Что может армия - Дэвид Марк Вебер

Тишина становилась все тяжелее и холоднее. Каждый из них знал, что само существование армии Силмана зависит от устранения повреждений. Зима закроет каналы к началу ноября, что бы ни случилось, и никому не хотелось думать о лишениях, которые перенесут люди епископа воинствующего Барнабея, как только пойдет снег. На данный момент длинные вереницы запряженных драконами повозок и фургонов обеспечивали армию Силмана продовольствием, но это было почти невозможно даже летом и ранней осенью. Когда большие дороги покроются льдом и снегом, когда драконов южных холмов придется вывести в климат, в котором они могли выжить, линия снабжения епископа воинствующего превратилась бы в тонкую, сильно изношенную нить снабжения, и было практически неизбежно, что еретики сделают все возможное, чтобы его ситуация еще хуже.

— Возможно, есть способ, — наконец сказал Пигейн.

Его обычно теплые глаза потемнели, а выражение лица стало мрачным. Его товарищи настороженно посмотрели на него, и он поморщился.

— Я мог бы поговорить с отцом Жеромом, — сказал он явно недовольным тоном, и челюсть Даглиса сжалась.

Отец Жером Климинс был верховным священником-шулеритом, прикрепленным к штабу епископа Уилбира Эдуирдса, а Эдуирдс был генеральным инквизитором Айсуинда, Нью-Нортленда, Маунтинкросса, Хилдермосса и Уэстмарча. Это сделало его человеком, ответственным за отбор лиц, обвиняемых в ереси и вероотступничестве… и отправке их на Наказание Шулера, если они будут признаны виновными.

И до сих пор очень, очень немногим из них было вынесено какое-либо другое решение.

Климинс был одним из специальных инквизиторов Эдуирдса, ответственным за выявление тех, кому удавалось — по крайней мере, пока — скрывать свои еретические пристрастия. Судя по количеству «тайных еретиков», которых он привлек к суду инквизиции, он тоже был очень хорош в своей работе. И, как знал Даглис, он также был одним из шулеритов, которые верили, что еретик должен получить компенсацию в этом мире, прежде чем его отправят в адский огонь и муки, которые он заслужил в следующем. Некоторое время он утверждал, что тех, кто содержался в концентрационных лагерях инквизиции, можно было бы выгодно использовать в качестве принудительного труда. Не то, чтобы кто-то отвернувшийся от Бога и архангелов имел какие-либо законные права, и при этом было бы достаточно времени, чтобы наказать их после того, как Мать-Церковь потребовала, чтобы они помогли восстановить и исправить все, что было разрушено в джихаде, который их ересь развязала на земле.

Даглис понял аргумент, но тошнота подступила к горлу при мысли о том, чтобы использовать тех, кто был рабами, уже приговоренными к смерти. У него было сильное подозрение, что инквизиция будет настаивать на предоставлении надзирателей, и методы, которые они, вероятно, будут использовать, будут жестокими и безжалостными. В самом деле, Климинс едва ли даже пытался скрыть свою веру в то, что они с таким же успехом могут быть загнаны до смерти, ибо какая разница, что случилось с телами тех, кто уже приговорен гореть в аду вечно? Конечно, не было никакой необходимости тратить еду или теплую одежду, медицинскую помощь или спасающее от дождей жилье на тех, кто умышленно сделал себя врагами Самого Бога?

Сигман Даглис был верным сыном Матери-Церкви. Он любил Бога и архангелов, он почитал их учения и был всем сердцем и душой предан разгрому ереси. Но мысли о том, чтобы быть частью того, что кто-то вроде Климинса сделает из жизни этих рабочих, было достаточно, чтобы вызвать отвращение у любого.

Книга Шулера требовала, чтобы они были подвергнуты Наказанию. Это было сурово, даже жестоко, но это явно было Божьим повелением, и инквизиция учила, что ее целью было не просто наказать грех, но попытаться вернуть грешника даже с края могилы. Даглис был в ужасе от того, что кто-то может противопоставить свою собственную волю воле Божьей и обречь себя на такое наказание, однако Предписание было ясным и непоколебимым. Ни один верный сын Церкви не мог отрицать, что это должно быть сделано.

Но если это было правдой, то пусть это будет сделано быстро. Пусть Мать-Церковь и инквизиция проявят к осужденным хотя бы столько милосердия. Не было никакой необходимости превращать оставшееся у них время в нечто ужасное. Людям, служившим Богу, не нужно опускаться до уровня Шан-вей и тех, кто служил ей.

И кто будет первым, кто скажет об этом Климинсу или архиепископу Уиллиму, Сигман? Ты? Собираешься ли ты противопоставить свою волю генеральному инквизитору и самому великому инквизитору? Собираешься ли ты подвергать сомнению необходимые меры, какими бы ужасными они ни казались, если джихад будет выигран? И позволишь ли ты своей собственной тошноте помешать тебе снова ввести этот канал в эксплуатацию, когда он должен быть введен в эксплуатацию, если армия Силмана собирается выстоять против легионов ада?

— Сколько людей мог бы предоставить отец Жером? — услышал он свой собственный голос.

— Я не уверен, — признался Пигейн. — На данный момент в лагере в Треймосе находится где-то около двадцати тысяч человек. Он ближе всего.

Даглис медленно кивнул. Треймос находился на южном берегу озера Кэт-Лизард, в сотне миль от Сент-Базлира, но… почти все это расстояние рабочих можно было перевезти по воде. Конечно, треть из этих двадцати тысяч почти наверняка были детьми, или слишком молодыми, или слишком старыми, чтобы, во всяком случае, справиться с требованиями задачи. Но даже в этом случае… — Нам пришлось бы кормить и содержать их.

— Я поговорю с его высокопреосвященством. — Выражение лица Пигейна стало еще жестче, если это было возможно. — Уверен, что он будет настаивать на том, чтобы обеспечить наилучшие условия жизни для тех, кому поручено это задание.

Значит, архиепископ Артин не поклонник отца Жерома? — Даглис постарался сохранить как можно более нейтральное выражение лица. — Полагаю, это приятно знать. — По крайней мере, это способ успокоить твою совесть, не так ли, Сигман? Ты можешь сказать себе, что на самом деле им будет лучше работать на вас, чем гибнуть в одном из лагерей инквизиции. Шан-вей! Возможно, это даже будет правдой, и разве это не чертовски важно?

— Хорошо, отец, — вздохнул он. — Вам лучше пойти дальше и изучить возможности. И пока вы будете этим заниматься, я отправлю семафорное сообщение обратно в Зион и попрошу отца Тейлара ускорить доставку этих материалов.

Гринтаун, ферма Трейлмина, и Мейям, провинция Мидхолд, и Гуарнак, провинция Маунтинкросс, республика Сиддармарк

— Сбавь обороты. Помедленнее, чувак! — рявкнул полковник Уолкир Тирнир. — В твоих словах нет никакого смысла. Или, если это так, ты гонишь так чертовски быстро, что я не могу этого понять!

Тирнир, командир 16-го кавалерийского полка армии Бога, не был от природы холериком, но в данный момент он казался бесспорно раздраженным, и кто должен его винить? Из-за акцента так называемого ополченца и того, как быстро он бормотал свое сообщение, он был практически бессвязным — или, по крайней мере, непонятным — и то, что он, казалось, говорил, было нелепо, в любом случае.