Сжигая мосты - Юлия Гатальская

– Она же младше тебя на восемь лет, чёрт тебя дери? – я вновь ощущал нарастающую ярость.

– Думаешь, я не в курсе? – горько выдавил Соколов. – Мы с ней уже месяц встречаемся… И уже месяц я пытаюсь вернуть деньги обратно на твои счета.

Я понял, что влюблённость Владимира в Лизу как ни крути пришлась мне на пользу. Ещё бы месяц моего пребывания в Китае, и деньги бы дошли до места назначения, а там безвозвратно исчезли бы со счёта кипрской компании и все следы были бы замётаны, ищи-свищи потом чужие миллионы. В таком случае решётка светила бы только мне, во всех контрактах стояла моя подпись и нигде не светилось имя Тани. Мне вдруг припомнился Танин ночной разговор в гостиной нашей китайской квартиры:

– Таня в курсе, что ты пытаешься вернуть деньги? Это с тобой она говорила несколько дней назад?

– Со мной, но она не в курсе, – ответил Володя, а я чувствовал, что в его голосе сквозит боль. – Таня знает, что деньги зависли, но она думает, что я делаю всё, чтобы довести их до назначения, до счёта её фирмы на Кипре. Она боится, что я не успею перебросить деньги до того, как ты что-то начнёшь подозревать, и постоянно торопит меня. Я поэтому тебя и вызвал. Я перепробовал все варианты вернуть деньги обратно, но сумма слишком велика.

– Как ты вообще умудрился перевести такую сумму? – зло выдавил я, пытаясь разобраться во всех подробностях этой финансовой махинации.

– Я заключил с этой фирмой фальшивый контракт на покупку оборудования. Но кипрская компания не смогла принять всю сумму целиком, их банк потребовал доказательства. В итоге деньги сейчас висят в воздухе. Мы не можем их вернуть и не можем зачислить на счёт офшора. Я уже месяц бьюсь над этой проблемой. На нас могут обратить внимание чиновники госконтроля из отдела международных валютных операций, если мы не предпримем что-то в течении трёх месяцев…

– Ты понимаешь, что через несколько месяцев мне нужно будет заплатить подрядчику. Чёрт, это шестьсот миллионов рублей, мать твою! – я со злостью пнул ни в чём не повинный стул, отшвырнув его в сторону.

– Я знаю, Марк, я всё это понимаю. Но ещё не всё потеряно. У нас остаётся единственный шанс вернуть деньги – убедить Таню, что всё идёт по её плану, пока будем пытаться что-то придумать. Если она догадается, что ты в курсе и я пытаюсь вернуть деньги обратно, она наспех закроет кипрскую фирму и деньги просто канут в небытие. Тогда тебе одному придётся отвечать перед инвесторами. Сама Таня не сможет вывести зависшие деньги на счёт своей подставной компании, она нуждается в моей помощи, а я буду тянуть столько, сколько это будет возможно, чтобы не вызвать её подозрений. Всё-таки Таня не дура и если захочет, разберётся что к чему.

– Это я и без тебя знаю! – прорычал я. Мне придётся вернуться в Китай и делать вид, что ничего не произошло, продолжая изображать из себя влюблённого идиота и пытаться не придушить эту мерзавку, которая ничего и никого в этой жизни не любит, кроме себя и роскоши.

– Марк, я рассказал тебе всё, потому что с недавних пор не представляю своей жизни без твоей сестры, но знай, что мне этот выбор дался очень тяжело. Таня мне как сестра, мы были близки с детства, можно сказать, что у нас никого ближе друг друга не было, и теперь я предал её.

Владимир продолжал сидеть в углу моего кабинета на полу. Вдруг он прижал подбородок к груди и начал сотрясаться. Я понял, что он плачет, скупо и по-мужски. Я буквально ощущал его отчаяние, которое граничило с безумием. Ему необходимо было выплеснуть из себя эти чувства, мужские сердца тоже иногда дают трещину и виной тому женщины, точнее, любовь к ним.

– Ладно, – пробубнил я. – У тебя ещё будет время пожалеть себя. Давай приступим к разработке плана. Мне ещё нужно заехать к Лизе и ты поедешь со мной. Мне нужны доказательства, что ты не переметнёшься снова на сторону Тани.

Володя поднял на меня мокрые глаза и в них я увидел благодарность за то, что даю ему шанс исправить ситуацию. Страшно подумать, что со мной было бы, если бы Лизе не потребовались эти чёртовы данные для курсовой. От подобной мысли у меня волосы на спине зашевелились и похолодели руки. У нас было в запасе несколько месяцев, чтобы оставлять инвесторов в неведении безнаказанно и найти выход из этой ситуации. Мне вдруг захотелось, чтобы стройка затянулась и у меня был повод отложить оплату подрядчику. К сожалению, такой вариант развития событий был бы характерен скорее для России матушки, а не для продвинутого Китая, где за каждый день просрочки полагается внушительный штраф.

Пока я сидел в самолёте, который направлялся в Китай, у меня было много времени, чтобы подумать обо всём. Три дня мы с Соколовым бились над проблемой, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, но так ничего и не смогли придумать. Самое неприятное в этом было то, что я не мог нанять кого-то со стороны для решения вопроса, это было слишком опасно, я мог попросить помощи или совета только у тех людей, которым действительно доверял, а таковых было совсем немного. Олег Алексеевич, юрист, услугами которого я пользовался уже несколько лет, входил в число таких людей и он посоветовал мне обратиться за помощью к одному его очень хорошему знакомому финансисту, специализирующемуся на международных валютных операциях. Я решил, что, пока у нас есть время, не стану привлекать посторонних людей, и отложил этот вопрос на месяц. Рассказывать же отцу о своих проблемах совсем не хотелось, я знал, что он скажет, и знал, что помочь он не сможет, что я могу рассчитывать только на себя, к тому же, это именно моя репутация и свобода стояли под угрозой, реальной угрозой.

За эти три дня, что я пробыл в Петербурге, я не смог выделить хотя бы несколько часов, чтобы повидаться с дочерью. Я толком не спал, не ел, мы с Владимиром беспрестанно пересматривали бумаги в поисках нужной информации и перебирали варианты дальнейших действий. Соколов умолял меня не рассказывать о его поступке Лизе, по крайней мере прямо сейчас, боясь, что она не простит его, и мне пришлось снова изображать из себя беспечного бизнесмена перед ней, да мне и самому не хотелось распространяться о своих огромных проблемах. Однако я нисколько не притворялся, когда показывал Лизе, что сержусь на неё за то, что она встречается с человеком, который на восемь лет старше её, и даже пригрозил рассказать всё её родителям, считая это справедливым. Но Лиза обещала, что сама всё им расскажет, когда подвернётся подходящий случай, и что-то мне подсказывало, что случай этот подвернётся совсем не скоро.

Я понял, что она действительно влюблена в Соколова, а он без ума от неё, стоило мне лишь взглянуть на их встречу и увидеть, какими глазами они прожигали друг друга. Между ними явно было что-то большее, чем страсть, они словно понимали друг друга без слов, и мне было не по себе от этого зрелища. Зато теперь я мог полностью доверять Володе.

– Вы оба плохо выглядите, – прищурившись, проговорила сестрёнка, провожая меня в аэропорт вместе с Владимиром.

– Были важные дела, – ответил я и тут же вывалил свою просьбу. – Лиза, не говори Катюше, что я прилетал, у меня на самом деле не было свободной минуты, чтобы навестить её. Не хочу, чтобы она считала меня монстром, не способным выделить несколько часов для дочери за последние четыре месяца.