Песнь Серебряной Плети - Бранвена Ллирска

Кровь. Кровь повсюду. На полу, стенах, на небе за пылающей дверью. Кровь на руках, чужая кровь. Кровь твоего короля. Как это могло произойти?

Кровь на полу. Кровь под ногами. Залитое кровью тело у пылающей двери. Поперек нее. Ему некуда было идти. Но даже если бы было куда — он не смог бы. Не смог заставить себя переступить через кровь. Кровь короля. Кровь друга. Не из боязни быть проклятым — он и без того проклят. Проклят, проклят, проклят! Но чтобы не утратить останки себя. Не обратиться в ничто. Ничтожное ничто, которому некуда идти. Незачем. Как это произошло с ними?

Небо по ту сторону пылающей — пылающей, пылающей — залитой кровью двери посерело, полыхнуло лихорадочным закатом, истекло кровью, вновь выцвело, умерло и принялось задергивать траурный, измазанный плохо отмытой кровью полог ночи. Когда стены зарыдали потоками ледяного яда, размывая кровь по полу, он лишь инстинктивно отодвинулся. А когда густые серебристые с алым — кроваво-алое на серебре — волны принялись лизать пальцы ног — попробовал приподняться повыше. Умирать все равно не хотелось. Почему тебе не умереть прямо сейчас? Что вообще с тобой произошло?

Тело просто немеет и исчезает. Тебя пожирают заживо, но это почти не больно. Не надо сопротивляться. Все быстро закончится. И уже не будет ни боли, ни крови, крови на полу — крови на полу, крови на полу… — ни скорби, ни крови — крови на руках, крови на руках… — ни стыда, ни крови, крови на небе… Ничего.

Как? Это? Могло? Произойти?..

Дверь пылала. Окрашенная ее заревом вперемешку с кровью — кровью повсюду — волна струилась жидким, огненно-кровавым янтарем, медленно поглощая мертвое, залитое остывающей кровью тело. Дрожала расходящимися кругами алмазно-алого гало, точно воспаленные венцы луны в холодную ночь Савинэ… Ночь Смерти. Она пришла? Пришла за кем? Чьи одежды стирает Прачка у Ручья?

Как сладка песнь баньши!

Дверь пылала и пульсировала.

Тягучая медовая жижа всколыхнулась, точно расступаясь перед самой Домну, праматерью племени фоморов. Мертвец пьяно поднял голову, вырываясь из жадного плена вод и стряхивая мелкие сверкающие кристаллы с солнечного золота волос.

— Какого… Фенрирова… хрена, Нёл? — все еще охрипшим и словно неживым голосом проговорил Дэ Данаан.

Этого не могло быть, он знал, что просто грезит наяву, что это — дурман той лживой сладости, которая так призывно манила и ждала! Но как же ему хотелось поверить! Нёлди, не удержавшись, просто упал на колени прямиком в бурлящее ледяное ведьмино варево:

— Слезы Белисамы! Киэнн! Ты жив!

Талыми водами костяной темницы почти начисто смыло следы крови на груди, крови на полу, крови на небе… Даже страшная рана в нижней части горла тоже, казалось, закрылась, оставив лишь крохотный, блеклый, как тонкий след на снегу, шрам.

— Я в этом пока не уверен, — все еще растерянно потирая горло, произнес Киэнн. Потом, как ни в чем ни бывало, зачерпнул тягучую влагу ладонями, поднес к лицу, недоуменно разглядывая. Не дрогнув, попробовал на вкус, хитро прихмыкнул, и, словно только теперь вспомнив о существовании никса, неуверенно поинтересовался: — А это хорошая новость или плохая?

Нёлди непроизвольно закрыл лицо руками:

— Не подпускай меня к себе, Киэнн. Если попробую приблизиться — убей не раздумывая.

— Какой бешеный вервольф тебя покусал?

В голосе короля прозвучал смешок. Как будто ничего и не произошло. Я точно брежу. Придумываю это все, чтобы хоть как-то оправдаться перед самим собой. Нёлди быстро заговорил, стараясь опередить разливающийся по телу смертельный холод:

— Я солгал тебе. Верней, не сказал всей правды. Она знает, где ты. Она заставила меня отследить твой фетч. Меня, понимаешь? И я сказал ей, что увидел. Но она не поверила. А потому пытала, хотела узнать «правду». А когда ничего другого не услышала, приказала мне убить тебя. — Нёлди сглотнул. Надо же и впрямь хоть что-то сказать в свое оправдание. Даже если на самом деле это все в пустоту, самому себе. — Я… думал, что смогу… сопротивляться этому.

Он несмело поднял глаза, сам не зная, чего ждет больше: прощения или проклятья. Если не знаешь, наверное, и придумать не можешь? Воды Аннвна, только бы все было по-настоящему!

— Самонадеянно, никс, — хмурясь, протянул Дэ Данаан. — До глупости самонадеянно.

Нёлди вновь потупился. Еще бы! Если бы воле Серебряной Плети было так легко противиться! Тебе следовало сказать ему сразу. Не малодушничать, не надеяться на какое-то немыслимое чудо, не заниматься жалким, постыдным самообманом. Вот что с тобой произошло, никс! Ты глуп, глуп и самонадеян, и боишься в этом признаться.

— Встать можешь? — все так же сдержанно и мрачно спросил Киэнн.

— Зачем? — непонимающе поморщился Нёлди.

На лице Дэ Данаана снова мелькнула знакомая хитрая усмешка:

— Я спрашиваю. Когда король спрашивает, надо отвечать, не так ли?

Нёлди, как мог, собрался с силами и, к собственному удивлению, поднялся на ноги, при это ощущая себя безногим карликом на ходулях. Киэнн отодвинулся от портала.

— Иди.

Нет. Нет-нет-нет! Я снова лгу, опять лгу самому себе, лгу про возможность второго шанса, про свое право на спасение. Нет у меня никакого права!

Нёлди отчаянно замотал головой.

— Вали отсюда, никс, — настойчиво повторил Киэнн. — Пока есть возможность. Не заставляй меня вышвыривать тебя. А то ведь я могу.

— Ты так просто отпустишь меня? — потрясенно взглянул на него Нёлди. Бред казался слишком реалистичным.

Киэнн криво ухмыльнулся:

— Конечно не «так просто». Теперь ты будешь должен мне уже три жизни, приятель.

Нёлди нервным рывком втянул воздух:

— У меня только одна…

Киэнн вновь фыркнул сдержанным смешком:

— Ну уж выкручивайся, как знаешь.

К горлу подкатил комок. Нёлди неуклюже шагнул вперед и попытался преклонить негнущееся колено:

— Она — твоя, мой король. Вся без остатка.

Дэ Данаан нетерпеливо отмахнулся:

— Я понял, выметайся. И поживее.

И Нёлди уже было повиновался, когда вспомнил об одной исключительно важной вещи. Возможно, это — его единственный шанс хоть что-то исправить. Ну, или испортить окончательно. Но лучше так, чем никак.

— Киэнн, — напряженно выдавил из себя он, — ты Шинви лучше тоже не доверяй. На всякий случай.

— Она и его взяла? — нахмурился король.

— Мне кажется, он уже давно у нее был на крючке, — нехотя признался Нёлди.

Эта новость, похоже, изрядно ошеломила до того казавшегося невозмутимым Дэ Данаана.

— Твою-ю-ю ж ма-а-ать!.. — протянул он, красноречиво закрыв лицо рукой. — Да что ж я такой баран-то?