Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник

впервые характеризовали в таких терминах, указывает на ту степень, в которой он позволял своим чувствам вырываться наружу. Он по обыкновению был вежлив с актерами и съемочной группой, с Верноном и Полковником он возложил венок к монументу в честь «Аризоны», который был построен не без его участия, и он увлекся занятиями по гавайским традициям, музыке и культуре, которые проводились в Полинезийском культурном центре, основанном мормонами колледже и приюте в Оаху, служившем местом для съемок и одновременно выступавшем в роли консультанта.

Вероятно, самым запоминающимся событием, которое случилось во время съемок, было то, что влюбился Джерри Шиллинг. Сэнди Кавело была студенткой колледжа и одной из танцовщиц, которые были задействованы в картине. Джерри едва ли обмолвился с ней словом в течение их недельного пребывания в этом центре, однако в последний вечер для отбывающей съемочной группы была устроена специальная вечеринка с пышными украшениями из цветов и танцевальными номерами. На этой вечеринке Джерри впервые по — настоящему познакомился с Сэнди, и они почти сразу же обнаружили, что имеют очень много общего.

«Это была очень трогательная прощальная вечеринка. Элвис расставался со всеми со слезами на глазах. Потом, когда на следующий день мы отправились на самолет, Сэнди принесла мне гирлянду из цветов, которую она сплела для меня сама, и я написал ей письмо с борта самолета, признавшись ей в том, как сильно ее люблю. Элвис считал, что это замечательно, и призывал меня не терять с ней связь, что я и сделал, но мне кажется, что остаток времени, пока мы снимали картину, я провел, пребывая в каком — то тоскливом состоянии».

Общее настроение, царившее на площадке «Парамаунт», немногим отличалось от настроения Джерри. Для Джэн Шепард, которая играла старшую сестру Элвиса в «King Creole» и была задействована в небольшой роли в новой картине, человек, которого она встретила теперь по прошествии семи лет, был совершенно не похож на того, кого она когда — то знала. «Он не был недружелюбным, просто очень замкнутым и держался уединенно в перерывах, мы практически не видели его. Конечно, его окружала уже совсем другая группа парней, теперь это уже была королевская свита, однако он казался полностью ушедшим в себя и не выглядел тем общительным и веселым человеком, которым был раньше. Он был поглощен книгами по теологии и, казалось, испытывал свою роль с точки зрения смысла бытия. Однажды он спросил о Долорес Харт [своей партнерше по фильмам «Loving You» и «King Creole» и подруге Шепард, которая оставила карьеру актрисы и стала монахиней], и мы немного поговорили. В спокойные моменты он по — прежнему был очень нежным и обходительным. Когда мы вспоминали о «Короле — креоле», он сказал: «Дорогая, это была моя любимая картина».

Мэй Манн, ведущий колонки светских новостей из Голливуда, который был вхож к Элвису после его появления в Голливуде, отмечал, что ходит слух, что Элвис якобы оставил свое вероисповедание и «примкнул к оккультной церкви». Как мог возникнуть такой слух? — спросил он себя, затем Элвиса, который объяснил, что он возник из — за того, что он покупает книги в магазине оккультной литературы через дорогу от «Парамаунт» (на самом деле в книжном магазине «Пиквик Букс» на Голливудском бульваре). «Кто — то из парней принес несколько из этих книг, — сказал Элвис, если верить изложению Манна. — Я начал читать и… очень увлекся чтением о религиях. Я заинтересовался самореализацией, поисками своего подлинного «я». А кого это не интересует? Но я никогда не отказывался от своей веры».

Едва ли удивительно, что Полковник должен был почувствовать себя обязанным в этот момент вступить наконец в конфронтацию с Ларри, хотя бы для того, чтобы дать ему понять, что он знает о происходящем, не важно, предполагая ли что — то предпринять на сей счет или нет. Как — то раз, когда все парни были в сборе и сидели кружком на съемочной площадке, к ним заглянул Полковник и дал понять, что сейчас он будет их «гипнотизировать». Это был один из любимых его салонных трюков, хотя всегда было трудно сказать, кто кого развлекает — он их или они его. Как бы то ни было, скоро Билли начал чесаться, как обезьяна, Чарли лаять, как собака, а кто — то из остальных парней «перевоплотился» в еще какого — то представителя животного царства. Ларри смотрел и задавался вопросом: «На что реагировали парни? На гипнотическое внушение? Или это страх перед последствиями своей несговорчивости? Главное, что Паркеру удавалось заставлять людей делать то, что они необязательно хотели делать, не важно, из какого источника происходила его способность».

«— Смотри, — сказал он, расплываясь в улыбке, в то время как его глаза, казалось, буравили мою голову, — они все загипнотизированы. Но нет, — прибавил он, словно отвечая на какой — то вопрос, который никто другой не слышал, или разговаривая сам с собой, — мы не будем делать этого с Ларри, потому что Ларри владеет гипнозом.

Сказав это, он улыбнулся мне заговорщической улыбкой и произнес, не обращаясь ни к кому конкретно: «Где стул для Полковника?»

Несколько парней кинулись со стульями к Полковнику.

— И принесите стул для Ларри, — прибавил Полковник, зная, что, вероятно, ничто не вызвало бы у парней большую неохоту, чем это».

Спустя не очень большое время он объявил во всеуслышание: «Ларри, ты проморгал свое призвание в жизни. Тебе следовало бы выступать на сцене. Это я тебе говорю. Я‑то уж знаю. Тебе следовало бы выступать на сцене». И вскоре после этого он внес имя Ларри в списки своей Лиги снеговиков Америки, что обычно считалось очень большой честью в кругу Полковника («Хороший пылепускатель не хвалится своей способностью пускать пыль в глаза», — по обыкновению наставлял Полковник слишком пылкого адепта). Ларри, однако, не воспринял такое членство как комплимент. В сущности, если он интерпретировал это правильно, он видел в этом явное оскорбление. «Поступки Паркера всегда говорили громче, чем его слова, а этот жест подытоживал все его выпады в мой адрес. В его глазах мы с ним состояли, так сказать, в одной лиге, а я был достаточным «снеговиком», чтобы снискать его уважение. Теперь я, так сказать, работал на Паркера». Как — то раз, когда Ларри был с визитом в отеле «Спа» в Палм — Спрингс, женщина, которая собирала плату за пользование парной, тут же признала сходство. «А, вы Ларри Геллер!» — воскликнула она, словно давно меня искала. «Да», — ответил я, смутившись. «Я слышала о вас, — сказала она. —