Последний взгляд Марены - Елизавета Дворецкая

– Но… что же это получается? – вечером, когда они остановились на ночь в какой-то веси, где ее спутников хорошо знали, спросила она. – Княжич Велебор меня с Сежи увез, сказал, что в жены берет… Потом сказал, что не для себя высватал, а для кого-то другого. Для кого?

– Для меня! – Радом расхохотался. – Я просил. Я ему и пояс дал, вот, говорю, привези мне деву, у которой такой же пояс будет.

– А он сказал, ему матушка дала…

– Это он так, для красного словца. Ну, чтобы как в старине было, бабкам нравится…

– Но ты же мой брат! Ты не можешь быть моим женихом!

– Мы не могли по-другому забрать тебя оттуда, – пояснила Лютава. – Ведь Заломичи считали тебя своей, только они и могли отдать тебя замуж. Их чуры шестнадцать лет тебя берегли, надо было с ними расстаться по-хорошему. И как бы мы туда поехали – нас там никто не знает, не отдали бы. А Веляша – их князь, ему отдали. И еще рады были. Теперь мы тебя из того рода в свой выкупили, ты опять наша. Но ты не грусти! – Лютава улыбнулась и потрепала племянницу по руке. – У тебя есть жених. И на сей раз – самый настоящий. Ты с девяти лет с ним обручена. И его род спит и видит поскорее свадьбу справить…

– Но где же он? – взмолилась Младина, уже измученная вечно сменяющими друг друга отсрочками и надеждами-обманщицами.

Но Лютава хотя бы подтвердила слова Хорта о том, что они были обручены восемь или девять лет назад.

– Где… хотела бы я знать… – вздохнула Лютава, глядя куда-то мимо нее. – Погоди еще немного. До дому доедешь – мать тебе все-все объяснит.

Младина вздохнула. Впереди ее ждала встреча с настоящими, родными родителями. Теперь она уже не сомневалась: ее убеждали не только слова Лютавы, но и семейное сходство между ними, которое она сама видела. И кто, как не родная мать, наконец откроет ей последние тайны ее судьбы?

Здесь, на Угре, Лютаву очень хорошо знали, да и сына ее неплохо. Со времен своего замужества она жила дальше, у самого устья, но среднее течение реки было ее родными местами.

– Ох, это ты дочку свою везешь! – умилялись бабы, помнившие Лютаву еще по девичьим игрищам двадцатилетней давности. – Ох, красавица, невеста!

И Младина еще раз убеждалась, что ей сказали правду о большом сходстве их с дочерью самой Лютавы, ее двоюродной сестрой.

– Нет! – с важностью отвечала Лютава. – Это дочка вашего князя. У волхвов она обучалась, от злого глаза скрываясь. А теперь выросла, вот, родителям везу.

Все хотели посмотреть на внезапно обретенную дочь князя Лютомера, но Лютава отклоняла все приглашения задержаться в гостях, «пока за братьями пошлем». Младина видела, что они торопились: ехали весь день как могли долго, прибывали и отправлялись уже в темноте, благо в этих краях Лютава точно знала, где можно переночевать. Младина и сама хотела быть на месте поскорее, поэтому не жаловалась, даже когда приходилось мерзнуть и не высыпаться.

Последнюю ночь она почти не спала, и не из-за тесноты на полатях, куда ее засунули меж шестью или семью малолетними хозяйскими дочками. Родители… Она с сожалением и тоской вспоминала Путима и Бебреницу: она так и не отвыкла еще считать их своими родителями и скучала по ним. Эти добрые люди любили ее, пусть и ошибочно считая своей кровной родней. Узнают ли они когда-нибудь, что вырастили дочь угренского князя? И что он за человек – князь Лютомер? А его жена? Лютава уже рассказала ей, что Лютомер считался сыном самого Велеса и оборотнем. Да не простым, а старшим над всеми оборотнями угренских и оковских лесов. То есть она, Младина, внучка бога? Она уже встречала своих родителей во время путешествий в Навь, хотя там ей нелегко давалось узнать и разглядеть их. Но они были рядом в те мгновения, когда ей приходилось трудно – как тогда, с Хвалисом.

– А кто же была белая волчица? – спросила тогда Младина у Лютавы. – Та, которая часто ко мне приходила. Это не… моя мать?

– Нет! – Лютава почему-то засмеялась. – Это не твоя мать.

– А кто? Мне Угляна рассказала, что у волхвов бывает зверь-мать, ну…

– Бывает, но это не зверь-мать.

– Ну так кто же? – Младина изнемогала от нетерпения и не понимала, почему тетка смеется.

– Это… – Лютава взяла ее за плечи и заглянула в глаза.

Младине стало не по себе от ее пристального взгляда, но не так чтобы неприятно. По коже побежали мурашки, стало легко, будто душа уже шагнула к порогу, готовясь отправиться в новый полет. Казалось, Лютава может просто взять в руку ее душу, так же легко, как сорвать цветок. Ведь она имела все те же способности, но была на двадцать лет старше и опытнее.

– Это… твоя волчья душа, – мягко произнесла Лютава. – Твой дед – Велес. Твоя бабка – Лада. Твои родители – оборотни. И ты тоже. Но тебе предстояло расти вдали от нас, где никто не смог бы научить тебя обращаться с этим наследием. И мы при рождении вынули твою волчью сущность и отпустили в лес. Ты жила как обычная девочка. Не оборачивалась волком в полнолуние, не сторонилась людей… Никто ничего не подозревал, тебе ничего не грозило. Но когда пришла пора, твоя волчья душа вернулась к тебе. Ты не можешь в Яви оборачиваться волком, как твой отец, но твой волк всегда где-то рядом.

Младина даже не стала задавать вопросов, чтобы ненароком не узнать еще чего-нибудь. Она уже привыкла жить среди странностей, но и теперь, когда они начали одна за другой получать объяснения, это не сделало ее мир более уютным. Оказалось, она не ведает ни своего рода, ни себя, и ей приходилось учиться жить заново, чуть ли не как новорожденному детищу. И с приездом домой все не кончится, а, наоборот, начнется что-то еще не менее важное и сложное. Она угадывала это по глазам, по голосу, по умолчаниям Лютавы и несколько озадаченному виду Радома.

Однажды она невольно подслушала обрывок беседы между матерью и сыном.

– Давай я расскажу ей! – просил Радом.

– Мать расскажет! – решительно отрезала Лютава. – Я и так боюсь, девка у меня с ума спрыгнет, до дому не добравшись. А тут еще такое дело! Пусть уж родители ей расскажут.

– Но если все сразу узнать, так и я бы с ума спрыгнул! А так хоть помаленечку…

– Я и рассказываю помаленечку.

– Но она ведь уже знает, что она сама – оборотень. И ее отец. И ты. И я! Чего уж – пусть узнает, что и ее жених…

– А вдруг она от такого жениха пешком назад побежит? Мне ее спугнуть никак нельзя. Сам знаешь, нам еще Уладу как-то выручать. А время идет, Ладин день не за горами.

Дальше Младина слушать не могла – кто-то подошел к саням, и родичи прервали разговор. Но весь остаток вечера она снова думала о Хорте. Чем они собрались ее удивить? Она бы удивилась скорее, если бы Хорт обычным образом ждал ее где-нибудь или приехал за ней, как обычные парни за невестами.

«Что и жених ее…» – сказал Радом. Жених ее – что? Тоже оборотень? Разве это ее напугает? Младина чуть не рассмеялась. Они подтвердили, что он, по крайней мере, существует на свете, в Яви! По сравнению с тем, чего она боялась, оборотничество было не так уж страшно.