Ускользающая тень - Крис Вудинг

Этого Ледо допустить не может. Операция должна закончиться поражением. Нельзя, чтобы война завершилась, пока Ледо не подготовится к переходу на мирное производство. Он и сам понимает, что рано или поздно придётся это сделать. Люди устали от войны, в конце концов терпение у нашего народа закончится. Вот Ледо и решил подстраховаться на такой случай. Каста считает, что, разбрасываясь, Ледо демонстрирует отсутствие целеустремлённости, но, по-моему, он просто осторожен и хитёр. Почувствовал, что ветер переменился, и подстраивается под новые условия.

Но подготовительная работа ещё не закончена. Значит, Ледо снова предаст Эскаран, как тогда, в Короке. Встретится с Белеком Аспой и передаст ему план масштабной операции, в результате которой война может закончиться. Таким образом Ледо получит огромную прибыль, укрепит свою власть и выиграет время, необходимое, чтобы обеспечить себе путь к отступлению, когда конфликт с гурта перестанет быть выгодным.

В уме тебе не откажешь, Ледо. Нарочно послал своих людей в Корок, чтобы отвести подозрение. Ведь клан Каракасса понёс не меньшие потери, чем остальные. Но из-за тебя убили моего мужа, я тоже чуть не погибла, а теперь угроза нависла над нашим сыном.

Поэтому я сделаю всё, чтобы тебе помешать. Не допущу, чтобы твой план сработал. Я убью тебя, и тогда Магнатом станет Каста. Она использует своё влияние и отзовёт Джея с фронта. Возможно, операция «Ураган» будет проведена, а может быть, её отменят. Не важно. Главное – ты должен умереть, и Белек Аспа тоже. Но никто не должен узнать, что это дело моих рук.

Мне известно, куда ты собрался, Ледо. Когда и в каком месте у тебя назначена встреча с врагом. Там-то я вас и подкараулю.

Нерейт ждёт за одним из десяти накрытых столов, расставленных у входа в покосившееся здание закусочной. Рядом что-то обсуждают мужчины, ещё вижу несколько парочек. Перед Нерейтом стоит миска с тушёным мясом, над которой поднимается пар.

– Что, аппетита нет? – спрашиваю я и сажусь рядом. На самом деле я не в настроении шутить, но ради давнего знакомства приходится изображать дружелюбие.

Нерейт с отвращением глядит на еду.

– Пришлось заказать, иначе мне здесь сидеть не разрешали. Вы, эскаранцы, просто варвары какие-то. Есть порезанные, зажаренные трупы… Не понимаю. Если ни разу не разрывал зубами горло добычи и не глотал струи свежей крови, можно считать, что и не жил.

– Я из-за тебя вегетарианкой стану. Так что насчёт баржи?

– Твои сведения подтвердились. Впрочем, я и не сомневался, – отвечает Нерейт. – Так и знал, Серебряный не зря поручил тебе это задание.

Откидываюсь на спинку стула и складываю ладони, потом судорожно сжимаю пальцы.

– Значит, условие я выполнила.

Нерейт обнажает зубы.

– Серебряный остался доволен. Он готов разыскать твоего сына. – Хааду криво улыбается. – Серебряный будет рад и впредь с тобой сотрудничать.

– Только пусть найдёт Джея.

– Мы уже этим занимаемся. Скоро сообщим о результатах.

– Думаю, когда понадобится, вы сами меня разыщете, – произношу я, вставая.

– Непременно, – обещает Нерейт.

– Приятного аппетита, – произношу я и шагаю прочь.

После разговора с Нерейтом отправляюсь в другую часть Крюка. Нахожу неприметную дверь посреди полуразрушенного трущобного квартала. Стучусь и жду ответа. В последний раз я видела этого человека совсем в другой обстановке. Но теперь для него наступили тяжёлые времена. Когда он открывает дверь, сразу замечаю – потерял много веса, и не только из-за отрезанной кисти руки.

– Здравствуй, Экан, – говорю я.

Пока живу на втором этаже притона двеомингов. Сначала собиралась честно снять комнату, но стоило мне только войти, как владелица пронзительно взвизгнула и забилась в угол, так что я просто вошла и заняла свободное помещение. Конечно, не слишком приятно жить в одном доме с сумасшедшей, зато денег она с меня не требует, вот я и не плачу. Только приближусь, сразу шарахается и начинает бормотать, что у меня все руки в крови. Ещё бы, а ты как думала?

Зовут женщину Пыль. Это жалкое, тощее, измождённое существо. Сразу видно, что много лет сидела на некачественном огненном когте из самых захудалых притонов. Двеоминги принимают этот наркотик, чтобы пробудить в себе хтономантические силы. Настоящие заклинатели камня никогда так не делают, им хватает и магических способностей, и умения, чтобы обойтись без химических веществ. Но чистый огненный коготь для этих городских шарлатанов слишком дорог, поэтому они смешивают его со всякой дрянью и в конце концов превращаются в слабоумных. А жалко – беднякам не к кому больше обратиться, когда им требуется лечение, помощь или совет. Все заклинатели камня работают на какой-нибудь клан.

Получив от Экана то, за чем приходила, возвращаюсь в свою комнату. На улицу выхожу только в закрытой одежде, поэтому ненужных вопросов никто не задаёт. Даже не догадываются, что я из Кадрового состава. Правда, чувствуют всё-таки, что со мной лучше не связываться, и держатся на расстоянии. Обычно женщине без защитника в трущобах и одного оборота не продержаться, но эти типы понимают, что я их не боюсь, и держат за свою. Я не жертва, я хищник.

Притон грязный и запущенный. Занимает два нижних этажа шестиэтажного дома и часть крошащейся и осыпающейся террасы, выходящей на улицу, ведущую в сторону полюса. Через закопчённые стёкла в покосившихся рамах смутно проглядывает свет фонарей. В тени рыщут мелкие паразиты.

Захожу через главный вход. Пыль тут как тут – разноцветные, похожие на солому космы спадают на лицо, тонкие кости будто в узлы скручены. Хозяйка сидит прямо на голом полу в центре начертанного мелом круга, её окружают горшочки с благовониями. Пальцы слабо сжимают трубку с огненным когтем. Можно подумать, что она без сознания, однако Пыль каким-то образом умудряется сохранять сидячее положение, несмотря на то что всё тело её обмякло. Голова бессильно свисает вниз, подбородок упирается в грудь.

Иду через комнату, перешагивая через магические побрякушки, которые якобы помогают пробудить её внутреннюю силу или что там ещё. Уже собираюсь подняться по лестнице, как вдруг Пыль резко вскидывает голову и награждает меня злобным взглядом мутных глаз.

– У тебя на руках кровь! – хрипло верещит она, затем начинает трястись и рыдать. – Много крови, очень много…

Я это уже слышала и не обратила внимания. Не обращаю и сейчас. Просто иду наверх, в свою полутёмную каморку. Фонарь зажигать неохота. Здесь холодно, из мебели – только старая кровать, от которой несёт плесенью, и комод, половина ящиков которого по неизвестной мне причине не открывается. Ложусь и размышляю, что ещё могу сделать, нет ли каких-то других путей, про которые я не подумала. Но сейчас важнее всего залечь на дно, а значит, остаётся только ждать.

Я найду тебя, Джей. Я должна хоть один-единственный раз увидеть тебя. Сказать, как я тебя люблю, объяснить, как всё произошло. Но самое главное – ради бога, пусть с тобой всё будет в порядке. Теперь понимаю, что не должна была идти на поводу у твоего отца. Это моя вина, я проявила слабость. Из-за меня ты очутился на войне. Не уверена, смогу ли что-то изменить. Но, по крайней мере, попрошу прощения. Это я сделать могу… Хоть что-то…