Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

могла только я, ваша покорная, бездумная, слепая Валерия Совина. Прошу любить и жаловать…

Подождите, что он сейчас сказал?

– Спасибо? И за что это я должна сказать тебе “спасибо”?!

– Ну, хотя бы за то, что ты теперь не строчишь никому на хрен ненужные глупые статейки, а стала чуть ли не звездой этого вечера. Как оно, Лерчик? В мире богатых и знаменитых живется?

– Что за чушь ты несешь, Слава? Ты совсем больной?

– Не больной, а расчетливый, дорогая. Если бы не я, Элла и внимания бы не обратила на такую бесперспективную серую мышь, как ты. Так и сидела бы у себя в углу, пачкая бумагу.

– Не может быть... – выдохнула я ошарашенно, уставившись на гада Славу во все глаза.

– Может, птичка, может. Это благодаря мне ты оказалась на том балу. Благодаря мне ты познакомилась с Троицким. Это моя была идея, и с моей помощью ты стала его личной ассистенткой. Видишь, ли у меня везде есть свои люди… – ухмыльнулся Слава, а я наконец-то вырвала из его цепкой хватки свои запястья, отшатнувшись от мужчины со взглядом безумца, как от прокаженного.

– Бред! Ты не мог знать, что Мирон заметит меня. Не мог знать, что мы познакомимся в тот вечер. Этого нельзя было предугадать! – выпалила я как на духу. – Ты не мог...

– А я и не знал. Рискнул. Предположил. И как видишь, оказался прав. Мой братец просто не смог бы пропустить такую, как ты, мимо своего внимания. А даже если бы и пропустил, так я ничего не терял, – пожал плечами Слава, снова наступая на меня. Заставляя пятиться спиной вперед, прямо пока дорогу мне не перегородила стена.

– И мое увольнение, та подстава с документами и коллекцией… к этому тоже ты приложил руку?

Слава картинно заложил руки в карманы брюк и улыбнулся, чуть наклонив голову, пытливо уставился на меня, сказав:

– Возможно.

Игра.

Одна большая и изощренная игра, в которой я оказалась просто из чистой случайности.

– Зачем?

Единственное, что удалось из себя выдавить, сглатывая вставший в горле ком.

– Что “зачем”, Лерчик?

– Прекрати меня так называть! – вскрикнула я, сжимая от бессилия ладони в кулаки. Внутри начала подниматься волна тихой ярости, по рукам пробежала дрожь.

– А когда-то тебе нравилось, птичка…

– Какого черта здесь происходит?! – прозвучало подобно раскату грома в пустом холле.

Я вздрогнула от неожиданности, переводя взгляд на бесшумно подкравшегося Мира. Сердце ухнуло в пятки, а дыхание перехватило.

Ну, вот и все…

Когда мой взгляд встретился с темно-синим ледяным взглядом глаз Троицкого, в груди защемило. Как я буду “отмываться” от грязи, что налепил на меня Слава, в этот раз, не представляю…

Глава 29. Мирон и Лера

Мирон

В тот момент, когда Лера поднялась из-за стола и, не оглядываясь, понеслась на выход, уже тогда я понял, что что-то не так. Но хотел я того или нет, мне нужно было остаться и выслушать речь Броневицкого. Натянуть на лицо гребаную улыбку, даже не смотря на то, что следом за Совиной в двери вынырнул и Слава.

Вот же, ушлая сволочь! Какого хрена он привязался к девчонке? В порошок сотру гада, если хоть пальцем посмеет к ней притронуться!

Я был зол. Зверски просто. Отношения с двоюродным братцем у нас всегда были не ахти какие. Просто потому, что моя, до мозга костей правильная натура отказывалась принимать его скотскую. Но в этот момент я буквально почувствовал, как струна недовольства между нами натянулась до предела. Моя улыбка, обращенная к зрителям, больше походила на оскал. А зубы скрипели так, что ведущий мероприятия подозрительно на меня косился. Для полноты картины не хватало только, чтобы он начал медленно пятиться в сторону. Вот была бы умора.

Я честно думал, что у него духа не хватит появиться на этом вечере. У Славы. И, тем не менее, он здесь. В костюме. При параде. Нахохлившийся петух, который за свою жизнь и мизинцем не пошевелил, чтобы чего-то достичь. Только и умел, что раскидывать бабки Рустама направо и налево.

Нет, мне не жалко, ради бога! Я вообще чужие бабки считать не привык. Но конкретно в этой ситуации вымораживало то, как умело эта ушлая сволочь пускает пыль в глаза.

Вот и сегодня братец, видать, решил, что перед дедом будет не лишне покрасоваться в очередной раз. Показать, какой он хороший и примерный внук. Тем более, на фоне ожидаемого им и всеми хмурыми, с кислыми рожами сидящими акционерами моего тотального провала.

Теперь сомнений не осталось в том, что украденная коллекция – это был повод, причина, благодаря которой меня собирались потопить. А во главе всего этого безобразия, на девяносто девять процентов, я уверен, – Славыч. И если бы не Лера… Если бы не ее безумная, ненормальная, но спасшая меня идея договориться с Павлом, я не стоял бы я сейчас тут, растянув лыбу во все тридцать два.

Однако фиаско отменяется, господа. Дед, судя по всему, доволен, а все заговорщики в глубокой заднице. Желание показать что-нибудь крайне неприличное прямо со сцены зашкаливало! Но боюсь, такую выходку все непосвященные гости вечера поймут неправильно.

Еще раз, обведя взглядом зал, пока заканчивал речь Павел, Леры я так и не нашел. Не вернулась. Слава тоже. Дермовое предчувствие подгорало внутри все сильнее.

Дальше за Павлом толкал речь я. Рассыпаясь в благодарностях, которые казались адски длинными. Но в итоге, сорвав аплодисменты, я проигнорировав шуточки ведущего, всучил ему микрофон и, раскланявшись, подорвался с места. Слетев в два счета со сцены, не обращая внимания на удивленные лица родителей, направился вон из банкетного зала, бросая на ходу Костяну:

– Будь начеку.

А мне же нужно, просто необходимо найти свою Совину! Эта мысль буквально грохотала в голове. А еще ощущение, будто ей нужна моя помощь, подгоняло, как плетьми.

И каково было мое удивление, когда нашел! Вырулил из-за угла на фразе братца:

– А когда-то тебе нравилось, птичка…

Птичка? Когда-то?

– Какого черта здесь происходит?! – выдал, обращая внимание “парочки” на себя.

Совина вздрогнула, а Слава расплылся в гадкой улыбке. Чувствую, ответ мне не понравится...

Лера

– Мир? Братишка, а ты вовремя! – хохотнул Слава, протягивая Мирону ладонь. – Давно не виделись. Как жизнь молодая, успешная?

Я смотрела на вновь прибывшего участника “спектакля”, не мигая и не дыша.