Проклятие любви - Тамара Лей

Райна, положив ему руку на плечо, остановила его:

— Его уже позвали к ней, и сейчас он с Элан.

Он, поразмыслив, опять лег:

— Что если она родит прямо сейчас?

Райне такая мысль уже приходила в голову:

— Ей осталось ходить еще месяц, но вообще-то ребенок может родиться и недоношенный.

— Здоровый?

— Кто как. Я видела разных младенцев, родившихся раньше срока.

— Значит, и при преждевременных родах ребенок будет здоровым?

— Возможно.

— Но ты в этом уверена?

— Пусть лучше скажет лекарь.

Хотя Максен и не говорил ей о ссоре с королем, но поклялся, что если что-нибудь случится с сестрой или, хуже того, с Райной, он вновь станет кровожадным воином Гастингса и своей рукой убьет Вильгельма.

На рассвете король велел выстроить войско. Построение было таким, как при Гастингсе — лучники впереди, тяжелая пехота в центре и кавалерия. Завоеватель ждал Эдвина, чтобы сразиться с ним в честном поединке.

Райна стояла на скале, ежась от пронизывающего холодного ветра, раздувавшего юбки и плащ. Она смотрела на войско, готовое ринуться в битву по приказу короля, готовое убивать, если только не произойдет чудо.

Девушка пыталась сосчитать воинов, но каждый раз сбивалась, глядя на знамя, реющее над головой короля. У всех, кто смотрел на знамя, невольно появлялась мысль, что Вильгельм — избранник Бога, любимый сын святой церкви, который имеет право дарить жизнь и забирать ее не только у отдельных людей, но и у целых народов.

Райна поискала глазами Максена. Несколько часов назад он покинул ее, не говоря ни слова, а только, взяв ее лицо в руки, жадно целовал и окинул ее хрупкую фигурку придирчивым взглядом, будто стараясь навечно запечатлеть в памяти милый образ. Она, окаменев, смотрела ему вслед, держась из последних сил, и только когда его поглотила темень, дала волю своим чувствам. Ей хотелось, чтобы в нем возродился кровожадный воин Гастингса и Пендери смог бы уцелеть в битве. Но было и противоположное желание — изгнать зверя, который оттеснил в сторону человека в его душе.

Она обратилась с мольбой к Богу, прося его вразумить короля и побудить его согласиться на мир. Конечно, Вильгельм — не единственное препятствие на пути к согласию: отец Максена горел жаждой мщения. Да, если король и согласится на мир, старик закатит такой скандал, что у видавших виды и привыкших сквернословить и богохульствовать рыцарей глаза полезут на лоб. Остается только молиться, чтобы Пендери-отец не повлиял на короля. Молиться и надеяться.

Райна была так поглощена своими мыслями, что не заметила приближения человека.

— Райна, — окрикнул ее Кристоф. — Тебя зовет Элан.

Девушка спросила в тревоге.

— Что-то не так?

— У нее схватки.

— Когда начались?

— Утром.

— А что говорит лекарь?

Юноша недовольно поморщился:

— Он говорит, ему нужно готовиться к приему раненых. Не дай Бог что-нибудь случится с королем!

Сердце гулко застучало в груди. Неужели Элан родит здесь, на поле битвы? К тому же без помощи лекаря…

Господи, помоги!

— Ты пойдешь к ней? — вновь спросил Кристоф.

— Конечно.

У несчастной Элан остались только она и Кристоф, а лекарь, наверно, побежал готовить мази и повязки, чтобы перевязать царапины своего драгоценного короля. Райна бросила последний взгляд на Максена, как бы запоминая его, и поспешила за Кристофом. Лучше уж занять свои мысли рождением ребенка, чем смертью.

Когда запыхавшиеся молодые люди подошли к шатру Элан, лекарь как раз уходил:

— Я дал ей лекарство. Оно уменьшит боль. Теперь осталось только ждать.

— Остается только принять ее ребенка, помочь его появлению на свет, — бросила саксонка.

Лекарь остановился и кинул взгляд через плечо:

— Еще один саксонский ублюдок.

— Вы…

Вопль Элан заставил Райну удержать в себе гневную тираду. Стиснув зубы, она нырнула под полог, который держал Кристоф.

— Я здесь, Элан, — бодрым голосом сказала она, желая поддержать роженицу.

Той, наверно, было совершенно безразлично теперь, что подумают о ней люди. Элан могла бы сейчас напугать любого: спутанные, стоящие дыбом волосы, красное лицо, блестевшее от пота, вытаращенные глаза, искаженное нечеловеческой мукой лицо. Она мало была похожа на прелестную, ухоженную леди, которой была еще вчера.

Схватив Райну за руку, роженица сжала ее изо всей силы:

— Умираю. Я умираю.

— Нет, — утешала ее Райна. — Вы просто рожаете.

— Просто?! — крикнула Элан, задрожав от ярости. — Почему бы тебе самой не попробовать и не узнать, просто это или нет?!

— Может, и я попробую, — тихо пробормотала саксонка, — и тогда я буду сжимать вам руку и рычать на вас.

Норманнка вместо того, чтобы еще пуще разозлиться, неожиданно рассмеялась:

— Ха! Тогда настанет моя очередь бессовестно врать, как просто рожать.

Улыбаясь, Райна откинула прядь волос со лба Элан:

— Конечно, все так и будет.

Немного расслабившись, роженица улеглась поудобнее и вздохнула. Кристоф, забытый ими, напомнил о себе.

— Я должен осмотреть тебя, как мне сказал лекарь, — и приподнял край одеяла.

— Ой, делай все, что хочешь, — застонала сестра. — Мне все равно. — И она сама сбросила одеяло, открыв обнаженное тело.

Мать Райны когда-то говорила ей — при рождении ребенка невозможно стесняться.

Вспыхнув, Кристоф осмотрел сестру и прикрыл ее одеялом.

— Час приближается, — объявил он и взглянул на саксонку. — Когда покажется головка, мне потребуется ваша помощь. У вас хватит сил?

— Конечно.

— Потребуется много сил, если ребенок будет долго выходить.

— Я сделаю это.

Прошло несколько мгновений, и Элан содрогнулась:

— Он убивает меня!

— Найдите кусок дерева, мы вставим ей между зубами, — попросил юноша.

Разжать пальцы Элан оказалось делом нелегким, но Райне все же удалось высвободить руку.

— Я скоро вернусь, — пообещала она норманнке, хотя та вряд ли ее слышала.

Выскользнув из шатра, она сначала взглянула на небо, потом на выстроившихся на поле рыцарей, к которым приближались повстанцы Эдвина. Ее обуял ужас. Саксы собрали внушительное войско, желая отплатить за поражение под Гастингсом. Они шли в полном боевом порядке, и вел их человек, опытный в воинском искусстве. Райна молилась, чтобы этим движением воинов все и ограничилось, и Вильгельм отказался от битвы. Пусть его мучают сомнения, каков будет исход боя.