Птица без крыльев - Кэтрин Куксон

— Ой! — Агнес рассмеялась, потом кивнула в сторону столика. — Вот заканчиваю ужинать. — Она снова повернулась к нему и обратила внимание, что его верхняя губа стала теперь полнее, а нижняя имела более четкую форму.

— Садись, — сказал Реджинальд. — Интересно, осталось ли что-либо на мою долю? — Он показал на тарелки.

— Ну а как же, сейчас скажу Маккэну. Маккэн! — позвала она. — Полковник хочет перекусить.

— Хорошо, через несколько минут подам, сэр. — Поклонившись, Маккэн вышел.

— Когда ты вернулся? — тихо спросила она.

— В среду, — после минутного раздумья ответил он.

«А сегодня пятница», — пронеслось в голове у Агнес.

— Я занимался переустройством своих дел, — ответил он, словно прочитав ее мысли.

— Вот как? Интересно.

— Ну, как сказать. Все расскажу после того, как основательно поем чего-нибудь приличного. Знаешь, на юге совсем не умеют готовить, как, впрочем, и здесь. Я обязательно подниму этот вопрос на следующем заседании комитета. У поваров никакой фантазии. Каждую неделю меню новое, но это чистая фикция: следующую неделю они просто начинают с десерта.

Агнес понимала, что нужно бы рассмеяться, но не могла. Вместо этого ей вдруг нестерпимо захотелось заплакать, однако не от грусти… тогда от чего? Ответа она не знала, лишь ощутила вдруг странное облегчение.

— Как ты? — негромко спросил Реджинальд.

Она собиралась ответить: «Мне одиноко», но вместо этого сказала:

— Я так по нему скучаю.

Он повернулся и уставился на огонь.

— Ничего удивительного, все вполне естественно, — согласился Реджи. — Ты ездила в магазин? То есть я имел в виду, ты уезжала туда пожить?

— Нет.

Он снова повернулся к ней.

— Ты хочешь сказать, что все это время жила здесь одна?

— Конечно, а где же мне еще быть?

— Но когда мы виделись в прошлый раз, ты говорила, что намерена уехать жить к своей матери.

— Разве? Я что-то этого не помню.

— Чепуха, ничего ты не забыла. А своих навещала?

— Раз или два.

— А они?

— И они пару раз наведывались сюда.

— Эгги, — произнес он, склонив к ней голову, — когда говорят так неопределенно, можно считать, что имеют в виду четыре, пять раз или больше.

— Нет, столько раз они не приезжали.

— И ты оставалась здесь одна?

— Реджи, куда, ты полагаешь, я могла поехать, если не возвращалась в квартиру над магазинами? Тебе ведь известно, что коттедж мы продали.

Дверь отворилась, вошел Маккэн с сильно нагруженным подносом. Он собирался поставить его на стол у стены, но Реджи остановил его.

— Неси его сюда, Маккэн, и поставь на сервировочный столик. — Он вручил Маккэну тарелку Агнес с остатками пудинга. — Уверен, миссис Фарье доедать это не станет. — Он с наслаждением потянул носом, когда с судков были сняты крышки. — Пахнет многообещающе. Поблагодари от меня кухарку, Маккэн.

— Непременно, сэр. А что хотите выпить?

— Если есть, я бы предпочел легкое вино. — Он взглянул на Агнес. — И принеси еще немного портвейна.

Она наблюдала, как Реджинальд ест. У него сохранились отличные зубы, но собранная из кусков кожа оставалась малоподвижной.

Во время его трапезы они разговаривали мало, но время от времени Реджи поднимал от тарелки глаза, и в них светилась улыбка.

— Ну вот, совсем другое дело, — довольно проговорил он, разделавшись с ужином. — При такой погоде немудрено нагулять аппетит.

Полчаса спустя остатки ужина были убраны. Они все так же сидели на диване рядом. Возле Реджи на сервировочном столике стоял бокал с портвейном.

— Хорошо, — произнес он после долгого молчания, — напоминает прежние времена.

— До того, как появилась я?

— Да, Эгги, — подтвердил он, не отводя взгляда. — Мне вспомнились давние времена, в другой жизни. Говорят, что прошлое не имеет значения, а важно лишь настоящее. И это верно, поскольку прошлое остается жить только в нашей памяти. Надо считаться лишь с настоящим днем, часом, мгновением. Миг в настоящем… именно он и важен… Эгги, как по-твоему, могли бы мы быть друзьями?

Эти слова поразили ее. Она круто повернулась и встретилась с ним глазами.

— А разве раньше мы не были друзьями?

— Об этом как-то не заходил разговор. Просто мне хотелось быть уверенным, что это так и есть и что ты об этом знаешь. Вот все, о чем я прошу, ничего больше, никогда ничего больше. Ты ведь помнишь, что сказал Байрон: «Дружба — это бескрылая любовь?».

Ей казалось, что краска залила все ее тело, до самых кончиков пальцев. Она ничего не ответила, и после долгой паузы Реджинальд продолжил:

— Еще месяц назад, до того как уехать на юг, чтобы заняться этим. — Он коснулся своей губы. — Стало лучше, верно? — Она продолжала хранить молчание, и он стал развивать свою мысль: — Так вот, еще тогда я намеревался спросить тебя, не откажешься ли ты приютить постояльца на несколько дней в неделю? Ты знаешь, что еженедельно я три раза провожу с парнями восстановительный курс, а чем заняться остальное время? И особенно теперь, когда я снова приоткрыл дверь в большой мир, хотя пока и появляюсь лишь в уединенной его части, такой, как это место. — Он широким жестом обвел комнату и продолжал: — В свои короткие визиты сюда я приметил во дворе некоторый непорядок. Это происходит, когда в доме нет мужчины, который хозяйским глазом присматривал бы за всем. И мне пришло в голову, что, может быть, ты захочешь, чтобы я возвращался сюда на какое-то время, пока ты окончательно не оправишься. Смерть Чарльза выбила тебя из колеи, да и меня тоже. У меня не было мысли о том, уместно ли это с точки зрения приличий, поскольку кому взбредет в голову, глядя на меня, говорить об условностях?

— Не говори так, пожалуйста, — наконец подала голос Агнес.

— Хорошо, хорошо, только не расстраивайся. А я снова повторяю свое предложение. Хочешь ли ты, чтобы я вернулся? Может быть, на какой-то период, пока ты не определишь, как жить дальше? Нельзя же все время сидеть и тосковать, а твой вид красноречиво говорит о том, что именно это ты и делаешь. Тебе хочется вернуться в магазин?

— Нет, я никогда туда не вернусь.

— Рад это слышать. Однако у меня сложилось впечатление, что твоя мать была бы довольна, если бы ты продала имение.

— Моя жизнь — это моя жизнь, и мать к ней не имеет отношения. У меня нет намерения что-либо продавать. Своим я этот дом не считаю, хотя должна признаться, мне понравилось в нем жить. Тем не менее я продолжаю думать, что хозяин здесь — ты. И в любую минуту с радостью готова вернуть дом тебе.

— Нет, этого делать не надо. Я не хочу брать ничего назад. Но ты как-то сказала, что часть парка окружена стеной, которую можно достроить. Так вот, половину недели она станет границей моего мира. Но я сознаю, что не должен прерывать связь с госпиталем. Мы уже говорили об этом с Уиллеттом. Мысль ему понравилась. Возможно, мне предстоит еще операция, но это я решу потом. Поживем — увидим. Не думаю, что им удастся сделать по-настоящему много, но все же… Итак, что скажешь?