Ментор черного паука - Нина Малкина

— А я — в справедливости стязателей королевства Квертинд! — горячо отозвалась серебристая лилия.

— Ты всё-таки заглянул, — вспомнила я его предложение в «Косом борове».

— Да, всё-таки заглянул, — подтвердил Каас. — Извини, что не смог раньше. Только вернулся с полуострова Змеи.

— И как там? — с заинтересованным видом поддержала беседу Сирена.

— Напряжённо, — коротко ответил Каас. — Юна, хочу украсть тебя на сегодняшний вечер. В сумерках Кроуниц выглядит совсем иначе, чем днём. Думаю, что смогу очаровать тебя его хмурым шармом.

Удивлённая Сирена с восхищением уставилась на алые лацканы формы, поблёскивающие символами власти. Думаю, в этот момент у неё отпали всякие сомнения по поводу моего «вкуса на мужчин» и она была готова отправить меня с Каасом куда угодно. Но маленький червячок подозрения начинал потихоньку точить меня изнутри. Я помнила, как бывает коварна доверчивость, и старалась не терять бдительности. Что нужно было стязателю от обычной студентки, пусть даже и подающей надежды своими боевыми успехами? Как я могу это использовать? И самое главное — нужно ли это мне настолько, чтобы я согласилась на свидание, очевидная цель которого меня не интересовала? Не ввяжусь ли я в опасную игру, пытаясь использовать стязателя в своей рискованной затее?

Каас смотрел не мигая, и я поняла, что он ждёт ответа.

— Увы, — я развела руками, — сегодня у меня занятие с ментором. Я не могу его пропустить.

Это не было ложью. По крайней мере, не полностью. Мы с Джермондом действительно собирались сегодня позаниматься. При желании я бы могла отменить встречу, но здраво рассудила, что каждый урок — маленький шажок на пути к моей большой цели, которая была важнее всего. Рассчитывать нужно, в первую очередь, на свои силы.

— А завтра она свободна, — вмешалась Сирена.

— Значит, завтра? — уточнил Каас и сразу продолжил: — Неужели та смелая девчонка, что выехала со своего озера, теперь знает всё о современном Квертинде? Однажды я уже спас её от охранной арки консульства. И хотел бы защитить от других, более хитрых и коварных ловушек, которые могут погубить её на пути к цели.

— Ты знаешь о моих целях? — с вызовом спросила я.

— Немного, — признался Каас. — Но очень хотел бы узнать. И показать Кроуниц. Он не ограничивается только пределами академии. Его красоту сложно заметить неопытному путнику или случайному гостю. Чтобы увидеть истинную суть, порой нужно слегка поменять освещение и угол обзора, и твоему зрению откроются совершенно иные, ошеломляющие своими масштабами горизонты.

Я слушала Кааса завороженно, пытаясь понять, что он замышляет. Но наверняка выяснить это можно было только одним путём, поэтому я кивнула, убеждённая его загадочными намёками.

— А можно мне с вами?

Мы одновременно посмотрели на Сирену, вспомнив о её присутствии.

— Не уверен, — сухо отозвался Каас.

— Ладно, ладно! — успокаивающе подняла ладони студентка Эстель. — Посмотрю Кроуниц в другой раз.

* * *

Мы двигались быстро. Протоптанная нами же тропинка звучно хрустела под ногами рыхлым снегом. Ноги горели, легкие с шумом втягивали холодный воздух и выдыхали горячий. Я чувствовала себя капраном, фыркающим под увесистым седоком. Колкие вихри, подхваченные порывами ветра, летели мне в лицо, приятно охлаждая.

Горы как ничто другое тренируют выносливость и силу. Особенно с учётом того, что последние месяцы я регулярно взбиралась по склонам вверх, а потом спускалась вниз. Знакомая дорога извивалась, скалистые камни по обе стороны вспарывали белый зимний покров.

Поначалу это было невыносимо тяжело — подниматься по откосам без капранов. Через несколько метров пути даже дышать разряженным горным воздухом становилось трудно. Но со временем мышцы сделались крепкими, почти каменными, и с каждой новой вылазкой подъём давался всё легче.

Джермонд шёл впереди, задавая темп. Иногда я отставала, и ему приходилось меня ждать. К счастью, в последнее время это случалось редко. Пот катился градом, и под моей плотной курткой на спине сейчас было маленькое озеро. Я смотрела вперёд, на широкую спину своего ментора, и старалась держать дыхание.

Дыхание — это самое важное.

Стоило отвлечься на пейзаж или задуматься о чем-то, оно моментально сбивалось и я начинала задыхаться. Приходилось останавливаться, прежде чем снова пуститься в путь.

Мне нравилось бывать здесь, на природе, вдали от студенческой суеты, научных терминов и заумных лекций. Это напоминало мне о тех временах, когда маленькая беззаботная Юна свободно бегала по пологим холмам Фарелби, не подчиняясь никаким правилам, не считая часов. В эти моменты мысли полностью очищались, уходили мелкие сомнения и переживания, которые порой накатывали в течение дня. И когда мы наконец достигали широкого плато, я ощущала прилив сил, как после кровавого ритуала.

Чувство преодоления давало мне какую-то особую твёрдость духа и уверенность в том, что у меня всё получится.

Знакомый грот в очередной раз затемнел пустым пятном на фоне припорошенной скалы, и я блаженно упала на спину, подняв в воздух снежное облако. Внутри разливалось любимое ощущение значительного достижения, наполняя каждую мою клеточку умиротворением.

Я лежала под низким небом Кроуница, и надо мной не было ничего, кроме этого неба. Низкого, но всё ещё неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно», — успела подумать я, прежде чем в меня прилетела длинная эластичная лента.

— Вставай, — мой ментор стоял надо мной, подавая руку. — Нельзя лежать сразу после подъёма.

Он тоже тяжело дышал, на ресницах и волосах его лежали снежинки. Я схватилась за мужское запястье, и он рывком поднял меня на ноги. На плато поднимался несильный ветер, закручивая маленькие белые смерчи. С тех самых пор, как я призналась ментору в своей цели у края пропасти, у меня не было от него секретов. Говорили мы немного, занятые, в основном, тренировками, но я успевала рассказать ему обо всём, что со мной происходило днём и что я считала важным.

— Джермонд, — я завела руку за голову, разминая плечевой сустав, — сегодня я заступилась за Сирену и, возможно, повредила одну из целительниц.

Воздух пах свежим снегом и немного сыростью, которой веяло из грота. Тело приятно горело и казалось гибким, дыхание постепенно выравнивалось. Отточенные движения Джермонда, помогающего мне с упражнениями, придавали уверенности.

— Насколько сильно? — он ощутимо надавил на мой локоть.

— Скорее, психологически, — прикинула я, меняя руку. — Но она может пожаловаться магистру Калькут.

— Не думаю, что возникнут проблемы. Но лучше не бей женщин, — посоветовал ментор. — Хотя бы тех, что не могут дать сдачи.

— Это вышло случайно, — я подняла эластичную ленту и натянула, имитируя растяжку тетивы. — Если честно, они сами нас спровоцировали.