Усы генералиссимуса - Игорь Саксин

Вынув небольшой квадратик из картонных держателей, я перевернул его обратной стороной к себе.

Чернила практически высохли, но мне не составило особого труда разобрать четыре цифры, написанные чётким каллиграфическим почерком.

1904 г.

Женщина была сфотографирована в этом году или в нём же просто подарила кому-то свою фотографию.

Вставив снимок на место, я вдруг понял, отчего её лицо показалось мне знакомым.

Сомнений быть не могло, с фотографии на меня смотрела Лёля: в другой одежде и с другой причёской, но это точно была она.

Захлопнув альбом, я резко встал, напугав Гнома, и быстрым шагом направился домой.

Вся компания сидела за столом, на котором стояло большое блюдо с яблочным пирогом.

– Возьми две чашки,– сказала мама,– звонила Катюша, она будет через десять минут.

– Конечно, мама,– я раскрыл альбом,– не подскажешь, кто это такая?

Взяв альбом в руки, мама улыбнулась:

– Это наша спасительница, дальняя родственница по линии твоего отца.

– Спасительница? В каком смысле?

– Дело в том,– пояснил папа,– что чем больше лет проходило с твоего рождения, тем меньше ты становился похож на нас. Наши друзья и знакомые постоянно подтрунивали над нами, говоря, что мы взяли тебя из детского дома. Мы, конечно, не обижались, но доля правды в их шутках всё же была. А потом мы с твоей мамой нашли эту фотографию. На ней изображена то ли моя троюродная прабабка, то ли четвероюродная тётушка, уже и не вспомнить. Ты очень похож на неё. Так в шутку, мы стали называть её между собой спасительницей семейной репутации.

Я увидел, как Валерий Фёдорович напрягся.

– Можно посмотреть?– протянул руку он.

– Конечно, Валерий,– мама передала ему фотографию.

Он долго смотрел на изображение, потом на меня, будто сравнивая увиденное, но я был уверен, что он увидел то же самое, что и я.

– Действительно очень похож,– резюмировал Валерий Фёдорович, отдавая фотографию,– пойдём, Гоша, встретим невесту, поможем занести коробки.

Мы вышли во двор.

– Это, то самое, о чём я думаю?– спросил он, закуривая.

Я кивнул.

– Интересные дела. Давно у вас её фотография?

– Сколько себя помню.

Он достал телефон:

– Галина, слушай, необходимо срочно выяснить группу крови жены Зураба и провести сравнительную экспертизу её лица и лица Гоши. Жду!

Возле ворот раздался автомобильный сигнал, и из большого джипа с сияющим видом вышла Рина:

– У тебя будет самая красивая невеста!

– И жена,– добавил я.

Улыбка вышла натянутой, и она почувствовала это.

– Ну, что ещё случилось? Выкладывай.

– Потом,– шепнул я и, подхватив огромный пакет с платьем, пошёл в дом.

После чаепития Рина долго изучала фотографию и, тряхнув волосами, сказала:

– У меня нет никаких сомнений в том, что это Лёля, только из другого времени. Вот тебе и женщина с топором, защищающая своего сына. Решено: после родов я вернусь в отдел.

Примерно через два часа, предварительно постучав, в нашу комнату вошёл Валерий Фёдорович.

– Она в курсе?– кивнул он в сторону дочки.

– А как же,– ответила Рина вместо меня,– нам нечего скрывать друг от друга.

– Звонила Галина. Ваши группы крови совпадают, а о внешнем сходстве не буду и говорить, его заметили даже твои родители.

– Это ещё ничего не доказывает,– возразил я.

– Это доказывает, что мои аналитики недаром получают свою зарплату,– ответил Валерий Фёдорович.

– Как же они пропустили такой очевидный факт?– подколола его Рина.

– Наверное, всё от того, что ты ушла из отдела,– вывернулся он,– а тебе, Гоша, хватит упрямиться, не признавая очевидное. Ты сам сказал, что фотография находится в альбоме с давних времён. Считаю эту тему закрытой, но остаётся математика Галины. Надеюсь, ты обратил внимание на дату?

– Обратил.

– И о чём она тебе говорит?

– В девятьсот четвёртом году родился мальчик, позже писавший под диктовку старика и погибший в начале войны,– нехотя ответил я.

– Молодец! Остался только один неизвестный период из твоей жизни, те самые сорок лет, но и они уже не имеют принципиального значения.

– Это ещё почему?– спросила Рина.

– Галина заложила в компьютер новые данные, и он считает, что в самое ближайшее время Гоша или кто-то другой закроет недостающий пробел.

– Пожалуйста, пригласите на свадьбу Лёлю с мужем,– попросил я.

– Мог бы об этом не говорить, её одной из первых внесли в список гостей.

Пожелав нам доброй ночи, он вышел.

– Платье покажешь?– спросил я.

– Ещё чего! Увидишь меня в нём завтра.

Шум в доме постепенно утих и мы с Риной лежали, накрывшись одеялом.

– Невероятно,– шепнула она,– если вся история правдива, завтра на свадьбе тебя будут поздравлять две мамы. Но ведь были и другие, ты думал об этом?

Я нежно погладил её по волосам:

– Она физически не может быть моей мамой, просто похожа на даму с фотографии. Меня родила другая женщина.

Словно не услышав меня, Рина добавила:

– Возможно, раньше ты был женат, у тебя могли быть дети, и значит, их потомки до сих пор ходят по Земле.

– Не думай об этом,– шепнул я в ответ,– я люблю тебя, а всё остальное не имеет значения.

Тяжело вздохнув, она уткнулась лицом мне в плечо, и почти до самого рассвета я, не шевелясь, лежал с открытыми глазами.

Проснулся я поздно.

Солнце во всю силу уже светило в зашторенное окно, а за дверью раздавались громкие стуки и голоса.

Стало понятно, что обстановка накалена и напоминает сумасшедший дом и, выйдя в коридор, я убедился в собственной догадке.

Все суетились и куда-то бежали, успевая переговариваться прямо на ходу.

Из обрывков разговоров я понял одно: жених, то есть я, едет к пристани на два часа раньше остальных, чтобы проверить, всё ли в порядке, а невесту к моменту росписи привозят родители.

У меня не имелось никаких возражений и, захватив с собой приличный кусок яблочного пирога и бутылку молока, я расположился на уличной террасе, спокойно наблюдая за незнакомыми людьми, постоянно входящими во двор и выходящими из него.

Меня словно не замечали, но ближе к обеду я с ужасом вспомнил, что не купил невесте цветы.

Это было серьёзным упущением, я направился к дому и возле входной двери галантно пропустил вперёд тучную даму, оказавшуюся парикмахером.

Узнав, что женюсь именно я, она, усмехнувшись, посмотрела на мою бритую голову, но тактично промолчала.

Через двадцать минут я стоял перед зеркалом в ванной, разглядывая собственное отражение, одетое в новый костюм и, поправив галстук, пошёл к прикроватной тумбочке, чтобы взять из неё коробочку с обручальными кольцами.

Рядом с ней на боку лежал флакончик, полученный мной от Зураба.

Машинально