История Византийской империи. Эпоха смут - Федор Успенский

Чтобы приготовить умы к указанным вопросам, император воспользовался предвыборными собраниями, устроенными в различных местах, и до известной степени создал себе партию среди высшего духовенства. В течение 752 г. разосланы были приглашения на собор, который должен был состояться в начале следующего года и быть открытым во дворце Иерии, на азиатской стороне Мраморного моря, между Хрисополем и Халкидоном (ныне Мода). Перед открытием собора умер константинопольский патриарх Анастасий, но император не спешил с замещением вакантного престола, хотя присутствие даже и одного патриарха могло придать собору больше авторитета. Это тот самый патриарх, который перешел на сторону Артавазда из-за принципа иконопочитания, а потом перекинулся к Константину V и, по-видимому, разделял его церковные и догматические воззрения. Февраля 10-го 753 г. [265] собралось многочисленное собрание епископов, числом 338. Нужно принять в соображение, что Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский патриархаты, как находившиеся под властью мусульман, не могли участвовать в деятельности собора; что касается римского епископа, то хотя его уполномоченные были как раз в это время в Константинополе, но на соборе не присутствовали. Ниже мы будем иметь случай рассказать, какие важные задачи разрешались тогда в Риме и как важно было папе Стефану быть в стороне от движения, затевавшегося на Босфоре. Председателем собора был назначен ефесский епископ Феодосий, сын императора Тиверия III (698–705), помощниками его были Сисинний, епископ Перги Памфилийской, и Василий, епископ Антиохии Писидийской. Деяния собора продолжались от 10 февраля до 8 августа во дворце Иерии, а от 8 до 27 августа во Влахернской церкви Богоматери, где происходило назначение нового патриарха в лице Константина, епископа силейского, и где объявлены были окончательные постановления, скрепленные подписями членов и утвержденные императором, по господствовавшему в практике обычаю.

Деяний этого собора не сохранилось, и мы не имеем возможности восстановить то, что происходило на его заседаниях. Но самое существенное, т. е. соборное определение, так называемое δρος, и введение к нему, помещено в деяниях или протоколах VII Вселенского собора, имевшего место в 786/87 г. и которого главным назначением было лишить канонической важности постановления собора, бывшего при Константине V. В 6-м заседании этого собора Лев Асикрит сделал предложение рассмотреть акты занимающего нас иконоборческого собора и выслушать приготовленное уже в предварительной комиссии опровержение сделанных на нем постановлений. Доклад был разделен между епископом неокесарийским Григорием и диаконами Иоанном и Епифанием. Первый прочитывал статью за статьей определения иконоборческого собора, последние докладывали опровержения на каждую статью [266]. Чтобы составить себе некоторое представление о происходившем на соборе, мы должны обратиться к тому документу, который был прочитан на соборе диаконом-сакелларием Иоанном. Но прежде приведем несколько справок, рисующих нравы той эпохи.

Вся та часть соборных протоколов, где предъявлялись документы и излагались положения противной стороны, имеет большой литературный и исторический интерес, т. к. делались ссылки на сочинения, которые теперь безвозвратно утрачены. Несколько мест здесь не будут излишни в буквальной передаче для характеристики того возбуждения и страстности, какими сопровождалась иконоборческая борьба [267]. Так, диакон и скевофилак Димитрий заявил: «Осматривая святую и великую церковь, я нашел там утраченными две книги, которые были снабжены серебряными изображениями. При расследовании оказалось, что еретики бросили книги в огонь и сожгли их. Еще я нашел книгу Константина Хартофилака, в которой говорилось об иконах, но злонамеренные люди вырезали листы, где было место об иконах, и вот теперь эта книга у меня в руках, и я заявляю ее святому синоду». Лев, епископ фокейский, сказал: «В представленной книге пропало несколько листов, а вот в моем городе предано сожжению больше 30 книг». Диакон Косьма сказал: «Вот эта книга, найденная мной в патриархии, содержит Ветхий Завет, к ней были присоединены схолии, и, между прочим, одна в защиту святых икон, но наветники истины выскоблили эту схолию. Посмотрите это место, тут немного можно еще разобрать». Он же показал другую книгу, повествующую о подвигах мучеников и о нерукотворной иконе Камулианской, но в ней вырезаны листы об иконах. Патриарх Тарасий указал на книгу Лимонарь, в которой оказались вырезанными листы о святых иконах.

Можно было бы ожидать, что сами отцы собора, ввиду представления стольких случаев безжалостного истребления книг, с большей осторожностью отнесутся к вещественным доказательствам противной партии, но на том же соборе торжествующей партией был подан голос против всех сочинений, написанных против икон, этот голос требовал уничтожения их огнем и анафематствования их авторов. До какой степени варварства дошло в эту эпоху обращение с так называемыми историческими справками, видим из полного недоверия к так называемым цитатам, из подозрения везде плагиата. Известный Феофан Начертанный в личном споре с императором Феофилом привел одно место из Исайи. Феофил возразил, что это место не так читается в его книге, и подтвердил справедливость сказанного чтением места по раскрытой сейчас же книге. Феофан стал горячиться и кричать, обвиняя императора, что он портит всякую книгу, к которой прикоснется. «Пусть, — присовокупил он, — принесут ту книгу, которая находится в патриархии и лежит в библиотеке на таком-то месте, тогда я поверю». Послали за этой книгой. Феофан протянул руку со словами: «Нужно перевернуть три листа, и там найдешь искомое место».

Но возвратимся к собору и его постановлениям, прочитанным в 6-м заседании VII Вселенского собора. Прежде всего, оказывается, что собор 753 г. называл себя «святым Вселенским седьмым собором»; это место возбудило строгую отповедь со стороны диакона Иоанна, который совершенно отрицает за ним законное право на имя Вселенского. Затем во вступительной части, из коей приведены наиболее важные положения, заключается следующее. Хотя Моисей и пророки осудили поклонение твари паче создавшего, но люди впали в этот тяжкий грех; дабы спасти человечество, Бог послал на землю Своего Сына. Но диавол с течением времени снова ввел идолопоклонство под личиной христианства. Водимые Духом Святым благочестивые императоры созвали собор епископов, чтобы исследовать вопрос о ложном влиянии икон, отвлекающих дух людей от почитания, приличествующего Богу, к постыдному и материальному поклонению творению. Мы пришли к убеждению, что искусство живописи составляет хулу на основной догмат нашего спасения, т. е. на воплощение, и противоречит мнению шести вселенских соборов. Все святые отцы и вселенские соборы единогласно учили, что никто не может допускать соединения или смешения на место неисповедимого, неизреченного и необъяснимого соединения двух природ в одной ипостаси. Что же делает невежественный живописец, который, руководясь прибылью, изображает то, что не должно быть изображено, и хочет своими грязными руками дать форму тому, что воспринимается лишь сердцем и исповедуется устами? Сделав изображение, называет его Христом. Имя же Христа обозначает Бога и человека. Следовательно, здесь имеем образ Бога и человека, т. е. художник без рассуждения изобразил божество, которое не может быть изображено, и смешал в своем изображении божество с сотворенной плотию, т. е. допустил такое смешение, которое никогда не должно иметь места. Кто почитает этот образ, так же виноват, как и живописец. И автор, и почитатель находятся в том же заблуждении, как Арий, Диоскор и Евтихий. Итак, кто делает изображение Христа — изображает божество, которое не может быть изображаемо, и смешивает его с человечеством (как монофизиты) или еще описывает тело Христа как бы не обожествленное, как бы отдельное и как бы различное, как думают несториане. Что касается изображений Марии, пророков и мучеников, то, говорится в протоколах, и эти изображения должны быть отвергнуты.