Посвященная. Как я стала ведьмой - Аманда Йейтс Гарсиа

очереди подходим к ней. – Возвращайся обратно в мир с радостью».

Значительная часть нашего паломничества в честь Богини включает в себя спуск в пещеры, в преисподнюю в буквальном смысле слова. Мы посещаем так много пещер, что я потеряла им счет и не знаю, которая из них какая. Пасть пещеры Скотино широкая, укутанная в муфту оливковых деревьев, усыпанная каплями помета летучих мышей и зелеными ожерельями папоротников. Skoteino – современное греческое слово, обозначающее темноту. Камни дышат и истекают слоистыми каплями цвета ржавчины, зеленых лишайников и кости. Вода капает на пол, струясь по сталактитам, сформировавшимся за миллионы лет, их внутренности застыли в давно прошедшие времена. В глубине пещеры находится темный собор, его парящие опоры органично переплетаются с тенями. Мы принесли с собой лестницу, чтобы можно было забраться во второй зал, который меньше и у́же и освещается только сладко пахнущими свечами из пчелиного воска, которые мы тоже взяли с собой. Мы кладем лестницу и дальше двигаемся на ощупь, под нашими ладонями – холодные изгибы камней.

Три тысячи лет назад минойцы оставили подношения и талисманы в этой святыне преисподней, на алтаре, сформированном природным выходом горных пород – чтобы их забрала бездна, черная пропасть, выдыхающая свои газы, пахнущие влажными стенами и мокрой землей. Мы должны быть осторожными, чтобы самим не свалиться туда. Мы устанавливаем там наш собственный набор фигурок, каждая из которых соответствует одной из путешествующих, осыпаем их дождем из цветов, поливаем молоком, медом и вином.

Прежде чем мы отправились на Крит, Кэрол дала нам указание взять с собой из дома камень, который символизирует собой нечто, что мы хотели бы изгнать. Я привезла черный обсидиановый нож, который нашла в магазине геологического музея, когда гостила у отца на севере, – реплику инструмента коренных американцев. Но культура коренных американцев – это не то, что я желала изгнать. Я хотела избавиться от жажды крови, присутствующей в моей собственной культуре, той самой, которая узаконила геноцид коренных американцев и потом продала их культуру в сувенирном магазине. Я хотела изгнать стрелы, убившие Питон, поселившиеся в моем собственном сердце, которые я потом направила против себя и остальных. Я хотела прогнать оружие насилия и травмы, которое использовалось против женщин моего рода в течение многих поколений. Я хотела выронить все то оружие, которое я подбирала, словно перепуганный дезертир, загнанный в угол, которое я использовала для защиты самой себя. Я хотела чувствовать себя безопасно в этом мире, не применяя свое оружие. Я хотела ощущать уверенность в том, что смогу направить мир в нужную сторону, не ранив при этом остальных. Я желала, чтобы любое оружие исчезло.

Одна за другой, с остальными пилигримами и фигурками богинь в качестве свидетельниц, мы становимся перед лицом бездны и дарим ей свои вещи. И когда каждая из нас стоит перед хором подсвеченных пламенем свечей лиц, они произносят:

Веди меня, Ариадна, веди меня, Скотино,когда я вхожу во тьму, я становлюсь обнаженной.Я позволяю уйти.

Наконец очередь доходит до меня. Я подхожу, дрожа, к отверстию разлома. Кинуть камень в бездну – символический жест, но в связи с контекстом, здесь, в темноте, когда наши молитвы эхом разносятся по пещере, отражаясь от прохладных, влажных камней, это все кажется реальным, настоящим, как обсидиановое лезвие ножа, врезавшееся в ладонь моего сжатого кулака. Я делаю шаг вперед, оставляя позади остальных женщин, и пытаюсь начать говорить, но не могу. Не знаю, почему это так тяжело. Я поднимаю нож вверх, его острые края поблескивают в свете свечей. Без своего оружия я стану беззащитна. Несмотря на то что я хочу, чтобы было иначе, этот мир все равно останется опасным. Если я сложу оружие, как я смогу защитить себя?

Но проблема оружия заключается в том, что, когда мы обращаем его против мира, мы обращаем его против себя самих: живешь с мечом – от меча и погибнешь. Выбросить оружие означает поставить перед собой задачу найти более здоровый, мирный путь решения конфликтов. И даже если мне не всегда известно, в чем он заключается, я знаю, что мне нужно будет пытаться нащупать его в темноте до тех пор, пока я его не найду.

– Меня тошнит от борьбы с доминирующей культурой, от игры по ее правилам, – говорю я. Женщины вокруг меня кивают, им не чуждо это чувство, они и сами ведут эти битвы. – Я хочу выяснить, как можно жить по-другому. Я хочу использовать волшебные палочки, а не оружие.

Я держу нож над своей головой и кричу:

– Я изгоняю свое оружие в бездну!

С рычанием я швыряю нож вниз, вслушиваясь, как он звякает, ударяясь о стены расселины, а затем исчезает в глубокой черной пустоте.

Когда все наши камни выброшены, мы гасим свечи и сидим в этой абсолютной, тяжелой темноте. Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы я полностью потеряла чувство направления. Я слышу, как ноги женщин царапают камни, звук их дыхания, я чувствую их рядом с собой, но не могу их увидеть. Я чувствую их, живых, но камни тоже ощущаются как живые, равно как и сама земля. Каждая из нас анонимна. Тьма безгранична; мы заново вошли в ее чрево, в то время, когда она нас еще даже не зачала. Чем мы были тогда, кроме самой Земли? Пшеницей, минералами, насекомыми, водой, тающей на скалах и журчащей в русле реки, а затем проходящей по пищеводу нашей матери, чтобы сформировать наши новые тела.

В современном мире мы возводим конструкции, чтобы они вознесли нас так высоко в небо, насколько это возможно. Мы хотим иметь жилье в пентхаусе, мы желаем провозглашать о нашем владычестве с вершин гор. Но мы стали редко спускаться под землю. Иногда мы ездим в метро, но оно ярко освещается, напичкано людьми, это место, где мы нетерпеливо ожидаем перемещения из пункта А в пункт Б, читая книгу или слушая какой-нибудь подкаст. Мы перестали совершать регулярные тренировки, чтобы научиться быть смиренными внутри земли.

Но что, если бы мы почитали подземный мир и его послания? Если бы мы почитали наши путешествия в неизвестность и не пытались бы всегда спешить обратно, к производительному труду? Что, если, в качестве совершенствования, когда мы посещаем преисподнюю, вместо попыток к бегству мы бы слушали? Пещеры приводят нас внутрь, в те места, где правила, законы и авторитарные личности этой цивилизации не способны более причинить нам вред или защитить нас. Согласно мифам, подземный мир хранит драгоценные камни, золото и прочие сокровища. Богатство создается землей. Все сокровища происходят из земли. Наша еда, наша работа, наши дома и друзья, наши тела; без земли, на которой мы