Хотя с самого начала было ясно, пока идет война в Крыму, они вряд ли попытаются вновь форсировать Дунай. Перебрось мы хотя бы треть наших сил на Кавказ весной или в начале лета, эти земли полностью вернулись бы под власть нашего блистательного султана. Теперь нам надо хотя бы частично наверстать столь глупо упущенные возможности.

– А если… – начал было говорить Селим, но паша прервал его:

– Я знаю, что ты скажешь, Селим. Что албанцы и боснийцы не вполне надежны, а храбры только против мирного населения. Ты считаешь, что, отдавая корпус янычар, я сильно ослабляю оставшуюся армию. Так?

Начальник пехоты промолчал, по его лицу было видно, что паша абсолютно правильно угадал ход мыслей своего помощника.

Паша, выждав паузу, продолжил:

– Знаешь, в общем, ты прав. Но я твердо верю, что на этот раз мы сможем одолеть нашего давнего врага. Сегодня за нашими спинами открыто стоят сразу две великие европейские державы, чего раньше никогда не было. Благодаря мудрым рекомендациям нашего главного военного советника, генерала Конроя, прошлым летом мы выкинули русских за Дунай, хотя многие очень сомневались в неприступности стен Рущука и Силистрии и прочности наших укреплений в Южной Добрудже.

Слушая слова своего командира, Селим мог привести в ответ много контраргументов по поводу мудрых советов англичанина и надежности турецких укреплений, однако не пристало бею пехоты спорить с бунчужным пашой. Селим только покорно склонил голову перед Мурад-пашой, признавая истинность сказанных слов. Спорить с начальством на Востоке опасно, даже если ты хоть в чем-то прав.

Госпожа судьба часто сдает свои карты столь замысловатым пасьянсом, что человеку трудно понять: это простая случайность или же насмешка ветреной дамы. Так случилось и с Мурад-пашой. Русские начали свое наступление ровно через два дня после того, как корпус янычар стал грузиться на транспортные корабли в Констанце.

Чтобы ввести неприятеля в заблуждение, за два дня до наступления дивизион полковника Зурова в нескольких местах играл сигнал к атаке и сосредотачивал перед турецкими батареями большое количество лодок. Одновременно с этим, русские артиллеристы проводили кратковременный обстрел турецких береговых укреплений, нанося им различные повреждения.

Мурад-паша и его английский советник, генерал Конрой, расценили это как отчаянную попытку Паскевича не допустить отправку янычар на Кавказ, задержать их на берегах Дуная.

– Русские шпионы хорошо работают прямо у вас под носом, – досадливо фыркал британец. – Не успели ваши янычары отправиться в Констанцу, как об этом уже стало известно врагу, и он всеми силами старается воспрепятствовать этому. Надо немедленно навести порядок в приграничных селах. Именно оттуда русские узна ют все, что творится на нашем берегу.

– Не волнуйтесь, господин генерал. Завтра же я отдам приказ своим албанцам как следует прочесать все приграничные селения, и уверяю вас, что у тех, кто уцелеет, очень долго не будет желания сотрудничать с гяурами.

Утро двадцать пятого сентября на берегу Дуная опять началось с движения русской конницы, громких сигналов к атаке, подготовки лодок для переправы и обстрела из пушек противоположного берега. Привыкшие за эти дни к подобным действиям противника турки даже не открывали ответного огня, терпеливо ожидая, когда настырный враг угомонится. Затишье наступило ровно через два часа, обрадованные солдаты стали дружно расходиться по палаткам, с твердой уверенностью, что на сегодня ничего нового больше не будет. Оставшись в лагере, они завидовали своим товарищам, которые по приказу паши отправились грабить близлежащие села.

Когда в четыре часа дня с русского берега вновь загрохотала пушечная канонада, турки не придали этому большого значения.

– Русский паша решил пожелать нам приятного аппетита перед ужином, – объясняли острословы, вызывая дружный смех среди сослуживцев. Однако время шло, а пушки противника не собирались успокаиваться. Наоборот, их голоса становились все громче и громче, а число ядер, перелетевших через Дунай, – все больше и больше.

Через час после возобновления обстрела русская пехота, до этого умело скрывавшаяся в густых зарослях прибрежного камыша, бросилась к своим лодкам и стала стремительно переправляться через Дунай. Часовые противника слишком поздно заметили смелые действия русского десанта. Когда подняли тревогу, флотилия челнов уже приставала к турецкому берегу.

Медленно, очень медленно оживали турецкие батареи, подвергавшиеся все это время обстрелу русских пушек. Когда же они заговорили во всю свою силу, то оказалось, что десант противника уже благополучно высадился на их берегу. Отправив пустые лодки за подмогой, командир ударной группы полковник Москалец быстро построил солдат в боевой порядок и, выслав впереди себя цепь застрельщиков, стал приближаться к передней линии обороны противника.

Уверенность турок, что русские не посмеют форсировать Дунай сегодня, была столь велика, что они даже не позаботились поставить часовых перед своими траншеями. Не желая подвергать свои жизни опасности, они отошли в глубокий тыл, куда не долетали русские ядра и бомбы. Поэтому первая линия обороны была захвачена солдатами Могилевского полка почти без боя. Турки обнаружили свое присутствие, лишь когда могилевцы направились к редуту в Исакче, главному пункту обороны. Здесь русский десант был остановлен плотным оружейным огнем противника.

Не сумев предотвратить высадку неприятельского десанта, турецкие батареи некоторое время вели сумбурный, хаотичный огонь по русскому берегу, стреляя исключительно по площадям, а не по целям. Их огонь стал более осмысленным, когда наблюдатели заметили, что русские саперы приступили к наведению понтонного моста и начали выстраивать в широкую линию связанные между собой особые лодки.