Прибежище - Крис Юэн

Взобрался по лестнице наверх. Четырнадцать ступенек. Ноги дрожали, словно я восходил на гору.

Ребекка шла следом за мной. Я чувствовал ей присутствие прямо за спиной.

Достигнув лестничной площадки, я повернул вбок и тут наконец их увидел. Мне пришлось пустить в ход все силы, чтобы не рухнуть на колени.

Папа сидел на одном из стульев с прямой спинкой в середине комнаты. Сидел, подсунув под себя ладони и тесно сомкнув ноги, низко опустив лицо, так что его подбородок скреб по груди.

– Мне очень жаль, – раздался его голос. Это было сказано очень сухим тоном.

– Все нормально, – ответил я.

Это, конечно, неправда. Все тут далеко не нормально.

Папа нагнул голову, потому что к его затылку было прижато дуло пистолета. А пистолет держал в руке мужчина с лысым, как бильярдный шар, черепом, тот самый, что напал на меня в спортивном центре.

На виске у него красовалась ссадина, там, куда я ему врезал коленом. Ссадина уже пожелтела. Глаза у лысого налились кровью, припухли, из них сочилась влага, ноздри были красные, словно он страдал от жуткой простуды с насморком. Последствия применения мной химического оружия – того спрея, которым я его угостил.

Пистолет мужчина держал в левой руке. Правая висела вдоль тела, согнутая в запястье под болезненно-неприятным углом. Я вспомнил то ощущение, которое испытал, наступив ему на локоть и вбив его запястье в пол. И вызывающий тошноту хруст. Но лысый, кажется, не обращал на эту травму особого внимания. Он целиком сосредоточился на стоящей перед ним задаче.

На полу возле ног папы валялся мобильный телефон. Дешевая модель, такие обычно на ходу покупают. Я был вполне уверен, что это тот самый телефон, с которого он мне ответил. И, конечно, не его собственный.

Ничего особенного он мне сказать не успел, отвечая на мой звонок. В трубке прозвучало лишь «алло», произнесенное напряженным голосом, а потом у него эту трубку вырвали, и в ней раздался другой голос, который выдвинул ультиматум: вернуться домой вместе с Ребеккой не позднее чем через тридцать минут, причем обязательно привезти с собой то, что Лора оставила в раздевалке спортцентра. Мне очень четко дали понять, что я не должен звонить в полицию или пытаться связаться с кем-то еще. Заявили, что от этого зависит жизнь папы.

Не похоже было, что этот тип блефует. А теперь я уже точно знал, что он и не собирался.

– Привез? – спросил лысый.

Я раскрыл пальцы. Показал ему флешку.

– Это все?

Я кивнул.

– Ничего больше?

Я помотал головой.

– Тогда зачем тебе была нужна сумка?

Я сглотнул, но когда стал отвечать, голос все равно звучал хрипло, как карканье.

– Я же не знал, что там обнаружу. Думал, что может оказаться что-нибудь большое.

Лысый смотрел на меня, переваривая мой ответ. Он не спешил, словно в моих словах могли содержаться какие-то скрытые соображения и нюансы, которые он хотел обдумать и о масштабе которых я не имел никакого представления.

– И что там записано? – спросил мужчина.

Ребекка сделала шаг вперед и встала рядом со мной.

– Этого мы не знаем, – сказала она. – И, если честно, на самом деле нам на это наплевать.

Лысый обдумал ее ответ. Глаза у него прищурились, и он еще сильнее прижал пистолет к голове папы. Ствол поддел растрепанные седые волосы, словно этот тип старался вскрыть папе череп, вращая стволом, как штопором.

– Что у вас с лицом? – спросил он Ребекку.

– Люди Эрика Зеегера постарались, – ответила она. – Мы напоролись на них возле спортивного центра. Они тоже хотели заполучить эту флешку.

– Я вам не верю. – Голос лысого звучал твердо и неспешно. – Если бы это было правдой, вас бы здесь вообще не было.

– Нам просто повезло.

У папы испуганно расширились глаза, когда он увидел, на что похоже избитое лицо Ребекки. Видимо, он решил, что ее выражение «повезло» при этом совершенно неуместно.

Мужчина с пистолетом кивнул в сторону флешки:

– Вы сделали копию записи?

– Нет.

– Вы намерены спекулировать тем, что на ней записано? Хотите пойти в полицию или обратиться в прессу?

– Мы просто хотим, чтобы все это наконец закончилось. Нам вовсе не нужно, чтобы пострадал кто-то еще.

– Тогда хорошо. Потому что это в любом случае ни к чему вас не приведет. Я сейчас исчезну. И вы никогда больше меня не увидите и не услышите обо мне. Но люди, на которых я работаю, очень могущественны. С огромными возможностями. Они могут здорово навредить и вам, и вашим семьям, да так, что вы даже представить себе не можете. Кроме того, дело еще и в твоей сестре. В памяти о ней. Ты ведь не хочешь, чтобы ее память кто-то марал?

Память о ней.

Мне уже больше не хотелось спрашивать, жива Лора или действительно погибла. Видимо, она все-таки мертва. Теперь я это понимал. Я ведь хорошо ее знал. Знал, какая она добрая. И несмотря на предположение Ребекки, было просто невероятно, что она могла оставаться в тени, когда нас затянуло в такую кровавую кашу. Как только стало ясно, что ее семья находится в опасном положении, она бы наверняка дала о себе знать.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Ребекка чуть отступила в сторону от меня. Ненамного, но достаточно, чтобы обеспечить себе полную свободу маневра. Мне это не понравилось. Я догадывался, что она собирается сделать.

Я подумал про «беретту», спрятанную у нее за поясом. Я подумал о том, как ей придется разом отвести руку назад, отодвинуть полу куртки, ухватить пистолет, выпрямить руку, поплотнее сжать рукоятку, прицелиться, нажать на спусковой крючок. Льюис, наверное, хороший стрелок. Может, даже очень хороший. Она уже много раз доказывала мне, какой она отличный профессионал. Но лысый держит пистолет у головы папы. И палец у него на спусковом крючке. И хотя то, как он выхватил пистолет там, в спортивном центре, показало, что он от природы правша, я все же был уверен, что и левой рукой он действует ничуть не хуже. Так что у Ребекки нет возможности успеть сделать выстрел. Даже если она выстрелит, есть опасность, что попадет в папу.

Я уставился на Ребекку. Страстно желая, чтобы она ничего не предпринимала.

Лысый проследил мой взгляд.

– Что бы вы там ни задумали, – сказал он, – советую вам об этом забыть. – Он ткнул папу стволом в голову, заставив его еще ниже согнуться, к самым коленям. – Поднимите руки! – рявкнул он.

Я тотчас же послушался, подняв правую руку. Левой я не мог сделать ни одного движения, разве что держать ее неподвижно.

Ребекка помедлила.

– Пожалуйста! – прошипел я.

Она помедлила еще мгновение. Потом подняла руки и сплела пальцы у себя на затылке.