Птицы - Владимир Торин

у нее так рука заболит, а ученикам хоть бы хны – они могли отправиться на переменку и без головы.

Все заторопились к выходу из класса, и Финч предусмотрительно отпрыгнул в сторону. Дверь распахнулась, а затем поток учеников-не-птиц стал вытекать в коридор с шумом, гамом и перепалками. Кто-то перебрасывался снежками, кто-то что-то пел голосом, похожим на гудение клаксона, а кто-то забавы ради зажигал фонарики на ладони.

Финч даже привстал на носочки, выглядывая Корин нос в суматошной толпе носов. В один момент ему показалось, что он увидел ее, но это была совершенно незнакомая девочка-не-птица, уставившаяся на него с недоумением.

– Кора! – позвал Финч и попытался протиснуться через толпу.

Кто-то толкнул его в плечо. Раздался неприятный хриплый смех.

– Что это за уродец?! – воскликнул какой-то мальчишка. – Вы только поглядите на него!

– Поглядите, во что он одет! – вторил другой.

Возгласы привлекли внимание – еще бы: все хотели поглядеть на уродца, который во что-то там такое чудаковатое одет.

– Эй! – гневно ответил Финч, повернувшись к мальчишке, который его толкнул, и заодно к стоящему рядом с ним, вероятно, его приятелю. – Сами вы уродцы!

– Что ты сказал? – На него надвинулся тот самый мальчишка, которого только что хвалила мадам профессор.

– Почему бы тебе сейчас не исчезнуть, Граппин, – храбро бросил в ответ Финч, – пока не получил в нос? Ты ведь так хорош в этом! В исчезновениях, я имею в виду!

Ученики вокруг зашумели. Их голоса слились в единое «У-у-у» и стали напоминать гул ветра в дымоходах.

– Вы слышали, мистер Граппин? – с ехидной усмешкой спросил какой-то мальчишка с клочковатыми черными волосами. – Что вы будете делать?

– Я думаю, мистер Кигги, коротконосый уродец вот-вот умоется кровью! – ответил Граппин и широко раскрыл свой рот-трещину, видимо, угрожающе.

– Ну давай! – Финч поднял кулаки.

– У-у-у-у-у-у-у-у… – завыли не-птицы со всех сторон. Судя по всему, они просто обожали драки.

Финч понял, что в Фогельтромм все так же, как и в его школе. Вообще никаких особых отличий: есть свои задиры, а есть свои чудаки. Ну что ж, он сейчас покажет местным задирам, из какого теста он сделан!

Но Граппин и Кигги не успели его как следует отделать, а так, вероятно, и было бы, поскольку ловкость и сила Финча не равнялись его гонору. Через передний ряд учеников протиснулась Кора.

– Финч? – удивилась она.

– Мисс Кнауэ, вы что, знаете его? – спросил один из мальчишек.

– Да! – гордо ответила Кора. – Это мой друг! Его зовут Финч! Он хороший!

Финч сомневался, что подобные наивные слова образумят задир, и он оказался прав.

– Он хороший! – рассмеялся Кигги, приятель Граппина. – Хороший-прехороший. И почти-почти убитый! И почти-почти побитый!

– Отстаньте от него! – Кора пригрозила маленьким кулачком мальчишкам, и те лишь громче рассмеялись.

– Маленькая мисс защитница коротконосого уродца!

Но у Коры были свои аргументы.

– А хороший Финч потому, – сказала она, – что он – воспитанник мадам Шпигельрабераух.

Мальчишки переглянулись и испуганно ринулись в глубь толпы. Прочие также поспешили сделать вид, что их больше в Финче ничего не смущает: мол, и нос у него нормальный, и с одеждой все в порядке.

Кора схватила Финча за руку и потянула его за собой, подальше от классов.

– Что ты тут делаешь? – спросила она. – А где Арабелла?

– Арабелла дома, – ответил Финч. – Она наказана. А я…

– Ты снова за кем-то следишь? – восторженно спросила девочка.

– Нет, я пришел к тебе.

– Ко мне?

Она остановилась. Поблизости никого не было.

– Да. – Финч поглядел на нее очень серьезно. – Кора, послушай. Начали твориться очень жуткие вещи. И мне нужно знать, кто такой, – он перешел на шепот, – Гелленкопф.

Кора испуганно огляделась, не услышал ли кто. Ее лицо выражало острое желание запереться в какой-нибудь ящик и не показываться из него пару десятков лет, а еще лучше – никогда.

– Я не могу… – начала она.

– Это очень важно, – взволнованно проговорил Финч. – Из-за него пропал мой дедушка.

Девочка потупилась:

– И мой тоже.

– Как это? – поразился Финч. – Когда?

– Очень-очень много ночей назад, – сказала Кора. – Когда я еще не вылупилась из яйца.

– Что? – удивился Финч. – Ты вылупилась из яйца?

– Ну да, – просто сказала Кора. – А ты разве нет?

Финч хотел было ответить, но тут понял, что совершенно не знает не только как именно появился он, но и как вообще дети появляются на свет. Может, и он тоже вылупился? Нужно будет у кого-то спросить. Арабелла должна знать об этом все – она же прочитала целую тысячу книг!

– А что ты знаешь о пропаже твоего дедушки? – спросил мальчик.

– Мама и папа не говорят о нем. Но я знаю: дедушка был плохим. Он примкнул к Гелленкопфу и помогал ему творить всякие… всякие мерзости!

– Расскажи мне… – взмолился Финч. – Расскажи про Гелленкопфа.

Кора впилась в него немигающим черным взглядом и задумалась.

– Хорошо, – сказала девочка наконец. – Я тебе покажу.

– Покажешь?

– Да. Идем со мной.

И она побежала к лестнице. Финч помчался следом.

Лестниц в Фогельтромм было невероятно много: они переходили одна в другую, раздваивались и растраивались, расходясь в разные стороны. Некоторые были почти вертикальными, другие – очень пологими, причем настолько, что от простого коридора их отличали разве что выступающие края ступеней в полу. Перила всех лестниц украшала тонкая резьба: сплетающиеся не-птичьи руки с когтями, перья и волосы.

Двери кабинетов выходили прямо на ступени, повсюду были расставлены или висели на тонких цепочках причудливые латунные механизмы, похожие то ли на часы, то ли на астрономические приборы. Финч вертел головой и разглядывал их, но Кора не останавливалась, и мальчик неотступно следовал за ней. Они поднимались все выше.

Порой навстречу им попадались сжимающие портфельчики ученики и важные профессора, спешащие по своим делам.

В какой-то момент вдруг зазвучало уже знакомое Финчу карканье. Кора замерла и, задрав голову, устремила взгляд под черные своды.

– Это начинается новый урок? – спросил Финч.

– Да. – Она кивнула. – Но я не пойду.

– Но что, если…

– Нет, меня не хватятся, – печально сказала девочка. – Никто даже не заметит, что меня нет.

И они продолжили путь. Кора стала вести себя намного осторожнее: глядела в оба, старалась ступать как можно тише. Судя по всему, как и в школе Фьорити, быть пойманным в Фогельтромм во время урока за пределами класса грозило весьма нехорошими последствиями.

– Спасибо тебе, что попросил меня не наказывать, – сказала Кора, прячась у какой-то двери и заглядывая в окошко, чтобы удостовериться, что за ней никого нет. – Это было бы просто ужасно, если бы она меня наказала. Мадам Воррта безжалостна.

Кора толкнула дверь, и они оказались в узкой галерее, вдоль стены которой в несколько ярусов располагались похожие на насесты скамейки.

– А как вас обычно наказывают? – спросил Финч.

– Это очень страшно, – сообщила Кора испуганным шепотом. – Ты даже не представляешь…

– Расскажи…

– Обычно мадам Воррта зовет профессора Гехирна, который преподает мыслительные практики, и тот стирает из памяти провинившегося ученика счастливые воспоминания.

– Как это?

– В зависимости от проступка они как бы просто отбирают у ученика или сильное, или слабое счастливое воспоминание.

Финч попытался представить себя на месте жертвы подобного наказания. Сперва он подумал, что вот на нем они-то свои зубки пообломали бы – он ведь из Горри, сирота, и жизнь его не назвать такой уж счастливой: он не помнит родителей, никогда не ходил на ярмарки и на коньках не катался, ему ничего не дарили, но… дедушка, книжки, Арабелла… А еще он вспомнил, что испытывал, когда ожидал, что мадам Клара вот-вот отберет его воспоминания о не-птицах. Нет уж – лучше не быть наказанным в Фогельтромм!

Преодолев галерею, они вышли на лестницу, которая поднималась вдоль огромных окон, разделенных угловатыми прожилками переплета. За окнами проносился снег.

– Ты знаешь, что завтра начинается снежная буря? – спросил Финч.

– Конечно! – воскликнула Кора. – У нас ведь Крайвенгроу, праздник Снежной бури!

– Праздник?

– Ну да! Очень хороший праздник! Я его всегда так жду! Все собираются, к нам приезжают даже самые дальние родственники. И мама с тетками готовят праздничный ужин. Везде горит свет и все так нарядно! Мы украшаем дерево тиддр белыми и алыми шарами из ниток!

– Тиддр?

– Ты не знаешь? – удивилась Кора. – Такое скрюченное, с изломанными ветвями. Мы развешиваем на них шары из ниток, и иногда папа разрешает мне повесить один шар. Крайвенгроу – это самая-самая лучшая ночь! Все счастливы, кроме мамы – она волнуется, как бы все прошло идеально. У нее столько забот: украсить дом, разослать приглашения, купить всем подарки. М-м-м… подарки! Интересно, что мне подарят? Надеюсь, это будет заводной кукольный домик, который я видела в лавке игрушек «Причудливинс». Уверена, папа понял мои намеки, что я его очень хочу. А сколько всего будет вкусного на праздник! Мама всегда печет пирог из ушастой рыбы! Он просто ну очень вкусный! Как же я