Обратный отсчет: Равнина - Токацин

пакет чёрного песка для новой загрузки. Гедимин разочарованно отвернулся.

— Они похожи на рапторид, — сказал Вепуат, отрываясь от записей. — То есть — Икси похожи. А Экеста умеют меняться в размерах. За счёт расстояния между гифами. И вот мне упорно кажется — у этого их мицелия функции нервной ткани…

Он перевёл задумчивый взгляд на экран. Гедимин огляделся по сторонам, но свободного стула не нашёл — всё утащили филки, занявшие его стол. Сармат опустился на пол, вытряхнул на ладонь незаконченный чертёж, посмотрел на него и досадливо хмыкнул. «Я могу что угодно рисовать. Хоть такую систему стапелей, хоть этакую. Работать будут Текк’ты. А как им удобно, никто, кроме них, не скажет. А вернутся они вообще или от холода впадут в анабиоз — местным богам известно.»

— Ничего не нашёл, — Вепуат, наклонившись, пощёлкал Гедимина по наплечнику. Тот мигнул.

— То есть — никаких изменений в тканях, — поправился Вепуат. — Ни в крови, ни в коже.

— А что искал? — Гедимин вспомнил, как вчера ему хотели отковырять кусок кости, и сердито сощурился. — Говорил же — два слоя ипрона. И ещё пять слоёв обшивки. Что пройдёт их насквозь, — сигма-излучение⁈

Вепуат хмыкнул.

— Мне кажется — там что-то очень-очень похожее. Если бы ты его трогал под полным экраном — вообще ничего не почувствовал бы.

— Я его не трогал, — буркнул Гедимин, машинально прикасаясь к височным пластинам. Они были приподняты; это, кажется, входило в тревожащую привычку. «Сейчас-то я с кем собираюсь общаться⁈» — Гедимин, недовольно хмыкнув, опустил щитки до упора. «Так мутируешь — и не заметишь…»

Кто-то из филков за соседним столом хлопнул в ладоши. Гедимин мигнул. Сарматы, выключив горелку, рассматривали на просвет что-то плоское, светло-жёлтое, сильно похожее на неровный обрывок бумаги.

— Тут больше миллиметра, — один из филков покосился на срез. — Толсто.

— Всё ещё тоньше местных листьев, — отозвался другой; по голосу Гедимин узнал Альгота — это он держал бумажный листок за края. — Но можно довести до полумиллиметра. Меня больше занимает ровность…

Он опустил листок на стол и потянулся за самодельным писчим стержнем. Гедимин поднялся с пола и заинтересованно хмыкнул. «Странная штука,» — думал он, пока Альгот выводил на листке собственное имя. «На скирлиновую бумагу непохоже. Выглядит как спрессованное волокно… очень тонкое волокно. Древняя целлюлозная бумага? Да нет, там волокна мельче. И эти — явно не отбеленные…»

— Что там у вас? — спросил Вепуат. Гедимин даже не заметил, как разведчик обогнал его — а он уже стоял у стола, придерживая желтоватый листок за край.

— Это из местного сырья, да? Но не листья и не кожа?

— Бумага, — ответил Альгот, глядя на высыхающий пигмент. Буквы слегка расплылись — образец, похоже, недосушили.

— Размокнет, — сказал один из филков. — Точно размокнет. И прочность так себе. Через год останутся клочки.

— Нормальная прочность, — отозвался Альгот, дёргая листок за края. — На Земле шесть веков проработало, и никто не жаловался.

— Может, её сешем пропитать? — вмешался другой филк. — Как раз от размокания.

— Пигмент будет сыпаться, — качнул головой третий. — Проку тогда от неё? Не клади её в воду, и ничего не размокнет.

— А цвет доработать никак нельзя? — филк, боявшийся размокания, отобрал листок и поднёс к свету. — Тёмная какая-то. И в пятнах. Я думал, после просушки станет лучше. Может, мало промывали?

— Нормальный цвет для естественного волокна, — Альгот забрал бумагу и, заложив меж двумя широкими сухими листьями, убрал в стол. — Отбеливание уменьшит прочность… Попробуем ещё раз. Более тонкий слой — и не спешить!

Гедимин заглянул в контейнер с размокшими мелкими волокнами подозрительно знакомого вида. Сказать он ничего не успел — Вепуат уже хрюкнул в респиратор.

— Альгот! Ты говорил — собираешь сырьё для одежды. Про бумагу речи не было! Или сааг-туул нагадил с запасом?

Химик недовольно сощурился.

— Мне что, одежду лепить из волокна? Принесёшь сырьё для гзеша — займусь одеждой. А пока от этих запасов никакого проку.

— А бумага всё равно нужна, — добавил один из лаборантов, размешивая волокно в горячей воде. — Для заметок и отчётов. Не у всех же компьютер на запястье. Нам вот не выдали.

Гедимин болезненно поморщился. «Компьютер… С местной дурной физикой тут, может, никогда не будет компьютеров. Даже простейших механических вычислителей. Даже печатного агрегата. Бумага из помёта… Из неё хоть можно стандартных листов нарезать. Покрыть слоем сеша поверх текста, если там что-то важное. Так делали, пока фрил не синтезировали. Рассказать им? Да ну, Альгот, наверное, сам в курсе. Иначе не додумался бы.»

Лаборант выплеснул волокно на решётку и прижал сверху, выдавливая воду. Вепуат, понаблюдав за раскатыванием и просушкой очередного листка (в этот раз — с ровными краями), с задумчивой ухмылкой отошёл от стола.

— Надо же было выдумать… — услышал Гедимин его шёпот.

…Экспериментов с волокном филкам хватило надолго. Когда сармат, сложив бесполезные чертежи, поднялся на ноги, за столом ещё испытывали разные красители на высушенных листках.

— Собрать десяток, прошить — и отдать кому-нибудь на испытания, — услышал он негромкий голос лаборанта. — Кто часто делает записи? Кто возьмёт?

— Дасьен, — сказали сразу с двух сторон. — Ему вечно не хватает то листьев, то краски. Ты только предупреди, что эти листки одноразовые. А то ведь попробует их отмыть.

— А чем, вообще, сводят текст с такого материала? — задумался кто-то из филков. — Растворителем?

— Механически, — отозвался Гедимин, вспомнив долгие довоенные раскопки в сети. — Сдирают пигментированный слой.

— Сдирают? — Альгот поднял исписанный листок и взглянул на просвет. — При такой глубине пропитки проще насквозь продрать. То ли пигмент не тот, то ли оно всё-таки одноразовое.

— Надо в обложку, — Вепуат снова отвлёкся от записей. — Старая бумага, помню, сильно мялась. А эта