Обратный отсчет: Равнина - Токацин

боли. Мышцы над хребтом, левой лопаткой, верхними рёбрами горели и чесались, плечо ныло. «И скафандр опять чинить,» — сармат, стараясь не тревожить руку, прижал её к туловищу.

— Идём, — Вепуат вцепился в здоровое плечо и потащил Гедимина к машине. — Кто тебя так? Эти… криофилы? Что тут вообще было?

…Гедимин недовольно сощурился. Вепуат фыркнул.

— Значит, говорить с богами и духами смерти тебе нормально. Драться с кристаллическими тварями — тоже. А безобидный симбионт — смущает⁈ Держи!

Он всунул кровяной камень в ладонь Гедимина и сжал её двумя руками. Сармат сузил глаза, стараясь не шипеть от боли, — спину, и без того разбитую, будто кипятком ошпарило.

— Ушиб, ссадина, гематома, — Вепуат, удерживая кулак сармата, заглянул ему через плечо. — Тебя крепко огрели. Хорошо, броня прочная. Как ты их за спину пустил?

Сидеть, пусть и в «чистом» лабораторном отсеке, в полуспущенном скафандре, без шлема, в разрезанной на спине куртке было неприятно. Чувствовать, как дёргаются и пульсируют какие-то волокна в отбитых мышцах, а на кожу выплёскивается сукровица, — ещё хуже. А вспоминать о собственном идиотизме — неприятно втройне. Гедимин беззвучно помянул спаривание «макак».

— Э-эй, куда! — Вепуат дёрнул его руку к себе. — Ты лучше кричи, только не разжимай! Жжётся?

— Ухм, — открывать рот Гедимину не хотелось. Спину будто когтями драли — и с каждой секундой усиливался подкожный зуд, — ускоренная, подстёгнутая кровяным камнем, регенерация была ещё неприятнее обычной.

— Пять минут, потом положу компресс, — пообещал Вепуат, быстро оглянувшись на задвинутую переборку. В соседнем отсеке Альгот с лаборантами доделывал тетрадку из волокнистой бумаги и ничего вокруг не замечал — и Гедимин был этому рад.

… — Говоришь, прямо в пыль? — Вепуат посмотрел на осколки чёрного фрила, снятые со спины Гедимина, и покачал головой. Сармат недовольно щурился. Осколки давно пора было переплавить, но Вепуат не давал — всё пытался что-то высмотреть под микросканером.

Спина ещё зудела, и прохладный компресс не помогал — чесалось внутри, под кожей. Кровяной камень подложили под комбинезон — «до утра», как сказал Вепуат. Зато разрешили надеть скафандр, и выяснилось, что, кроме верхнего слоя обшивки, ничего не пострадало. «Ипрон,» — Гедимин криво ухмыльнулся, вспомнив ледяных тварей. «Ипрон так просто не взрывается.»

— Куда⁈ — Вепуат навалился на его плечо, прижимая сармата к креслу.

— Уже не болит, — поморщился тот. — Там сааг-туул. Снова могли до него докопаться. Надо проверить…

— Сиди, сам схожу, — Вепуат подобрал со стола плазмомёт. — Как думаешь, эти существа разумны?

Гедимин повёл заживающим плечом.

— Ну, если это разум… Они взаимодействовали. Нападали группой, били в одну точку, — нехотя вспомнил он. — Надо бы спросить у местных. Они должны знать, что тут летает. Если оно на сааг-туулов кидается…

…Огромный зверь снова устроился под обрывом невдалеке от реактора. Лёг он в этот раз по-другому — полумесяцем, выгнув тело и держа хвост напротив повреждённого бока. Заплатка из защитного поля ещё не растворилась. Гедимин уплотнил её, просканировал окрестности, — «ледяные змеи» пока не появлялись, ни в плотном облике, ни в рассыпанном. «Не знаю, что это было,» — сармат повёл зудящим плечом и едва заметно поморщился. «Но, надеюсь, оно нескоро вернётся. Пусть ищет себе добычу по размеру.»

— Осторожней наверху, — хмуро сказал он, спустившись в бункер. — Там какие-то летающие твари. Куча льда, нанизанного на мицелий. Взрывают, что подвернётся.

Айзек мигнул.

— Твари? Лёд?.. А ведь точно, — он слегка переменился в лице. — Месяц Льда, им самое время… Гедимин! Ты что, нарвался ещё и на Элоси⁈

Гедимин угрюмо сощурился.

— Они напали на сааг-туула. Что мне было, стоять и смотреть⁈

Айзек с размаху ударил себя по шлему.

— Теск! Тут есть хоть кто-то, с кем ты не сцепился⁈ Ну-ка, повернись! Руки-ноги целы? Куда попало?

— Спина, — буркнул Гедимин, с тоской глядя на щит управления. — Починил уже. Я на них не нападал. Сами полезли.

— Да уж наверное! — Айзек с тяжёлым вздохом махнул рукой. — Садись уже к реактору. Ещё и Элоси, ядро Юпитера… ни одна тварь не пройдёт мимо холма…

Люк закрылся, и бормотание затихло. Гедимин, пожав плечами, устроился у монитора. Стоило приподнять височные пластины, на кожу легли невидимые тёплые волокна. Они стекли вниз по шее и распластались вдоль заживающего ушиба. От тепла зуд усилился — волокна как будто прощупывали кожу. Нить, прижатая к виску, нагрелась на десяток градусов и принялась пульсировать. Гедимин смигнул.

— А они могли и к тебе полезть, — запоздало понял он. — Если наводятся на тепло, а радиация их не пугает… Могли. Видимо, не учуяли.

Остывшее волокно переползло на лоб и там залегло. Гедимин прислушался к тишине. Через три изолирующих купола и массивную крышку вряд ли можно было бы что-то услышать — даже близкий взрыв не долетел бы. «Надо было Айзеку сфалт отдать. Кинетика против таких тварей малополезна,» — думал сармат, рассеянно глядя в монитор. «А вот термочаши пригодились бы. Интересно, что будет с мицелием, если убрать с него весь лёд? Спутается в клубок? Наморозит себе нового?»

4 день Пустоты, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Крышка реакторного бункера сдвинулась, кто-то спрыгнул внутрь — судя по весу, явно не Айзек. Пока удивлённый Гедимин отворачивался от монитора, в туннель пробрались ещё двое, один — в тяжёлой броне, но тоже невысокого роста.

— Уран и торий! — филк в скафандре приподнял руку в приветственном жесте, и Гедимин узнал по голосу Таркасана. — Кённа! Пройди вперёд, не один в бункере!

Не успел он договорить, как его нагнал четвёртый филк. Таркасан пропустил легко одетых соплеменников вперёд, и они встали у стены, настороженно глядя на Гедимина. Поверх рукавиц комбинезона были привязаны войлочные мешки без отверстий, такие же, но сшитые из кожи, с примитивной шнуровкой, закрывали ступни. Эластичная «ткань» вздулась изнутри — под неё затолкали слой одежды из