Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов

моего друга? Пошутили — и будет. Что за некрасивые сцены? Не зли меня, а то я тебе наливать не буду.

Ладонь Паргоронского Корчмаря легла на рукоять тесака. Асмодей с интересом на это уставился. Фурундарок переводил взгляд с одного на другого, явно размышляя, вмешиваться ли, и если да — на чьей стороне. Лахджа незаметно метаморфировала, покрываясь своей самой прочной броней и выпуская из пальцев иглы со смертельным ядом. Дегатти выдвинул из рукава змею. Астрид сидела на серванте и жадно следила за происходящим.

И тут в дверь постучали.

Это как-то сбросило напряжение. Все невольно повернули головы. Енот открыл, и через пару секунд в столовую вошла прекрасная женщина в золотых доспехах и с ослепительным нимбом.

В руках она держала корзину с фруктами.

— Кийталана! — с искренней радостью воскликнула Лахджа. — Привет!

— Ф-фе, эти… — поморщился Асмодей.

— Мир этому дому и всем присутствующим, — ровным голосом произнесла Светоносная. — Мир тебе, Лахджа. Я прослышала, что у тебя сегодня знаменательный день, и пришла поздравить. А также убедиться, что у тебя все хорошо, и напомнить, что длань Солары все еще простерта над тобой.

— Снюхалась с небожителями, да?.. — фыркнул Асмодей. — До ангелицы тебе никогда не дотянуть.

— Привет, Кийталана! — спрыгнула с серванта Астрид.

— Привет, Астрид, — улыбнулась Светоносная, ловя ее в воздухе. — Пойдешь к нам работать, когда вырастешь?

— Я подумаю, — важно ответила девочка, хватая фрукты.

С прибытием гостьи из Сальвана демолорды немного посмурнели. Не то чтобы они опасались какой-то небожительницы, которую каждый из них мог растереть в пыль, но веселье оказалось безнадежно испорчено. Как минимум Фурундарок и Янгфанхофен не собирались устраивать дебош, а Асмодей… он скис, поняв, что при любом развитии событий весело уже не будет.

Вместе со счастливыми родителями Кийталана подошла к люльке. Три демолорда тоже переместились туда, пока Астрид и невозмутимо вышедший из-под стола Совнар уплетали фрукты.

— Ладно, — пробурчал Асмодей. — Раз уж пришли… преподнесем дары. По традиции. Как ее зовут?

— Вероника, — покосилась на него Лахджа.

— Что за странное имя? — не понял Фурундарок.

— Так мою бабушку звали, по маминой линии. Ее родители были из Петрограда, уехали после революции.

Кийталана первой наклонилась над люлькой и пожелала доброго здоровья и широкой дороги в жизни. Мол, пусть станет тем, кем сама пожелает.

— Хм-м, что бы тебе такого подарить… — сказал Асмодей. — Может, свободу от пут семейной жизни? Пусть все мужчины валятся к твоим ногам…

— Только попробуй, — похолодела Лахджа.

— Ладно, ладно. Подарю… вот. Безлимитный пропуск в Ад. В любое время, на два лица.

Лахджа закатила глаза, но подарок приняла, пообещав передать его Веронике, когда вырастет.

Ну а до того момента… мало ли что может случиться?.. При любой уборке такая незначительная вещь может случайно потеряться…

— Я тоже подарю ей пропуск в малый зал «Соелу», — сказал Янгфанхофен, пристально глядя на Асмодея. — Поскольку провижу, что у нее будет интересная судьба. А кроме того… одно желание. Когда ей исполнится двадцать, пусть призовет меня и попросит чего душе угодно.

— Ого! — обрадовалась Лахджа. — А вот это щедро, спасибо!

— Спасибо, Янгфанхофен, не ожидал, — подивился и Дегатти.

— Ну-ну, Майно, не стоит. Я надеюсь, что однажды мы снова посидим в «Соелу», как в тот раз. Можешь даже с женой прийти.

— А призывать надо будет обязательно в день рождения? — въедливо спросил Дегатти.

— Можно позже, Майно, — поморщился Янгфанхофен. — Это же подарок, а не договор. Просто давать такое до совершеннолетия глупо, дети склонны неразумно распоряжаться желаниями.

— А в Мистерии совершеннолетие наступает в семнадцать, — заметил Дегатти.

— Я тоже сделаю ей подарок, — гордо объявил Фурундарок, угощая Веронику окурками. — Торжественно обещаю, что... не стану ее убивать. И… и жрать! Вот не стану и все тут. И… и даже калечить не буду!

— Ого, какой ты сегодня добрый, — хмыкнула Лахджа, забирая окурки у дочери.

— И не говори.

Ме никто не подарил. Лахджа втайне надеялась, но настолько демолорды не расщедрились.

Впрочем, это даже хорошо, Вероника — не демон, а полудемон. Больше одного-двух Ме иметь не сможет. Вот на следующую днюху Астрид надо будет Янгфанхофена пригласить… хотя вряд ли он придет. Это явно разовая причуда.

— А тебе, Лахджа, я в любой момент готов подарить то, о чем мы сегодня беседовали, — ухмыльнулся Асмодей.

Ну да, чтобы он взял и просто прекратил это. Он же Асмодей, это его природа. Лахджа на него даже не злилась, как не злилась на мух за то, что те кружат над лепешкой… так, стоп, плохое сравнение.

А я его запомню.

В конце концов демолорды все-таки утомились этим случайным развлечением. Им просто было любопытно взглянуть на паргоронскую благородную даму, попавшую в опалу и родившую смертного щенка. Но надолго их это не заняло. Они опрокинули еще по бокалу за здоровье малышки, Асмодей наговорил еще немного гадостей, аккомпанируя себе на клавесине, а потом они откланялись. Фурундарок растворился в воздухе, Асмодей исчез в вонючей зеленой вспышке, а Янгфанхофен раскрыл дверь в ванную — и за ней оказался малый зал «Соелу».

Отбыла и Кийталана, а за ней и Совнар. После демолордов он тоже взобрался к люльке, долго смотрел на Веронику, а потом умиленно изрек:

— Какая хорошенькая девочка. Востроносенькая, как маленькая бушучка. Это неспроста. Я стану ее котофеем и буду учить ее чернокнижию.

— Спасибо большое за предложение, не стоит так беспокоиться, — поспешила сказать Лахджа.

— Ничего-ничего, мне не трудно, — положил лапку ей на руку Совнар.

После этого он тоже удалился, просто завернув за угол. Чета Дегатти устало присела на диван, и над ухом Лахджи раздался деликатный голос:

— Я вам еще нужна, госпожа?

Лахджа вздрогнула, поняв, что все это время в доме оставалась повитуха. Похоже, при появлении демолордов она затаилась в каком-то уголке… что ж, благоразумно.

— Нет-нет, благодарю, можете идти, — поспешила сказать Лахджа.

Когда все демоны, кроме членов семьи, покинули дом, Майно с Лахджой еще долго сидели, держась за руки. Астрид открывала и закрывала дверь в ванную, время от времени перешагивая через порог.

— Надо навесить печати помощнее, — нарушил молчание Майно. — В Валестру они не совались. А тут только переехали — и сразу Пятое Вторжение