Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди

По лугу кто-то прошел, примяв траву и цветы, по прямой линии от живой изгороди до самой башни. Запах травы и клевера придавал всем мыслям о выкупе какую-то безумную мелодраматичность. Башня своим подавляющим молчанием внушала чувство, что внутри нее никого нет.

Тяжелая дверь открылась с протяжным скрипом. Пахнуло сыростью и затхлостью. Запахи крысиного помета и сгнившей травы смешивались в выворачивающий душу «аромат», поднимаясь откуда-то от основания башни сквозь сломанные половицы. Это место явно таило в себе опасность. Его следовало бы начисто снести или же окружить забором и навесить замок.

Лишь кто-то молодой и романтичный мог усмотреть нечто очаровательное в этой башне.

Мне захотелось позвать Люси вслух, но сама атмосфера внутри этого строения не позволила это сделать.

Поставив ногу на первую шаткую ступень лестницы, я стала подниматься по ней так тихо, как только могла. Если мне удастся удивить Люси, она не успеет привести мысли в порядок и придумать какую-нибудь убедительную легенду.

Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к окружающему полумраку. Прямая лестница, одна ступенька которой отсутствовала, привела меня на первый этаж этого сооружения. Старое одеяло, смятое в кучу, лежало в центре круглой комнаты.

У подножия винтовой лестницы, которая вела на верхнюю площадку башни, я задержалась. Тишину нарушил голос, причем голос мужской. Поднявшись на одну-две ступени, я смогу различать произносимые им слова. Говорил ли он сам с собой? Нет. Он должен был говорить с Люси, но она не отвечала. Страх сдавил мое сердце. Еще одна ступенька. Теперь я четко различала его слова. Но ведь он наверняка должен слышать мое дыхание и стук сердца, биение которого отдавалось в моей голове и звучало как стук колес поезда? Я сделала несколько глубоких вдохов, успокаивая себя. Только не поддаваться панике.

Среди всех, кто мог быть союзником Люси в этой ее маленькой игре, Дэн Рут никак не числился в начале списка. На первый взгляд он казался отрешенным и замкнутым человеком, свободным от мелких забот обычных смертных, пока я не обнаружила, что он подслушивает все, происходящее в квартире Уолфендейлов.

Будучи в неведении о столь многом, я чувствовала себя кротом, ползущим по подземному туннелю. Но, когда я подняла взгляд, свет, проникающий с вершины башни, побудил меня к действию.

Прежде всего, я прислушалась.

Дэн говорил:

– Я решил убить его за то, что он сделал.

Тон его голоса полностью расходился с произносимыми словами. Он говорил это с убежденностью, причем с определенным мягкосердечием, вызвавшим ассоциацию с наполненной теплой водой грелкой.

Люси ничего не отвечала на это. Неужели он разговаривал с трупом? Признание в убийстве не могло быть безопасно сделано живому человеку.

Дэн просто произнес:

– Я ненавидел его.

На это признание тоже не последовало никакого ответа.

Мне следовало на цыпочках удалиться прочь, нужно было поспешить уйти отсюда тем же путем, которым пришла, и позвать на помощь. Но почему я должна испытывать страх перед человеком, который сидел на садовой ограде и разговаривал со мной в столь обыденной манере о самых обычных житейских вещах, который позволил мне воспользоваться его очками и кто чинил карманные и наручные часы с умением и заботой, граничившими с любовью?

Мне в голову пришла мысль, что я делаю с Дэном Рутом то же самое, что и он делал с капитаном, подслушивая его с напряженным вниманием. Подслушивал ли он разговоры в квартире капитана потому, что был одержим Люси? После спектакля «Анна из “Пяти городов”» он проводил мисс Фелл домой. Идеальное алиби. Затем он вернулся и убил Милнера за то, что тот приставал к истинной любви Дэна и желал ее. И что теперь?

Мне послышался какой-то негромкий звук, напоминавший слова «Помоги мне».

Сайкс, где ты сейчас, мысленно поинтересовалась я. Какой смысл иметь помощника, когда в самый необходимый момент он находится в двадцати с лишним миль от тебя, да еще и склоняется к самостоятельности? Остается только сожалеть.

– Привет! – громко сказала я, преодолевая последние несколько ступенек винтовой лестницы, выходящей на верхнюю площадку башни. – Есть там кто? – Последний вопрос я задала в надежде отвести от себя подозрение в том, что я подслушала признание в убийстве. – Надеюсь, что вид отсюда стоящий, – добавила я легкомысленным тоном, выходя на площадку башни.

Но первый же взгляд, брошенный мной на Люси, заставил меня застыть на месте. Она сидела лицом ко мне, привалившись спиной к каменному парапету площадки, вытянув перед собой ноги. Лодыжка одной из ног распухла до размеров ствола дерева. Лицо ее покраснело и горело от солнечных лучей, но на ее плечи было наброшено одеяло.

В подобной же позе расположился и Дэн Рут. Однако он находился слева от меня, и именно поэтому я не сразу заметила его. Лучи солнца падали на его широкое красивое лицо и пышную копну волос.

– Заходите и составьте нам компанию, миссис Шеклтон, – предложил он и сделал приглашающий знак рукой. – Угодно вам присесть рядом с Люси или со мной?

– Люси, что случилось? Ты ужасно выглядишь.

Она взглянула на меня.

– Кто вас сюда звал? Что, человек не имеет права на уединение?

– Очаровательно, – я повернулась к Дэну. – Что происходит? – Я старалась говорить легким и спокойным голосом, не желая выдавать тот факт, что слова Дэна поразили меня. Те, которые звучали как признание в убийстве.

Дэн пожал плечами:

– Скажи ей ты, Люси.

Люси не сделала даже попытки заговорить.

Я подошла, возвышаясь над ней. И произнесла своим лучшим менторским тоном:

– Ты должна мне кое-что объяснить. Именно я принесла лживую весть твоему деду в пятницу вечером.

– К тому же она все знает про твою записку о выкупе, – прибавил Дэн. – Твой дед просил ее найти тебя.

Люси взглянула на меня.

– И почему вам нужно всюду совать свой нос?

Я села рядом Люси.

– Потому что это моя профессия. Я разыскиваю пропавших людей.

– Я никуда не пропадала. – Она повернулась к Дэну: – А каким образом ты узнал о моей записке о выкупе и о том, где меня искать? Я же не рассказывала тебе о том, что собираюсь делать.

– Я вычислил, – ответил Дэн не очень убедительно.

Оба они продолжали сидеть в тех же позах.

– Расскажи Люси, как ты на самом деле узнал об этом, Дэн, – предложила я. – Думаю, ты услышал это, когда она и Дилан были в комнате над тобой, планируя свою авантюру.

Дэн пожал плечами, явно не желая признаваться Люси в том, что занимался подслушиванием. Я удивлялась раньше, как могла считать его привлекательным. Он выглядел мрачным, словно мальчишка, пойманный с пальцами в сахарнице. И не собирался признаваться в использовании подобных способов. Я посмотрела на Люси.