В ее глазах - Сара Пинборо

Минут сорок, если не дольше, нежусь под горячим душем. Время, кажется, начало течь быстрее, точно зная о моем усиливающемся ужасе и играя со мной. Подставляя тело дымящимся струям воды, я глубоко дышу, чтобы совладать с нервами. У меня все под контролем. У меня все и всегда было под контролем. И я не позволю себе сейчас, когда все уже почти кончено, раскиснуть и превратиться в хлюпающую носом, воющую, трусливую женщину.

Сушу волосы, с удовольствием погружая пальцы в их блестящую густую массу, потом придирчиво изучаю себя в зеркале, прежде чем облачиться в свою лучшую шелковую пижаму. Тянет плакать, хотя я понимаю, что это нелепо, и чувствую к себе легкое отвращение. Потом еще раз проверяю, что все на месте, хотя самолично подготовила комнату всего пару часов назад и точно знаю: все нужное у меня под рукой. Прямо как Дэвид, то и дело перепроверяющий, не исчез ли его паспорт, в наши редкие выезды в отпуск. При мысли о Дэвиде я улыбаюсь. Она меня успокаивает. Это все ради него. Все и всегда было ради него. Я очень-очень его люблю.

Бросаю взгляд на часы. Десять вечера. Примерно через полчаса или что-то около того будет уже пора. Вытягиваюсь на кровати и закрываю глаза.

Луиза

Перезванивает он только в одиннадцатом часу, и к этому времени я уже готова лезть на стены. Меня медленно накрывает осознание того, что он затеял. В следующий раз мы с ним можем увидеться в комнате для свиданий в тюрьме. Меня мутит и потряхивает, как будто я перепила крепкого кофе, и голос Дэвида в трубке отзывается во мне волной невыносимого облегчения. Он в отеле в Перте, ждет Вигнелла, который уже едет на встречу с ним. Я радуюсь, что не поддалась желанию выпить. Если он держится, то и я тоже могу. Признаюсь ему в том, что позвонила Адели, не в силах больше держать это в себе.

– Мне не удалось вынудить ее признаться. Голос у нее был виноватый, и она была явно раздавлена, но так и не сказала, что ты невиновен. Прости. Мне хотелось заставить ее осознать, что она натворила. Я надеялась, что она будет честна. Хотела попытаться убедить ее рассказать правду про часы, про то, что случилось.

– Ничего страшного, Лу, – говорит он. Голос у него совсем не сердитый, просто усталый и безнадежный. Но мне нравится слышать такое сокращение от моего имени из его уст. Оно звучит как-то интимно. – Она не умеет говорить правду. Только прошу тебя, будь очень осторожна. Думаю, ты не до конца понимаешь, что она собой представляет. Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится.

– Ничего со мной не случится. Честное слово. Я буду рядом, когда понадоблюсь тебе.

Я говорю штампами, но меня это не волнует.

– Похоже, это он, – торопливо говорит Дэвид в трубку, заметив кого-то в сотнях миль от меня. – Позвоню, когда смогу. Обещаю. И пожалуйста, не ночуй сегодня дома, ладно? Попросись хотя бы к соседке.

– Дэвид, я…

Не знаю, что ему сказать. «Я люблю тебя»? Ну или что-то с перспективой этого в будущем. Я никогда еще не была так уверена, что могу кого-то полюбить, как сейчас с Дэвидом.

Но завершить мое полуобъяснение в полулюбви мне не удается. Связь обрывается: им завладевает полицейский.

Напряжение, владевшее мной все это время, мгновенно отпускает. Все, дороги назад больше нет. Передумать не получится. Чувствую себя опустошенной и выпотрошенной и эгоистично жалею, что Адама нет дома и я не могу зайти в комнату к нему спящему и напомнить себе, что мне в жизни очень повезло. Вместо этого иду в кухню и достаю из буфета бутылку джина и апельсиновый тоник. Все лучше, чем ничего. Наливаю себе в бокал неразумно щедрую порцию, когда тренькает телефон. Сообщение!

С сердцем, колотящимся где-то в районе горла, бросаюсь обратно в гостиную. Это от Дэвида? Полицейский сказал ему ехать домой и проверить свою собственную голову? Они отпускают его, даже не выслушав? Решили, что не стоит тратить на него время?

Сообщение оказывается не от Дэвида. Оно от Адели. Я была настолько уверена, что оно от него, что какое-то время просто смотрю на телефон, прежде чем до меня доходит, и тут у меня холодеет под ложечкой. Что на этот раз? Что она собирается предпринять? Нажимаю кнопку, чтобы открыть ее сообщение.

Ты была права. Я должна все исправить. Честно рассказать обо всем, что случилось. Я не могу жить без Дэвида, а они отберут его у меня. Но в психушку я тоже не пойду. Я не могу. Не хочу оказаться в каком-то ужасном месте среди психов. Это моя голова. Не хочу, чтобы в нее лезли. У меня не хватит сил это перенести, и жить без Дэвида тоже. Поэтому я собираюсь выбрать простой выход, чтобы спасти его. Может, конечно, на самом деле он вовсе не простой, но другого выхода у меня нет. Наверное, на самом деле так будет правильней всего. Надеюсь, ты счастлива. Может, когда меня не станет, он тоже будет счастлив. Я была твоей подругой, Луиза, пусть и недолго. Пожалуйста, помни об этом.

Оторопело смотрю на текст, пытаясь его осмыслить. Что она собирается делать? Что пытается сказать? Выбрать простой выход? Что это значит? Где-то в мозгу тревожной сиреной звучит какая-то мысль, но у меня не получается ее уловить. Все это совсем не совпадает с тем, чего я от нее ожидаю. Но потом я вспоминаю, какой голос у нее был, когда она сегодня говорила со мной по телефону, раздавленная и захлебывающаяся слезами. Может, она и ненормальная, но она действительно любит Дэвида. Она не знает, что такое жить без него.

Простой выход. Она собирается покончить с собой. Вспоминаю запас таблеток в их шкафчике. Она что, хочет принять их все? Именно это она задумала?

Пытаюсь дозвониться до нее, но она не берет трубку. Черт, черт, черт. В ушах у меня звенит от напряжения. Что же мне делать? Звонить в полицию? И что я им скажу? А вдруг это все неправда? Это ведь Адель. А вдруг это какая-то проверка? Хитрость? А что, если нет? Даже после всего, что произошло, я не хочу, чтобы это было на моей совести, если окажется, что я могла ее спасти. Но как узнать?

И тут в голову мне приходит мысль. Можно попробовать одну вещь. Мою собственную ненормальность, которую она во мне открыла. Мою новообретенную способность.

Проглатываю половину джина с тоником и опускаюсь на диван. Если я смогу ее увидеть, тогда я пойму. Замедляю дыхание. Постепенно расслабляю мышцы шеи. И думаю о двери. Концентрируюсь, как никогда прежде, и – вижу переливчатую серебристую зыбь. Воспроизвожу в памяти дом Адели. Ее спальню. Дорогую кованую кровать. Стену с тремя зелеными полосами. Мягкость хлопкового постельного белья на кровати подо мной. Деревянные половицы. На мгновение мне кажется, что я вот-вот окажусь там, но потом дверь выталкивает меня обратно и исчезает. Слишком далеко. Я не могу перемещаться на такие расстояния. Пока не могу.

Кляня себя, ее и все на свете, наконец усаживаюсь прямо и хватаю телефон. Загружаю приложение «Убера». Ближайшая машина может быть у меня через две минуты.

«Я была твоей подругой, Луиза, пусть и недолго».

Черт бы побрал все на свете. Черт, твою мать, черт, черт, надо туда ехать. Надо ехать. У меня нет выбора. Не захватив с собой даже куртку, я выскакиваю за дверь, в холодную ночь.