Легенда о Круге. Книга 1. Свой среди воров - Дуглас Хьюлик

Странно, но я был почти польщен таким созвездием талантов, хотя собралось оно, конечно, не только ради меня. Опять же и всполошился, потому что такие Руки вполне могли завалить двоих Деганов.

Железо обвел толпу медленным, расчетливым взглядом. Деган просто смотрел на Никко.

– Итак? – спросил Железо у Дегана.

Тот не ответил. Он стоял посреди улицы с мечом в руке, с плеча текла кровь. Он излучал безмолвие, которым постепенно заразилась и вся толпа, включая Щипачей и водоносов.

Никко встретился взглядом с Деганом.

– Не глупи, – сказал Туз, и его голос прозвучал оглушительно среди молчания. – Он этого не стоит.

– Тогда понятно, что ты вообще ни хрена не понимаешь, – ответил Деган.

Он снялся с места, и Кретин, стоявший в добрых четырех шагах, согнулся и начал падать, а меч Дегана уже покидал его левую глазницу.

Тишина мгновенно сменилась хаосом. Народ на базаре был тертый и сразу рванул подальше от кровопролития. Двоих Рук унесло потоком; остальные бросились на Деганов. Железо расхохотался и неспешно пошел навстречу сразу троим. Одного убил тотчас, походя; другие попытались его обойти, чтобы разлучить с Деганом, но Железо рассмеялся снова и поманил их свободной рукой.

Деган не сделал ни малейшего перерыва. Не глядя, он подцепил носком гарду меча Кретина, подбросил и поймал левой рукой. Он двинулся на Никко, держа в каждой руке по мечу.

Ему заступили путь четверо Рук. Деган рубанул левым клинком, отбил правым, ушел в финт и сделал выпад левым. Горло самого высокого громилы окрасилось кровью, и тот повалился ничком. Еще удар, двойной выпад – и улегся следующий.

Похоже было, что Деган без труда доберется до Никко. Я улыбнулся при этой мысли. Сбоку налетел очередной Рука, и Деган перестроил защиту, вынужденный отбиваться на два фронта. Наступление застопорилось.

Никко, сперва побледневший при виде Дегана, получил передышку. Он вспомнил обо мне.

– Держите проклятого Носа! – заорал он, не обращаясь ни к кому в отдельности, и залавировал ко мне.

Мне хватило услышать раз, чтобы понять ненадобность пребывания на виду. Если я хочу быть полезным, мне лучше выбраться из этой лавки по возможности незаметно. Чем меньше народу будет знать, где я нахожусь, тем больший урон нанесу противнику.

Я выхватил рапиру и развернулся, чтобы нырнуть за занавеску, но в лавку, перемахнув через ящики с фруктами, влетела Сери Бритва, которая гадко ухмылялась во всю свою костлявую морду.

Приземлившись, Сери ничего не сказала, потому что не могла. Язык ей вырезали еще много лет тому назад. По слухам, расстарался бывший муж, которого она исправно обманывала. Однако Сери выжила, нашла супруга и с помощью пары длинных бритв из тех, которыми орудуют цирюльницы, разделала его на части и продала на корм свиньям.

Бритвы и сейчас были при ней, и она щелкала ими, складывая и раскрывая, складывая и раскрывая, – так быстро, что лезвия сливались в стальной веер. И хотя она была на расстоянии рапиры, я дважды подумал бы, прежде чем сунуться к ней, ибо она на моих глазах в считаные секунды потрошила куда лучших бойцов.

– Давай, покажи ей! – услышал я голос и посмотрел направо.

Так и есть, еще один, – Леандер, стоявший перед прилавком. Широкий пехотный меч на плече напоминал о днях, когда Леандер служил в имперских легионах.

Двое Рук против меня одного – видал я и получше расклады на петушиных боях с подкупленными хозяевами. Если бы левую руку не занимал дневник Иокладии, я мог бы метнуть запястный кинжал…

Занавеска за спиной Сери дрогнула, хотя ветра не было. Я подавил улыбку и посмотрел на Леандера.

– Сколько? – спросил я.

– Что – сколько? – прищурился он.

– Сколько возьмешь за то, чтобы отпустить меня?

Леандер изумленно поглядел на меня и расхохотался.

– Хочешь сказать, сколько я возьму за то, чтобы кинуть Никко? Не, я…

В проем занавески сунулся дрын Мендросса и с хрустом долбанул Сери за ухом. Колени ее подогнулись.

А я уже швырял дневник Леандеру. Мне очень не хотелось так поступать, и я напрягся, но выхода не было: либо дневник, либо клинок, а клинок мне пока был нужнее.

Леандер был застигнут врасплох. Он машинально отбил книгу мечом, а потому пропустил удар рапирой, который последовал сразу. Тот пришелся под челюсть. Острие вошло глубоко, голова запрокинулась, и Леандер умер.

Я все еще отдувался и поворачивался к Мендроссу, чтобы поблагодарить за своевременное вмешательство, когда получил по виску. Какого черта, Мендросс? Падая, я заметил, что удивленный Мендросс стоит у занавески. Затем через меня перешагнул Никко, и я понял, кто ударил меня по башке.

Мендросс тыкал и размахивал дрыном, но лавка была слишком тесной. Никко протянул лапищу и почти рассеянно выдернул палку из руки Уха, после чего схватил Мендросса за горло и принялся дубасить его же оружием.

Я оттолкнулся от пола. Тот ходил ходуном, но мне было не до того. Я потянулся за рапирой – раз, другой; на третий сумел ухватить ее. Она почему-то сидела в руке неловко и была тяжела. Хорошего мало.

Никко стоял совсем рядом, и это пробудило во мне целую бурю эмоций: страх, тревогу, ненависть, панику, отчаяние и даже странное ликование. Но за ними скрывалась жгучая потребность отомстить за Келлза и его людей, за мое избиение, за Мендросса, Эппириса, Козиму и девочек. Я хотел отомстить за все унижения, которым этот гад подверг меня за последние семь лет и которые я терпел, потому что это была моя работа. Что ж, с работой покончено, и самое время вспомнить о поруганной гордости и расплатиться за все.

Я поднялся на ноги.

Когда я встал, Никко повернулся и отпустил Мендросса. Тот без поддержки Туза рухнул на пол. Кровищи было немерено, и больше лилось с головы. Он упал и больше не двигался. Никко не задумываясь швырнул поперек него дрын.

Я воздел рапиру и принял стойку, какую мог. Пол немного угомонился, за что я был искренне благодарен.

Никко ухмыльнулся и встал в борцовскую стойку, выставив руки. На них были перчатки системы «отбивные»: кожаные, гладиаторские, с железными заклепками на костяшках, а на ладонях и между пальцами подбитые кольчужной сеткой для перехвата лезвий. При виде них я подивился, что не лишился чувств.

– Ты да я, малыш, – проурчал Никко. – Никаких Деганов, Дубов, Рук и зеленщиков. – Он хлопнул в ладоши, издав одновременно скрип и звон. – Я весь в предвкушении…

– Я тоже, – отозвался я и сделал выпад.

Никко, наверное, воображал, что наводит на меня страх, как и прежде, а потому искренне удивился, когда я атаковал. Он еле успел увернуться и отбить лапой клинок. Я попер на него – еще два выпада и низкая подсечка. Никко отбил все удары, но пятился, пока не уперся в стол. Он отразил еще один выпад, после чего пригнул голову, сгорбился и сощурился.