Обратный отсчет: Равнина - Токацин

грубых местных материалов. Выглядело это нелепо, но от холода филки не ёжились, хотя только что пришли с мороза, — Гедимин одобрительно кивнул.

— А там потеплело, — с радостной ухмылкой сообщил Вепуат, пробираясь в бункер следом за филками. — Всего минус восемьдесят! В душевую ходил я один. Заодно и воды принёс. И со стиркой тоже…

Спустившийся за ним Кенен Гварза недовольно хмыкнул и отодвинул Вепуата к стене.

— Обтирания водой для сармата достаточно. Дезинфекции промораживанием — тоже. Кет, сдавай смену. Кённа, принимай.

— Где Айзек? — спросил Гедимин. Из-за пульта он не встал — наоборот, ещё и облокотился на край. «Кённа? А, знаю. Хранитель его принял… Но где, всё-таки, Айзек?»

— Всё в порядке, атомщик, — Айзек спустился последним и задвинул за собой крышку. — Нас тут пятеро. Пять генераторов защитного поля, и каждый на счету. На реакторе посидят сменщики. Четыре смены по четыре часа, — как-нибудь выдержат.

— Вот как… — Гедимин медленно поднялся из-за монитора. — Может, реактор застопорить? Он вторые сутки без вентиляции. Греется.

— Что внутри? — вскинулся Гварза, склоняясь над монитором, и тут же сердито фыркнул — в зеркале отразился он сам. — Температуру кто-нибудь отслеживает? Где термодатчики?

— Не изобрели, — буркнул Гедимин. «Термодатчик» он вынул из реактора ещё прошлой ночью, когда вентиляцию, опасаясь переохлаждения конструкций, закупорили наглухо. И той, и этой ночью реактор «проветривался», стравливая перегретый воздух в бункер — с ним разница температур была не так велика. В бункере даже не слишком потеплело — достаточно было на время «проветривания» вынуть камешки из термочаши, «отключив» её…

— Триста восемьдесят внутри, — сказал он Айзеку. — Замерял час назад… Что, в мою смену тут тоже будут филки?

Айзек кивнул.

— Ты нужен на другом посту. Триста восемьдесят… Я бы сказал — вентиляцию пора приоткрыть. На полтяги, из купола в купол, но без охлаждения нельзя.

— Реактор в нештатном режиме? — Гварза недовольно сощурился. — И кто за ним будет следить? Неопытная смена? Кет предлагал глушение. Я за.

— На температуру это мало повлияет, — покачал головой Айзек. — Разве что совместить с частичным охлаждением. Но — вы спецы, вам решать. Гедимин?

Сармат кивнул.

— Уведи всех от монитора. Эй, ты чего встал?

Филк, застывший у пульта, вздрогнул, убрал с лица рассеянную ухмылку и отступил на пару шагов. Гедимин растянул поперёк коридора защитное поле и сунул руку под щит управления, убирая стопор. «Четыре смены по четыре часа,» — крутилось в голове. «Это — три смены новичков? М-да. Реактору лучше постоять заглушенным. Независимо от температуры внутри.»

…Кённа под косыми взглядами напарников сидел у монитора, задумчиво ухмыляясь. Что он чувствует, Гедимин не знал, — сам он уже опустил височные пластины и теперь, угрюмо сузив глаза, слушал Айзека.

— Пять генераторов, — командир развернул полуметровую голограмму — карту Сарматского холма; её переслали дроны, то ли повисшие над плато, то ли спрятанные от холода в барак. Точнее понять было сложно — ни одной подвижной точки, по которой можно было бы сориентироваться, на схеме не было.

— Пять генераторов и пять зданий, — Айзек обвёл пальцем перекошенный четырёхугольник и, помедлив долю секунды, резко спустился в ущелье — к пятой постройке. — Вот наш периметр. Душевая — лаборатория — горячий цех — барак. Здесь встанет купол.

— Что с восточным краем? — спросил Вепуат. — Там кочевники, я думал…

— Кочевники о себе позаботятся, — ровным голосом ответил Айзек. — Мы и так пустили их на плато. Лишней энергии у нас нет. Куда важнее сейчас вот эта линия.

Он провёл пальцем по ущелью — от столярной мастерской до складов.

— Оба ангара закрыты, — сказал Гедимин. — Наглухо. Сам вчера проверял.

— Всё равно купол лишним не будет, — качнул головой Айзек. — У тебя там, кроме песка и гравия, всякие приводы — кость и древесина?

Гедимин вспомнил зелёные искры, въедающиеся в костяную конструкцию, и невольно поёжился.

— Через плотно закрытые лючки оно не просочится, — пробормотал он. — Но лучше купол. На всё ущелье — так надёжнее.

— В низине — самый рискованный участок, — сказал Айзек, проведя границу охраняемой зоны. — Гедимин, ты встанешь там. Мы четверо — по углам четырёхугольника. Таркасан, на тебе душевая. Шлюз у входа, двойная стена, по холоду не бегать. Вепуат, ты сидишь в горячем цехе. Смотреть в оба! Кенен, ты в лаборатории…

…У ворот каждого склада горел фонарь. Необходимости в этом никакой не было, но Гедимину так было спокойнее — выглядывая из-под тройного купола над столярной мастерской, видеть огни и очертания зданий. Ещё один фонарь он повесил у ворот мастерской. Два световых пятна смыкались посреди ущелья, и сармат видел, не приглядываясь, каждую складку на крышках шахт. Снаружи, за куполом, видимость была гораздо хуже.

Когда туман начал сгущаться, Гедимин не заметил — но уже во втором часу утра, поднеся фонарь к внешнему куполу, он увидел серое марево. Через час в нём проступили первые искры. Сармат уплотнил защитное поле, поднял настенный фонарь так, чтобы часть купола постоянно освещалась, и переключил сфалт в режим лучевого потока. От тишины, устойчивого «минуса» на дозиметре и мерцания за «стеной» ему было не по себе.

Термочаша, поставленная у порога, медленно подогревала воздух под куполом — сейчас на термометре было минус сорок. Гедимин прошёл вдоль ангара, мимо рядов промороженных корзин. Остались только мешки и корзины — бочки частично вывезли, частично перетащили в тепло. Сармат дотронулся до мешковины, покрытой бело-синими узорами инея, — ткань под пальцами была каменно-твёрдой. Он машинально потёр онемевший палец и сжал кулак. Нервные окончания уже притерпелись к холодному воздуху, но предметы под куполом пока что были холоднее.

Большая часть продухов была заткнута снаружи «пробками» из обледеневшего гравия — деревянным крышкам лючков аборигены не доверяли. Гедимин мельком подумал, что эти затычки, подогреваемые изнутри тёплым воздухом ангара, будут подтаивать и замерзать — и вечером придётся выбивать их ломом. Он