Мир проклятий и демонов - Микки Хост

был знакомым, приятным. Пайпер пыталась уцепиться за него, но расслышала только громкий смех своего отражения.

– Разве тебе не нравится?

Пайпер зажмурилась и лишь спустя секунду подумала, что делать этого не следовало. Ее руки коснулась другая рука. В мозолях и ссадинах, ставших родными, с золотистой кожей и коротко подпиленными ногтями.

Пайпер отпрянула от своего отражения, вышедшего из зеркала.

– Пойдем со мной, – ласково произнесло оно. – Я же знаю, что ты этого хочешь.

Пайпер с трудом и непониманием, почему вообще решила вступить в диалог, спросила:

– Откуда?

– Что за глупости? Я – Пайпер. Я знаю, чего я хочу.

– Нет, – возразила сальватор, делая шаг назад. – Ты – не я.

– Нет-нет, я – Пайпер. Ты – это я, я – это ты. Мы – Пайпер. Разве не здорово?

– Нет…

– Не переживай, – мягко протянуло отражение. – Я точно знаю, чего хочу. Пойдем. Тебе станет легче.

Пайпер не сдвинулась с места. Далекий голос вмещал в себя холод северного ветра, испуг, магию, клокотавшую внутри, и хруст снега под ногами. Девушка смотрела на отражение перед собой и слушала, как голос становится до того громким и четким, будто ей шепчут прямо на ухо, и становятся понятны отдельные слова:

– Пожалуйста, не закрывай глаза. Смотри на меня.

Отражение скалилось, но не подходило, зеркала больше ничего не отражали, только рассыпались где-то не здесь. Пайпер еще секунду следила за отражением, после чего закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

Мир горел, и было очень больно.

Пайпер едва могла дышать. Она беспомощно открывала и закрывала рот, чувствуя, как пересохшее горло сжимается, видела перед собой мутные разноцветные пятна. Зеркальный мир сменился чем-то темным, освещенным тусклыми свечами оранжевого и почему-то голубого. В воздухе стоял медный запах.

– Ну же, смотри на меня.

Пайпер едва не застонала, когда что-то вдруг коснулось ее лица. Магия рвалась, вспыхивала под кожей золотым светом – она скорее знала это, чем ощущала. Сила шептала, что она должна посмотреть на кого-то. И как бы сильно Пайпер ни злилась на свою магию, более переменчивую, чем настроение, она попыталась.

Все, что она увидела, – это размытые пятна. Знакомый голос отдалился, слова утонули в чьих-то переполошенных разговорах и крике, отчаянном и болезненном. Пайпер силилась отгородиться от него, но никак не получалось: магия, как ни странно, тянулась к крику.

– Не закрывай глаза.

Знакомый голос раздался совсем рядом так неожиданно, что Пайпер вздрогнула всем телом. В районе солнечного сплетения разливалось тепло, из глаз посыпались то ли искры, то ли слезы, и кожа горела, как от близости огня.

– Смотри на меня.

– Это не помогает, – вставил другой голос. Женский, высокий, встревоженный. Пайпер его не узнавала.

– Тогда добавь больше мустры.

– Ты с ума сошел?!

– Делай, что я говорю!

Голоса, цветные пятна и боль исчезли. Все вокруг вновь стало зеркальным, и из каждой отражающей поверхности на Пайпер смотрела девушка с золотыми глазами и черными склерами.

– По-моему, тут красиво, – произнесло отражение, мечтательно улыбаясь.

Пайпер осторожно огляделась. Это не улицы Портленда, не ее дом или дом дяди Джона, не дворец Омаги. Это был особняк Гилберта, переменчивый благодаря пространственной магии, наложенной Шераей, но научившийся понимать, когда не стоит мешать Пайпер передвигаться по спутанным коридорам и лестницам.

– Здесь умирают любовь и божественность. И никого из них ты не спасешь. Я вижу истину, скрытую за глазами цвета благородства. Я знаю, что иначе нельзя.

– Ты ничего не знаешь.

– Разве? Это место – твое. Я живу здесь и жду, когда ты примешь его и меня.

Пайпер сделала осторожный шаг в сторону.

– Кто ты?

– Я – это ты…

– Нет, – перебила девушка. – Кто ты на самом деле?

Отражение улыбнулось. Пайпер не понравилась эта улыбка – как будто она пыталась скопировать чью-то чужую, ослепительную, и при этом выглядеть грозной и заигрывающей одновременно. Очень странное и неприятное сочетание.

– Я – это ты, – повторило отражение. – Я – Пайпер. Добро пожаловать в Башню.

Отражение растворилось, зеркала разбились и рассыпались в сверкающую крошку. Пайпер видела лишь темноту, в которой иногда загорались голубые вспышки и раздавались звуки. Множество голосов зазвучали громче.

– Это уже слишком…

– Не спорь со мной!

Пайпер испуганно метнулась в сторону и наткнулась на что-то мягкое. Очень медленно ее измученный разум осознавал, что на самом деле она лежит, а не стоит, и темнота вокруг прерывается лишь потому, что у нее хватает сил изредка приоткрывать глаза. Множество голосов – это люди вокруг, а хриплый звук совсем рядом – ее собственное дыхание.

Боль продолжала терзать тело, а голоса – разум. Пайпер лежала, чувствуя пустоту и непривычную тревожную легкость так долго, что забывала, что вообще происходит. Постепенно ощущения стали возвращаться. И первым вернулось замутненное зрение. Краем глаза Пайпер увидела чье-то размытое лицо: темные кудри, острые скулы, голубые глаза, и едва заметная улыбка, которую она хорошо запомнила.

– Гилберт?

Магнус с трудом верил в их удачу.

Они успели. Успели добраться до храма целительниц раньше, чем каромера убила Пайпер и Эйкена. И пусть не все целительницы приняли их тепло, Дана, бывшая старшей, приказала помогать, как им и завещал Гаап – бог врачевания. Магнус и сам хотел помочь, но ему велели не мешаться. В отличие от Третьего, который успевал помогать в приготовлении двух порций противоядия.

Рыцарь добросовестно не путался под ногами, не мозолил глаза и не доставал целительниц ежесекундными вопросами о состоянии Эйкена, за которым приглядывал, пока Третий находился рядом с Пайпер. Магнус стоял в коридоре, не шевелясь, и слушал разговоры за дверью, изредка прерываемые натужным кашлем. В такие моменты рыцарь едва не срывался с места, но одергивал себя.

Прошло совсем немного от того времени, которое он рассчитывал прождать, чтобы потом сходить проверить местных рыцарей и узнать, кому из них Басон попытался откусить голову, когда в коридор вышла целительница Кая. На ее усталом бледном лице зеленые глаза казались яркими, особенно в сочетании с тусклыми русыми волосами и простой серой одеждой.

– Даже не знаю, что навредило ему больше, – отстраненно начала Кая, прислонившись плечом к стене, – яд или безумная скачка.

– Мы спешили, – напомнил Магнус.

– К счастью, успели вовремя. Яд подпитывался его хаосом, но нам удалось без последствий вывести отраву из организма. Девочки присмотрят за ним, он должен пить отвар из мустры и эрвы каждые полчаса. И хорошенько выспаться.

Магнус устало кивнул. Гора упала бы с его плеч, если бы он до сих пор не чувствовал, как трясется Эйкен, и не слышал, с каким усилием ему приходится делать