Робкие создания - Клэр Чемберс

с Уильямом – полностью твоя заслуга, – признал Гил. – Я тут совсем ни при чем.

– Не только моя. Еще Марион. Лорейн тоже помогла. И все же это слишком громкие слова, учитывая, что он чуть не проломил тебе череп.

– Уильям всего лишь защищал слабого, – отмахнулся Гил. – Любой порядочный мужчина поступил бы так же.

– Хоть что-то полезное сделала за три года, – произнесла Хелен. – И то сомнительно.

– Он впервые за двадцать пять лет возвращается к нормальной жизни – что это, если не успех?

– Без Марион ничего бы не вышло.

– Как ты вообще уговорила ее взять его к себе?

– Никак, она сама предложила. Я наоборот должна была ее отговорить.

– Почему?

– Фрэнсис посчитал, что она поторопилась с решением.

– Может быть, с добрыми делами и не нужно затягивать?

– Марион сказала почти то же самое.

Хелен сдержала слово: позвонила Марион и передала все опасения и сомнения сына. Она пообещала все обдумать и поговорить с ним, прежде чем принять окончательное решение. Через четыре дня Марион перезвонила Хелен и сказала: “В жизни часто приходится выбирать между тем, что сделать проще всего, и тем, что трудно, но необходимо. Самое удивительное, что как только я выбрала второе, у меня будто камень с души свалился – и впервые за столько месяцев я почувствовала покой”.

Разговор о новом доме Уильяма напомнил Хелен о другой теме, которую тоже стоило обсудить.

– Кстати, я съезжаю в конце августа, так что…

– Куда?

– Недалеко. Освободилась квартира на первом этаже, где жил старик с уиппетом. Кажется, он уехал к дочери. Она поменьше и попроще, зато дешевле. Справлюсь, если буду экономить.

– Не хочешь возвращаться к миссис Гордон?

– Была мысль в минуту отчаяния, но нет.

Отказ от финансовой зависимости, которая была частью их отношений, стал последним шагом к окончательному разрыву. Когда Гил уйдет из Уэстбери-Парка, их пути вряд ли пересекутся вновь. Они печально улыбнулись друг другу, как родственники на похоронах, стоя над свежей могилой, где погребена их былая страсть.

– Знаешь, Хелен, я ни о чем не жалею, – сказал Гил, будто пытаясь вдохнуть жизнь в остывшее, мертвое чувство.

Хелен посмотрела ему в глаза, но не поддалась. В отличие от него она сожалела, что предала Кэт и детей. Что сделано, то сделано – и нет тут ничего хорошего. Она вспомнила, как Уильям однажды сказал Лорейн в художественной мастерской, что ошибки – тоже часть рисунка, и ничего нельзя стирать.

– Не могу сказать того же, – наконец ответила Хелен. – Лучше бы я знала тебя просто как коллегу и родственника. Тогда мы остались бы друзьями на всю жизнь.

– Я не смог бы просто дружить с тобой.

На мгновение ей показалось, что он обижен. И вдруг она поняла: для Гила яркость переживаний всегда была важнее постоянства, тогда как ей хотелось долгих и прочных отношений.

Раздался звон колокола. Завтрак закончился, скоро начнутся обходы, и первые пациенты будут ждать ее, со своими невысказанными тревогами и болью. И она сделает все возможное, чтобы с помощью бумаги и красок принести им хоть немного облегчения.

Уходя, Хелен обернулась и сказала:

– Удачи с малышом, осталось совсем немного.

Гил кивнул, принимая это благословение, и продолжил собирать вещи со стола.

41

Мамы с папой нет, – сказала Лорейн, лишь немного приоткрыв дверь, так что сквозь щелку было видно только глаз. – А я в бигуди.

– Ничего, – ответила Хелен. – Я вообще-то к тебе пришла.

Она специально взяла выходной и приехала утром, пока Клайв и Джун на работе, чтобы застать Лорейн одну. По пути зашла в кондитерскую в Эддискомбе и купила торт с грецкими орехами. В другой руке она держала холщовую сумку с оставленными в мастерской туфлями из бутика “Анелло и Давид”.

Лорейн пропустила тетю в дом, стараясь не показываться в дверном проеме, чтобы никто не заметил ее в бигуди, хотя на улице не было ни души. На ней было новое изящное платье, которого Хелен раньше не видела, прыщи на лице почти прошли – оставшиеся она замаскировала тональным кремом светлого оттенка.

– Отлично выглядишь! – воскликнула Хелен. – Куда-то собираешься?

Лорейн крутанула болтающиеся на запястье золотые часики.

– Венди будет через полчаса. Пойдем в магазин Мартина Форда в Кройдоне.

– За новыми нарядами? – Хелен знала этот бутик, но ни разу не рискнула туда зайти: его посещала в основном модная молодежь.

– Нет, она раньше подрабатывала там на выходных, а теперь увольняется, чтобы поступить на парикмахерские курсы. Узнаем, возьмут ли меня вместо нее.

– Как здорово!

– Ага. Сотрудникам скидка двадцать пять процентов, – сказала Лорейн, потерев большим пальцем средний и указательный.

Хелен рассудила, что в таком случае делать в этом магазине покупки действительно выгодно.

– Ну что ж, я уложусь в полчаса.

– Не волнуйся, Венди вечно опаздывает.

– Я хочу перед тобой извиниться.

Хелен заставила себя посмотреть племяннице в глаза. Извиняться всегда трудно и некомфортно.

Лорейн пожала плечами. Ей тоже явно было неловко.

– Тебе не за что извиняться, – сказала она и отвернулась. – Это я дура.

– Вовсе нет. Ты ни в чем не виновата. А я вот не просто дура, но еще и лицемерная тварь. Теперь все позади, я осознала свои ошибки, честно.

Они все еще стояли в прихожей, и Лорейн, похоже, это начало тяготить.

– Может, присядем? Я поставлю чайник, – предложила она неуверенно.

– Не хочу чаю. Давай лучше я помогу тебе с прической, пока Венди не пришла.

Племянница на удивление легко согласилась. Разговаривать, устроившись перед зеркалом с расческой и заколками, робко глядя друг на друга в зеркале, оказалась гораздо проще.

– Получается, он вернулся к жене? – наконец спросила Лорейн.

– Он никуда и не уходил. Я три года встречалась с ним… ну, скажем так, на полставки. Отвратительный поступок, мне нечего сказать в свое оправдание.

– А я уже о нем и не думаю. Почти, – сказала племянница.

– Я тоже, – поддержала Хелен.

Они обе улыбнулись, понимая, что все же вынесли уроки из всей этой истории. Было больно, зато впредь обе будут мудрее.

Хелен сняла бигуди и принялась расчесывать крупные завитки. Лорейн показала ей вырезку из журнала с прической, которую хотела сделать, – пышный боб, как у Силлы Блэк.

– Как обстановка дома? – осмелилась спросить Хелен, перебирая и начесывая пряди. – Ну, с мамой и папой.

– Лучше, – ответила Лорейн, разглядывая себя в зеркале со всех сторон. – Кажется, они рады, что я вернулась. Мама уже не так сильно достает. Иногда вижу, она уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент как будто сама себя одергивает.