Сжигая мосты - Юлия Гатальская

Несколько часов спустя послышался скрежет дверного замка, и моё сердце зашлось галопом, поднимая во мне все отрицательные эмоции. Для аутотренинга я вновь подумал о том, что сам во всём виноват, и от этого стало ещё хуже. Я продолжал сидеть в кресле гостиной с ноутбуком на коленях и делать вид, что погружён в работу с головой и не замечаю её.

Таня, завидев меня, стремглав бросилась ко мне и тут же залезла мне на колени, уверенным движением откладывая компьютер в сторону, а я из последних сил выдавливал из себя улыбку, помня только о том, что шестьсот миллионов висят в воздухе и их необходимо вернуть. Таня уже вовсю расстёгивала мою рубашку, покрывая моё тело поцелуями, спускаясь ниже, а я не мог даже прикоснуться к ней, понимая, что меня стошнит. Она медленно сползла на пол и устроилась между моих коленей, продолжая мурлыкать и поглаживать внутреннюю сторону моих бёдер. В ту секунду я только и мечтал о том, чтобы ногой отпихнуть её от себя, но я должен был быть убедительным, хотя трудно было заставить своё тело реагировать на её омерзительные ласки. Я мог только сидеть неподвижно, закрыть глаза и представить на её месте кого-то другого и у меня почти получилось, если бы Таня не подала своего противного голоса, положив свою ладонь в область моего паха:

– Похоже, ты не очень рад меня видеть?

– Извини, детка, я устал. Девятичасовой перелёт всё-таки, – выдавил я, стараясь не смотреть в её лицо.

– Оу, – выдала она, поднимаясь с колен. – Я соскучилась, – неожиданно пролепетала Таня, вновь усаживаясь мне на колени и поглаживая меня по щеке. – Как Катя, выздоровела?

Охренеть! Меня как будто током шибанули от этого вопроса так сильно, что я даже взглянул в её лицо. Это было совсем не похоже на Таню. Она никогда не спрашивала о Кате, для неё она будто бы вообще никогда не существовала. А тут вдруг такой интерес.

– Ей уже лучше, – ответил я, изо всех сил стараясь придать голосу беспокойство, завуалировав тем самым подозрительность.

– Это хорошо, – Таня продолжала сидеть у меня на коленях, поглаживая мою грудь. – Ты скучал по мне?

Сегодня явно день сюрпризов, непонятных, неожиданных и крайне подозрительных. Я бы обрадовался всем этим вопросам, будь они сказаны несколько недель назад, но теперь они меня повергали в шок. Таня зачем-то проявляла ко мне тёплые чувства или хотела, чтобы я поверил в то, что она проявляет тёплые чувства, и меня это настораживало ещё сильнее. Я не мог понять, с чего все эти перемены.

– Конечно, скучал. – Я положил ладонь на её грудь для пущей убедительности и начал ласкать. Теперь мы оба играли в одну и ту же игру и каждый хотел получить главный приз. Только разница заключалась лишь в том, что я хотел вернуть своё, а Таня хотела украсть чужое.

Сейчас, когда я знал, что Таня искусно притворяется, мне стало любопытно, каково это – делать вид, что получаешь удовольствие. Я был уверен, что я противен ей так же, как и она мне теперь, и осознавал, насколько тяжело пересиливать себя, а Таня это делала регулярно на протяжении последнего года, причём, в большинстве своём по собственной инициативе. В моей голове мы выглядели как два аморальных человека, не признающих порядочности и чести. Каждый из нас теперь играл свою роль и каждый надеялся победить. Это могло бы быть забавно, если бы не так много было поставлено на кон, во всяком случае, для меня. Таня так старалась, буквально из кожи вон лезла, хотя по сути ничего не теряла, напротив, только хотела получить. Я же должен был стараться ещё больше, потому что для меня цена этого притворства была неимоверна высока – я рисковал попасть за решётку на ближайшие десять лет.

Я с силой сжал упругое полушарие, смело заглядывая в глаза Тани, которые не выражали ничего, кроме наигранной страсти. «Хорошо справляешься, давай поиграем, кто кого обведёт вокруг пальца», – подумал я, обхватывая её тонкую шею второй рукой, мечтая сдавить так сильно, чтобы она хрустнула и переломилась, безжизненно опрокидывая пустую голову Тани назад. Вместо этого я притянул её к себе и поцеловал, грубо запуская язык в её горячий рот. Она застонала, а я усмехнулся про себя реалистичности подобных звуков.

Таня запустила свои руки в мои волосы, притягивая меня ближе к себе, прижимаясь плотнее, потираясь бедрами о мой пах, обнимая меня ногами. Я полностью контролировал ситуацию, полностью контролировал свои ощущения и со всей бдительностью следил за реакцией Тани. Внутренне я был хладнокровен, расстёгивая её блузку и сдёргивая с неё кружевной бюстгальтер, хотя мой член правильно реагировал на обнажённое красивое тело на радость Тани. Я бесцеремонно отодвинул краешек трусиков и резко ввёл палец в её влагалище, удивляясь его обильной влажности и горячности и ловя слухом новый протяжный стон, сам расстегнул ширинку своих брюк, продолжая наблюдать за великолепной игрой своей партнёрши. Жёстко насадив её на себя, я отметил, как раскраснелись её щеки, сбилось дыхание, прикрылись веки, словно от неземного удовольствия. Она запрокинула голову назад, выгибая спину, и с энтузиазмом начала двигаться на мне, а я, стиснув зубы, с силой сдавливал руками её бедра, делая движения резче. Наверное, впервые я мог трезво наблюдать за Таней и поражаться её мастерству, сам создатель знаменитой актёрской системы Станиславский поверил бы такому представлению, настолько реалистично оно было сыграно. Особенно меня поразила финальная часть спектакля, я с трудом сдержался, чтобы не прыснуть вслух, потому что похоже даже наши китайские соседи слышали, как Таня умеет кончать, вернее, как Таня умеет притворяться, что кончает.

Несмотря на то, что сам я так и не кончил, мне нестерпимо хотелось немедленно скинуть с себя эту мерзкую женщину. Её сексуальный опыт не оставил без внимания тот факт, что я не испытал оргазма, а я и не пытался притворяться. Спустя несколько минут Таня лениво слезла с меня, продолжая тяжело дышать, и снова опустилась передо мной на колени. Я лишь продолжал безынициативно сидеть в кресле, стараясь не смотреть, как белокурая голова Тани двигается вверх-вниз. «Придётся тебе сильно постараться, чтобы довести дело до конца», – зло подумал я, закрывая глаза и отдаваясь лишь физическим ощущениям, стараясь абстрагироваться от отвращения к этой женщине и к самому себе.

***

Спустя две недели я понял, что если перед тобой стоит определённая цель, от успеха достижения которой зависит твоя жизнь – то можно вполне стойко терпеть близость опротивевшей женщины и притворяться довольным жизнью, регулярно отплёвываясь и отмываясь в ванной от всей этой грязи. Самым мерзким было осознавать, что отмыть свою душу после этого будет невозможно.

Ежедневно я проводил в своём кабинете по десять часов в поисках решения, переписываясь и переговариваясь с Соколовым по скайпу. Таня продолжала заниматься собственной персоной и для меня было сильным облегчением, когда она не вертела задом перед моим лицом и пропадала в торговых центрах и салонах красоты. Я находил время на контроль за ходом строительства, хотя и полностью доверял подрядчику, который за пять месяцев ни разу не позволил мне усомниться в своей компетенции, хотя я бы сейчас предпочёл, чтобы сроки сдвинулись в большую сторону. Времени на сон оставалось крайне мало, если учесть, что Таня регулярно терроризировала меня сексом.