Мир проклятий и демонов - Микки Хост

Третий посмотрел на нее, аккуратно, почти невесомо коснулся запястья и вдруг отпрянул, широко распахнув глаза.

Если до этого внутри Третьего еще оставалось что-то целое, то Пайпер собственноручно нанесла первую трещину.

– Нет, – покачал головой он и отступил назад, хватая себя за волосы и ошарашенным взглядом шаря по комнате словно загнанный зверь. – Это не Гил, он бы никогда не… Он не мог… Как же он?.. Нет…

– Третий…

– Не подходи ко мне.

Пайпер напряженно сглотнула, опустив уже поднятые руки. Третий тяжело дышал, тянул себя за волосы, жмурился и бормотал что-то бессвязное, никак не пытаясь успокоить свою магию, почти осязаемо касавшуюся Пайпер.

Вдруг, громко, яростно зарычав, Третий пнул сначала стул, на котором сидел раньше, затем – сундук с вещами, стоявший чуть дальше. Они отлетели в стену с таким грохотом, что Пайпер подскочила на месте, прижав руки к груди.

– Это. Не. Гилберт. – Третий делал паузу после каждого слова, глубоко дыша между ними, и быстро обернулся к ней. Он был в ярости. – Это. Не. Гилберт!

Пайпер закивала, соглашаясь с каждым его словом. Он говорил что-то еще, едва не шипя ей в лицо, и Пайпер без остановки кивала, зная, что лучше согласиться, чем продолжать спорить. И только спустя еще несколько яростных слов, Третий вдруг замолчал и уставился на нее. Пайпер видела горящие магией глаза, мокрые дорожки на щеках и растерянность со страхом, которые никак не сочетались с гневом, еще недавно обуявшим сальватора.

Пайпер сделала шаг и поняла – все это время она пятилась назад, а Третий наступал, пока девушка не оказалась возле стены.

Она пятилась от него.

Они молчали до тех пор, пока великан не отступил. Пайпер показалось, будто и так хрупкое доверие между ними надломилось.

Затем она расслышала что-то, напоминавшее плач, и испуганно вскинула голову. Третий и впрямь плакал, глядя на нее.

Пайпер шагнула вперед – поначалу несмело, давая ему возможность понять, что собирается сделать, и остановить, если это нужно. Третий смотрел, беззвучно плача, и только спустя вечность, полную неконтролируемой магии, сделал шаг вперед и крепко обнял ее. Пайпер уткнулась лицом в его грудь и тихо всхлипнула.

– Прости меня, – шепнул Третий ей в макушку, медленно ведя ладонью по спине. – Прости, прости, прости…

Благодаря Силе Пайпер знала: Третий отрицает то, каким стал Гилберт. Что бы он ни увидел, что бы ни почувствовал, он этому не верит, но она не стала осуждать его за это.

– Прости меня, – совсем тихо повторил Третий. – Прости…

Пайпер могла бы вечность слушать его извинения, потому что, как бы эгоистично и низко это не было, ей нравилось, что Третий осознавал, насколько напугал ее, но вместо этого едва слышно спросила:

– Гилберт так важен для тебя?

– Я нуждаюсь в нем, – ни на мгновение не задумавшись, ответил Третий. – Сильнее, чем в Киллиане.

– Почему?

– Это священная связь. Без имени и принадлежности к роду она не так сильна, но она… Она – все, что мне нужно.

– Это кецериз? – спросила Пайпер, вспомнив, сколько раз во дворце Омаги она слышала это слово.

– Кертцзериз, – исправил Третий. – И нет, это не она.

– Тогда что?

– Нечто такое же важное.

Больше он ничего не сказал. Просто стоял, держа ее в своих объятиях, и непрерывно гладил рукой по спине так аккуратно и медленно, что это постепенно успокаивало.

– Имя, – вдруг прошептал Третий.

– Что?

– Мое имя, – повторил он, почти коснувшись губами ее макушки. – Я… я не помню его.

Пайпер отпрянула, как от удара. На щеках Третьего блестели дорожки от слез, но он уже не плакал. Просто смотрел, как она пытается найти слова, как неверяще качает головой. Наконец сальватор закатал правый рукав рубашки и показал цепь из незнакомых символов на белом запястье.

– Это помогает вспоминать, но лишь на мгновения. Если кто-то скажет мое имя, если обратится по нему, я не смогу этого понять. Я просто не осознаю, что это мое имя. Но Клаудия, Магнус и остальные знают его, и когда они произносят его и просят проверить эти чары, я проверяю и вспоминаю. Всего на мгновение.

– Ты не можешь вспомнить имя без чужой помощи?

Третий сокрушенно покачал головой, невесело усмехнувшись.

– Сколько чар я испробовал, пытаясь найти способ… Ни одно из них не может побороть проклятие. Пока оно есть, я никогда не вспомню свое имя самостоятельно, никогда не запомню, даже если его кто-то произнесет.

– Кто мог наложить такое ужасное проклятие?

– Тот, кто знает, насколько мне важно собственное имя, особенно сейчас.

Это было за гранью ее понимания, но Пайпер кивнула.

– Ты ведь пытался убить демона, который сделал это?

– Пытался и один раз почти убил его, но… Инагрос был выжжен дотла, а он сбежал, поджав хвост. С тех пор я не сталкивался с ним лицом к лицу.

Если Третий сжег земли Инагроса после того, как на него наложили это проклятие, значит… это было время, когда он находился в плену в Башне.

Третий был достаточно силен, чтобы выжечь Инагрос, стерпеть множество проклятий и ее ложь. И ему нужен был Гилберт так же сильно, как Гилберту нужно было забыть Третьего. Пайпер следовало бы учесть это, на случай, если она наберется храбрости и попытается объяснить ненависть Гилберта, чтобы не дать Третьему напрасных надежд, но теперь не только ее магия тянулась к Третьему. Все существо Пайпер тянулось к нему, и она не могла этому помешать.

– Я… – начал было Третий, но замолчал, моргнул, оглядев комнату так, будто впервые увидел ее, и кашлянул, прочищая горло. – Я думаю, Дане нужно осмотреть тебя. Я позову ее. И тебе следует поесть и отдохнуть.

– Я не хочу есть, – призналась Пайпер. – Я…

Она не могла возразить почти умоляющему взгляду Третьего, говорившему о том, что он не вынесет еще больше вопросов и воспоминаний, пробуждавшихся из-за этих вопросов. Нужна хотя бы небольшая пауза, иначе к первой трещине Пайпер своими руками добавит вторую, если не десятую или сотую.

– Хорошо, – проглотив вставший в горле ком, согласилась она. – Хорошо.

Дана была приятной женщиной, смышленой, с чувством юмора, но в вопросах целительства оказалась непреклонной и жесткой. Она заставила Пайпер лежать смирно почти час, пока изучала шрамы на ее плечах. Пайпер могла бы вынести это, если бы потом Дана не сказала, что добавит целебный отвар в ее еду.

– Я не хочу есть, – ответила Пайпер.

– Придется.

– Я не… я не хочу выходить из комнаты.

– Скажу, чтобы принесли сюда, не переживай.

– Я просто посплю, и все будет хорошо.

Дана смерила ее