📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаЗолотая тетрадь - Дорис Лессинг

Золотая тетрадь - Дорис Лессинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 227
Перейти на страницу:

— А что же тогда такое — одинаковые люди? — спросил он, автоматически впрыскивая в свой голос иронию, — переходя на свою наигранно медлительную, защитную, ироничную манеру говорения.

Я почувствовала, что холодею, застываю; я подумала, может, это ничего и не значит, но я продолжала стоять на своем, и я сказала:

— Но конечно же, это должно что-то значить — быть людьми одной породы?

Тогда он сказал:

— Пойдем в постель.

В постели он положил руку мне на грудь, я почувствовала к нему просто физическое отвращение и сказала:

— Что толку? Мы не подходим друг другу и никогда не подходили.

И мы заснули. Под утро молодые муж и жена из соседнего номера занялись любовью. В той гостинице стены были настолько тонкими, что нам было все слышно. Пока я их слушала, я почувствовала себя очень несчастной; никогда в жизни я не была такой несчастной. Макс проснулся и спросил:

— В чем дело?

Я сказала:

— Видишь, счастье возможно, мы оба должны в это верить.

Было очень жарко. Вставало солнце, пара за стеной смеялась. Солнце выкрасило стену в едва различимый теплый розовый тон. Макс лежал рядом со мной, его тело было горячим и несчастным. Пели птицы, очень громко, а потом солнце стало слишком жарким и заставило их смолкнуть. Резко. Они только что пронзительно, весело и невпопад щебетали, и вдруг внезапно наступила тишина. Муж и жена за стеной болтали, смеялись, потом проснулся и заплакал их ребенок. Макс сказал:

— Может, нам следует завести ребенка?

Я сказала:

— Ты хочешь сказать, ребенок нас сблизит?

Я произнесла это раздраженно, и сама себя тут же за это возненавидела; но его сентиментальность действовала мне на нервы. У Макса сделался упрямый вид, и он повторил:

— Нам следует завести ребенка.

И тогда я неожиданно подумала: «А почему бы и нет? Мы еще несколько месяцев не сможем уехать из колонии. У нас нет денег. Что ж, родим ребенка, — я всегда живу так, словно что-то чудесное возникнет прямо из воздуха когда-то в будущем. Так пусть что-нибудь произойдет прямо сейчас…» — и я к нему повернулась, и мы стали заниматься любовью. В то утро была зачата Дженет. На следующей неделе мы зарегистрировали свой брак. Через год мы расстались. Но этому мужчине так и не удалось хоть самую малость затронуть мои чувства, он так никогда и не стал для меня близким человеком. Но есть же Дженет… Думаю, мне надо сходить к психоаналитику.

10 января, 1950

Сегодня виделась с миссис Маркс. После положенной вступительной части она спросила:

— Почему вы здесь?

Я сказала:

— Потому что у меня в жизни не раз случался такой опыт, который должен был бы меня затронуть, но этого не происходило.

Она ждала продолжения, поэтому я пояснила:

— Например, сын моей подруги Молли, — на прошлой неделе он принял решение отказаться от воинской службы в связи со своими убеждениями, но он точно так же мог принять и противоположное решение. Именно это я замечаю и за собой.

— Что?

— Я наблюдаю за людьми: они решают стать тем или этим. Но это напоминает какой-то танец: они могли бы точно так же делать что-то противоположное тому, что они делают, с той же степенью убежденности.

Она поколебалась, потом спросила:

— Вы написали роман?

— Да.

— Вы пишете еще один?

— Нет, я никогда не стану писать еще один.

Она кивнула. Я уже знала этот характерный кивок и поэтому пояснила:

— Я здесь не потому, что я переживаю писательский ступор.

Она снова кивнула, и я сказала:

— Вам придется в это поверить, если…

Мое замешательство выглядело странно, и оно было агрессивным, и я улыбнулась, чувствуя, что и улыбка у меня выходит агрессивная, и сказала:

— …если мы хотим поладить.

Она улыбнулась, сухо. Потом:

— А почему вы не хотите написать еще одну книгу?

— Потому что я больше не верю в искусство.

— Так вы не верите в искусство? — тщательно выговаривая каждое слово и словно протягивая их мне, чтобы я могла полюбоваться каждым по отдельности.

— Нет.

— Вот как.

14 янв., 1950

Я часто вижу сны. Сон: я в концертном зале. В зале — люди, похожие на кукол, в вечерних платьях. Рояль. Я — одета в эдвардианском стиле, в нелепом атласе, с удавкой жемчуга на шее, как у королевы Мэри. Я сижу за роялем. Я не могу извлечь из инструмента ни звука, я не умею. А публика все ждет и ждет. Сон стилизован, он напоминает сцену из спектакля или старинную иллюстрацию. Я рассказываю его миссис Маркс, и она спрашивает:

— О чем этот сон?

Я отвечаю:

— Об отсутствии чувства.

Уголки ее рта складываются в едва заметную, но мудрую улыбку. Эта улыбка сопутствует всем нашим встречам и управляет ходом разговора. Как дирижерская палочка. Сон: военное время, Центральная Африка. Дешевый дансинг. Все пьяны, танцуют так, что это больше похоже на секс, а не на танцы. Я стою в сторонке и жду. Ко мне подходит мужчина, весь гладкий и прилизанный, похожий на куклу. Я узнаю Макса. (Но он какой-то литературный, с чертами Вилли, описанного в моих тетрадях.) Я иду в его объятия, иду как кукла, застываю и не могу пошевелиться. Сон опять гротескный. Он похож на карикатуру. Миссис Маркс спрашивает:

— О чем этот сон?

— Все о том же, об отсутствии чувства. С Максом я была фригидна.

— Так вы боитесь фригидности?

— Нет, потому что он — единственный мужчина, с которым я была фригидна.

Она кивает. Внезапно я чувствую тревогу: неужели я снова могу стать фригидной?

19 янв., 1950

Сегодня утром я была в своей комнате, под самой крышей. За стеной плакал ребенок. Это напомнило мне тот гостиничный номер в Африке, где ребенок за стеной будил нас по утрам своим плачем, а потом его кормили, и он начинал курлыкать, издавать радостные журчащие звуки, а его родители тем временем занимались любовью. Дженет играла на полу в кубики. Вчера вечером мне позвонил Майкл и пригласил меня покататься с ним на машине, а я ответила, что не могу, потому что Молли не будет дома и мне не с кем оставить Дженет. Он сказал, иронично:

— Что же, ясное дело — материнские хлопоты неизмеримо выше встреч с любовниками.

Его холодная ирония настроила меня против него. А сегодня утром на меня нахлынуло чувство повторяемости всего происходящего, — за стеной плачет ребенок, моя враждебность по отношению к Майклу. (Воспоминания о враждебности по отношению к Максу.) А потом — ощущение нереальности происходящего, я не могла вспомнить, где я — здесь, в Лондоне, или там, в Африке, в том, другом, доме, где плакал ребенок за стеной. Дженет, продолжая сидеть на полу, взглянула наверх, на меня, и сказала:

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 227
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?