Арабский халифат. Золотой век ислама - Юлиус Велльхаузен

Силы Аббасидов, до той поры скрытые, теперь выступили открыто. Абу Салама, визирь семьи пророка, вышел из своего уединения и взял власть в свои руки; он поселился в Хаммам – Айяне, где встали лагерем хорасанцы. Но уже пришла пора самим Аббасидам выйти из укрытий на передний план. Ибрахим ибн Мухаммед, бывший до того момента их главой, был арестован по приказу халифа Марвана и увезен из Хумаймы в Харран, после чего он якобы приказал им идти в Куфу и признать его брата Абуль-Аббаса как преемника. Следовательно, его заключение имело место незадолго до того, как хорасанцы вошли в Куфу, ибо Аббасиды дошли туда только через месяц после этого, в сафаре 132 года. Их там было четырнадцать, из разных поколений. Во-первых, сыновья Али ибн Абдуллаха ибн Аббаса: Дауд, Иса, Салих, Исмаил, Абдуллах и Абдуссамад, помимо Мусы, сына Дауда; затем сыновья Мухаммеда ибн Али ибн Абдуллаха ибн Аббаса: Абуль-Аббас, Абу Джафар и Яхья; затем внуки Мухаммеда ибн Али: Абдул-Ваххаб ибн Ибрахим ибн Мухаммед и его брат Мухаммед, вместе с Исой ибн Мусой ибн Мухаммедом; и, наконец, из побочной ветви, Яхья ибн Джафар ибн Таммам ибн Аббас[285].

Аббасиды были приняты в Куфе не с распростертыми объятиями. Визирь Абу Салама не считал само собой разумеющимися их притязания на место преемника Ибрахима ибн Мухаммеда, которого он лично признавал имамом. Их пребывание было для него неудобно, и в течение некоторого времени он пытался скрывать факт их присутствия от хорасанцев, говоря, что их время еще не пришло, потому что пока не взят Васит. Но доверенное лицо Абу Муслима Абу Джахм тайно пришел и сообщил им об этом. Потом в Куфу прибыли 12 хорасанских накибов из лагеря в Хаммам-Айяне, отправились в квартал Аббасидов и принесли присягу Абуль-Аббасу, и тогда Абу Салама был вынужден с этим смириться. В пятницу 12 раби ас-сани 132 года (в пятницу 28 ноября 749) в главной мечети Куфы состоялась публичная присяга Абуль-Аббасу и новой династии. Абуль-Аббас взошел на помост и говорил, пока лихорадка, от которой он страдал, не заставила его сесть, и тогда его дядя Дауд ибн Али, стоявший на три ступеньки ниже, поднялся и продолжил речь. Их слова переданы нам недостоверно, но содержание в основном укладывается в обстоятельства. Права Аббасидов на власть доказываются ссылкой на слово Божье, также присутствует полемическое отступление, направленное против тех шиитов[286], которые утверждают, будто Алиды имеют приоритет, но особо подчеркивается общность интересов Аббасидов и иракцев. Сбросив Омейядов со своей хорасанской гвардией, Аббасиды в то же время освободили иракцев от сирийского ярма. Столетняя борьба, до той поры тщетная, между Ираком и Сирией наконец окончилась победой Ирака; Куфа снова стала правительственным городом, как было в прежние дни при Али. «У каждой династии есть свое средоточие; вы наше средоточие». Конечно, это было сказано, чтобы привлечь куфийцев. Но центр тяжести государства теперь действительно сместился из Дамаска в Куфу и Ирак, и это событие имело важнейшее значение.

Более того, Абуль-Аббас был не так уж уверен в куфийцах. Он поселился не в их городе, а среди хорасанцев в Хаммам-Айяне. Некоторое время спустя он перебрался в Хиру и потом в Хашимию, чтобы, как можно предположить, отделиться от Абу Саламы, который также жил в Хаммам-Айяне. Отношения между ними двоими были напряженные; Абу Салама симпатизировал Алидам и выражал свои симпатии настолько открыто, что дать основания для подозрений в том, что он не одинок в своих чувствах, особенно потому, что до той поры бразды партийного правления были в его руках. Халиф не смел принимать мер против него; будучи сам безвластной креатурой своих якобы орудий, делателей королей, которые вдобавок прекрасно сознавали сомнительную законность его прав, он полностью оказался отдан на милость других, гораздо более влиятельных людей, чем он сам. Он послал своего брата Абу Джафара в Хорасан, чтобы удостовериться в настроениях Абу Муслима, чье влияние на хорасанскую армию было очень велико. Абу Муслим, к счастью, не имел ничего общего с Абу Саламой и оказал Аббасидам дружескую услугу, велев его убить, и в то же время велел предать смерти своего старого соперника в Хорасане Сулеймана ибн Касира, главу накибов, под предлогом, что тот действовал заодно с Абу Саламой, чем дал выход своей личной ненависти. Абу Джахм, его доверенное лицо, контролировал и направлял халифа Абуль-Аббаса.

Пока эти события разыгрывались на востоке, запад в то же время сотрясали следующие волнения. После падения Нехавенда в зуль-каде 131 года Кахтаба послал Абу Ауна Абдул-Малика ибн Язида аль-Азди в Шахразур. После решительной битвы 20 зуль-хиджи 131 года (10 августа 749) он изгнал оттуда сирийские войска и укрепился в районе, относящемся к Мосулу, к северу от Тигра. После взятия Куфы он получил оттуда подкрепления, но ему пришлось оставить главное командование аббасиду Абдуллаху ибн Али. Халиф с месопотамскими и сирийскими арабами наступал на хорасанцев из Харрана через Тигр, и они сошлись в битве на левом берегу Большого Заба. Она началась 2 джумады ас-сани 132 года и закончилась в субботу 11 джумады (в воскресенье 25 января) полным поражением Марвана. Феофан насчитывает в его армии 300 тысяч человек; он говорит, что несколько тысяч бежало от одной тысячи и десятки тысяч – от двух. Это неравенство сил также встречается и в другие периоды, и его можно объяснить в том смысле, что победа даруется по Божьей воле, а Бог рассеивает орды неверных перед лицом немногих правоверных. По рассказу аль-Мадаи-ни, Марван имел в своем распоряжении всего 12 тысяч человек. Сначала преимущество было на его стороне. Дело окончилось для него плохо отчасти потому, что кайситы не желали делать больше, чем кудаиты. Кроме того, конечно, нет никаких сомнений, что воля к победе и вера в нее были у хорасанцев. Арабы потеряли уверенность и не хотели приносить себя в жертву. Марван показал им деньги и пообещал, что они разделят их между собой, если будут биться отважно, но они сразу же забрали деньги и сбежали с ними. Многие беглецы утонули в Забе, потому что мост был разрушен.

Марван отступил за Тигр в Харран и оставался там некоторое время. К его чести можно сказать, что тогда же он освободил политических заключенных, которых нашел в тюрьме, тогда как те, кто пытался вырваться на свободу до его прибытия, погибли от рук преданных ему харранцев. Из Харрана через Киннесрин и Химс он направился в Дамаск и твердыню Абу-Футрус у Яффы, где искал защиты у джузамита из правящего семейства племени Рауха ибн Зинбы, так как власть в тех местах находилась уже не в руках омейядского правительства. Из Абу-Футруса он бежал в египетский морской порт Фарма, когда его преследователи подошли к нему опасно близко. Абдуллах ибн Али с хорасанцами следовал за ним по пятам, а в пути к нему присоединились братья Абдуссамад и Салих. Он прошел через Мосул, Харран, Манбидж, Киннесрин, Баальбек и Айн-аль-Джарр до Миззы у Дамаска, где и разбил лагерь. Сирийские города сдались ему без сопротивления, не испытывая, естественно, никакой привязанности к Марвану. Только столица государства Дамаск потребовала осады. Там командовал зять Марвана аль-Валид ибн Муавия ибн Марван I, но горожане не поддержали его объединенными силами и в конце концов убили его и открыли городские ворота Абдуллаху ибн Али 14 рамадана 132 года (26 апреля 750). Через две недели он выступил в Абу-Футрус, откуда послал брата Салиха с Абу Ауном в Египет вдогонку за Марваном, и Салих отправился туда в зуль-каде 132 года (июне 750). Марван бежал от него с одного места на другое, пока не добрался до Бусира (Бусириса) у Рауды в верхнеегипетской провинции Аль-Ушмунайн. Там он приготовился к бою; в ходе яростной битвы его приверженцы были рассеяны и он сам погиб. Хорасанский араб из йеменского бану балхарис напал на него со своими людьми, крича им по-персидски «Бейте крепче, ребята!», и убил его. Это было в конце 132 года, то есть в начале августа 750-го[287].