Четвертое правило Мангуста - Валерий Вайнин

– Слушай, знаешь что!.. – Бросившись Дашке на шею, она разрыдалась. – Я не проиграла!.. Так нечестно!..

– Проиграла! – Дашка погладила ее волосы. – Дурында!

– Ты жульничала, жульничала!.. – рыдала Светлана. – Прости меня, Даш! Прости, ради бога!

Дашка всхлипнула.

– Что ты несешь, идиотка?!

– Прости… – лепетала Сычиха. – Вы со мной возитесь, оберегаете… а я все порчу… Всю жизнь все порчу!

Я подошел к окну. В небесах висел острый месяц. А под ним, в ветвях тополя, щебетала одинокая птаха. Похоже, она не воспринимала острие месяца как реальную угрозу. Конечно, певунья была права, но я бы предпочел, чтобы она отпорхнула немного в сторону.

За моей спиной Дашка уговаривала Светлану:

– Сычиха, прекрати. У нас есть знакомый карась, Клиффордом зовут. Заплатишь ему рубль, он ракушку притащит. Я вас познакомлю, не плачь, Свет.

Светлана фыркнула сквозь слезы:

– Ты со мной, как с полоумной…

– Честно, Свет. Такой продвинутый карась… – Дашка гладила волосы Светланы. – Вот я ему скажу: «Смотри, Клиффорд, моя подруга Светка пришла». Этот шельмец тебя запомнит и ни с кем не спутает. Свет, пожалуйста, не выходи из дома. Очень прошу: не выходи. Вон, видишь плаксу у окна? Думает, если отвернулся, то я не знаю, что он ревет. Ха!.. Свет, он не вынесет, если с тобой что-то случится. И я…

– Даш, брось! На хрен я вам…

– Заткнись, дура! Только вякни еще!.. Подруга у меня была – Олька Самарская, журналистка. Убили ее… Не уберегла я ее, Свет! – И Дашка разрыдалась горько и безудержно.

Света, напротив, оборвала плач и подняла припухшие глаза:

– Даш, я не уйду. Клянусь, Даш.

Я отвернулся от окна:

– Ну все, поиграли в дурачка, и хватит. Лосева-Грин, ты жулик. Дома займусь твоим воспитанием.

Дашка поднялась, всхлипывая.

– Только обещаешь.

Капитан Сычова подошла ко мне.

– Я тебя еще не простила за эти полеты.

– Видал я твое прощение. – Я вытер слезинку с ее щеки. – Иди досматривай сериал.

Светлана проводила нас до двери. Вместо прощания они с Дашкой взглянули друг на друга Просто взглянули и… Описать это я не сумею. Мы ушли.

На крыльце подъезда мы чуть задержались. Дашка посмотрела на висящий в небе месяц и заметила:

– Порезаться можно.

– А ты не цапай, – посоветовал я.

Тут у крыльца остановилась «Тойота», из которой вышел Стас с большой плоской коробкой. Увидев нас, он оторопел.

– А вы что здесь…

– Снял Свету с полетов, – ответил я. – Обещала не рыпаться. Как думаешь, выполнит?

Рыжий кивнул.

– Раз обещала – сто пудов. Она хоть с приветом, но слово у нее…

– Сам-то зачем пожаловал? – перебила Дашка. – Сообщить прогноз погоды?

Даже при свете звезд было заметно, как покраснели веснушки Рыжего.

– Даш, брось эти приколы. – Он приподнял коробку. – Просто решил завезти ей пиццу. С грибами, ее любимую. Понятно вам?

– О да! – улыбнулась Дашка.

Я потянул ее за руку:

– Поехали, мне вставать в шесть.

Стас преградил нам дорогу:

– Э, нет! Я занесу ей пиццу, вы меня дождетесь – и разъедемся по домам.

Дарья фыркнула:

– Стас, что за детский сад?

– Чтоб не было потом разговоров. Я занесу пиццу и спущусь, хорошо?

Дашка рассмеялась:

– Рыжий, ты прелесть!

Я прикрыл зевок ладонью.

– Давай, Стас. Одна нога тут, другая – там.

Балансируя коробкой, Стас вошел в подъезд.

В Дашкиных глазах отражался месяц.

– Когда начнем писать книгу? – спросила вдруг она.

– Не мы, а я.

– Любовь моя, ты жлоб. Если я редактирую – я соавтор. Так когда?

Я вновь прикрыл зевок:

– Когда все это закончится.

– Скорее бы. А на фиг тебе вставать в шесть утра?

– На дежурство у дома ЛСД.

– А если он ускользнет ночью?

– Вряд ли. Слишком он самоуверен, чтобы просто ускользнуть.

Стас вышел с улыбкой до ушей:

– Вот и все. Можно по домам.

Дашка усмехнулась:

– Как там она, в обморок не грохнулась?

Рыжий взъерошил свои кудри:

– Она обожает грибную пиццу. Зачем ей грохаться в обморок? – Забираясь в «Тойоту», он напомнил: – С утра я в школе. Звоните туда. – И с этими словами уехал.

Мы тоже покатили домой. До полуночи оставалось сорок минут, однако не верилось, что сумасшедшая эта неделя вот-вот закончится. Между понедельником и воскресеньем словно промелькнули годы. И теперь стрелки часов медленно, чертовски медленно ползли к двенадцати.

Новый понедельник все же наступил. И утро было солнечным и тихим. Более трех часов провел я в «жигуленке» у дома ЛСД, вблизи коричневого «Лексуса». С терпением собаки, ожидающей хозяина, поглядывал я на дверь подъезда. И наконец был вознагражден: без пяти десять Внушатель вышел и засеменил к автомобилю, помахивая черным кейсом. На нем был летний костюм из шелковистого материала, который на тучных его бедрах смотрелся как на корове седло. Лицо ЛСД выражало столько же эмоций, сколько рулон туалетной бумаги, но я рад был видеть этого мерзавца, ибо он, похоже, действовал согласно моим расчетам. Черт побери, хоть что-то, наконец, шло по моему плану!

ЛСД вырулил на «Лексусе» со стоянки. Я чуть подождал (разве что для приличия) и, мало заботясь о конспирации, последовал за ним. Свой мозг, естественно, я окружил защитным полем: не сделать даже этого позволить себе я не мог. Хотя, по моему разумению, ЛСД видел перед собой только одного врага: Виталия Анисимова – новоиспеченного министра МВД, бывшего своего партнера и работодателя. Сей высокий чиновник находился в данный момент в бассейне для особо важных персон. И я очень надеялся, что движемся мы именно туда.

Двигались, кстати, мы не слишком быстро. Дороги были забиты транспортом, и «Лексус» Внушателя, за которым я держался на расстоянии двух автомобилей, суетливо лавировал в потоке. Ехать, к счастью, оказалось недалеко. Слева вдруг возникло элегантное здание с вогнутой крышей. Оно, видимо, и являлось целью нашей вылазки.

ЛСД, однако, свернул направо. Я – за ним. Что бы это значило?