Усы генералиссимуса - Игорь Саксин

в тебе.

Тот опять упал на колени.

– Ну что же, если тебе так удобней, пусть будет по-твоему.

Чернобородый воин в ответ закивал головой.

Один из мужчин достал из мешка кувшин:

– Сделай несколько глотков и расскажи нам о том дне, когда ты зарубил женщину.

Глотнув из кувшина, воин поморщился:

– Наш вожак вёл нас за беловолосыми женщинами, которые жили в этих местах. Мы нигде не встречали сопротивления, но когда вдали показался лес, путь нам перегородил отряд чужаков. Они набросились на нас, и завязалась битва. Их было больше, но мы храбро сражались…

– Оставь свои рассказы для внуков, если они когда-нибудь у тебя появятся,– перебил его мужчина,– нас интересует не это.

– Простите, господин,– воин коснулся лбом земли,– мы бились до самого вечера, и когда взошла Луна, я увидел, что все мои друзья мертвы. Тогда я тоже притворился мертвецом и спрятался под трупами.

– Дальше.

– Враги ушли и появился этот господин,– воин почтительно посмотрел на старика,– он, что-то высматривая, ходил между трупов и громко бормотал. Я не понимал ни слова, но вдруг увидел как вожак и мои товарищи поднялись. Они опять стали живыми! Господин повёл их к лесу, а я пошёл за ними, взяв боевой топор. До самого утра мы сидели в лесу, а потом вожак отдал приказ и, выйдя на поляну, мы увидели множество людей. Среди них стояла красивая женщина с ребёнком на руках. Я получил приказ убить её и ребёнка.

Он замолчал, словно переживая события того дня.

– Там лежал человек с ножом в груди,– напомнил ему мужчина.

– Клянусь, я не убивал его! Когда мы вышли из леса, он уже был мёртв. Женщина сказала, что его убило дерево.

– Где ты провёл всё это время?

– Господин, ожививший моих друзей, поселил меня недалеко от реки. Я построил себе шалаш, охотился на животных и ловил рыбу.

Мужчина прищурился:

– Ты знаешь, что убил его дочь?

– Да, господин сам сказал мне об этом. И ещё он сказал, что не держит на меня зла, потому что это произошло по его вине.

– Хорошо, подожди за деревьями, мы позовём тебя.

Несколько раз, коснувшись земли лбом, воин на коленях пополз к деревьям.

– Что же,– сказал один из мужчин,– всё ясно. Нам нужно немного времени для того, чтобы огласить своё решение. Глаз обязательно должен быть закрыт. Позови своего внука и через час возвращайся сюда.

Поднявшись с земли, старик поклонился сидящим людям:

– Я с благодарностью приму любое ваше решение.

– Только не рассчитывай на то, что оно будет мягким.

Санкт- Петербург, наше время

Оставшиеся до свадьбы дни превратились для меня в настоящую пытку.

Рина дни напролёт пропадала в городе, занимаясь пошивом платья и прочих аксессуаров, а когда возвращалась домой, заставляла меня разглядывать рюшки и бусинки, которыми это самое платье будет расшито.

Мама с папой постоянно требовали, чтобы я не пускал на самотёк оформление столов на пароходе, и чуть ли не ежеминутно вносили в праздничное меню различные изменения.

Немного легче стало, когда в четверг вечером приехали Катины родители.

Её мама оказалась хрупкой миловидной женщиной с тихим голосом.

– Ты тоже не очень похожа на своих родителей,– довольным тоном сообщил я Рине, но она, словно не заметив моих слов, сразу подключила свою маму к работе над платьем.

Валерий Фёдорович быстро нашёл общий язык с папой: для начала они долго парились в бане, а потом засели на уличной террасе, обложившись внушительной батареей пивных бутылок.

Увидев эту картину, мама сделала строгое лицо, но промолчала.

Пожалуй, один Гном сохранял полное спокойствие, радуясь тому факту, что дом наполнился новыми людьми, которые с видимым удовольствием принимали участие в его любимой игре с пёстрым селезнем.

Родители Рины остались ночевать у нас, так что с самого утра пятницы я закинул невесту в свадебный салон, там же максимально быстро выбрал себе костюм стального цвета и отправился домой.

Родители сидели за столом в гостиной, рассматривая семейные альбомы.

Увидев меня, мама покачала головой:

– Гоша совсем не принимает участия в хлопотах. Такое впечатление, что завтра женится кто-то другой.

– Спокойствие признак уверенности,– встал на мою защиту Валерий Фёдорович,– причин для волнения нет, разве что Катино платье, но сегодня оно должно быть готово.

– Роспись в шесть вечера?– уточнила мама.

Кивнув, я взял со стола один из альбомов и вышел из гостиной.

Уже открыв входную дверь, я услышал, как Валерий Фёдорович громко сказал, что выйдет покурить.

Было понятно, что он хочет пообщаться, и я дождался его.

С удовольствием закурив, он кинул взгляд на альбом:

– Опять собрался в лес? Провожу тебя до калитки.

Подбежавший Гном потёрся о его ногу.

– Гоша, всё хорошо?

– Лучше не бывает.

– Что-нибудь вспомнил?

– Абсолютно ничего.

Валерий Фёдорович достал из пачки новую сигарету.

– Знаешь, я ведь не всегда был генералом,– задумчиво произнёс он,– много лет занимался оперативной работой, в своё время столько побегать пришлось, что до сих пор колени по ночам ноют, так что чутьё у меня не хуже, чем у твоего Гнома.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Говорю это потому, что привык доверять своей интуиции, а в последнее время она мне настойчиво подсказывает, что «Системе» осталось недолго заниматься своей привычной работой. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю. Вы выполнили мою просьбу?

– Самым наилучшим образом. Поэтому не удивляйся, если среди приглашённых гостей увидишь кого-то из тех, кто тебе не очень нравится.

Похлопав меня по плечу он, развернувшись, пошёл к дому.

Углубившись в лес, я нашёл небольшую поляну, уселся прямо на траву, открыл альбом и начал с интересом рассматривать старые фотографии.

Гном сел за моей спиной и, положив голову мне на плечо, делал вид, что тоже очень интересуется семейной хроникой.

Последний раз я просматривал альбомы в десятом классе, поэтому сейчас неторопливо перелистывал страницы, вспоминая имена и лица своих родственников, большинство из которых никогда не видел.

Первые страницы мне были хорошо знакомы, с них на меня смотрели молодые родители и я сам.

Дальше шли фотографии моих бабушек и дедушек.

К середине альбома я добрался до старых дореволюционных фотографий: в школьные годы мне очень нравилось разглядывать их, я словно погружался в далёкую эпоху, когда ещё сам фотоаппарат был чем-то диковинным.

Люди в причудливой одежде позировали невидимому фотографу, но моё внимание неожиданно привлекло чёрно-белое изображение молодой женщины.

Она была похожа на одну из киноактрис, фотографии которых присутствовали почти во всех семейных альбомах.

Помню, я и раньше всегда обращал внимание на её красоту, но сейчас неожиданно ясно осознал, что