Изменники Рима - Саймон Скэрроу

после того, как город затих. Катон увидел, как их темные силуэты поднялись на корме и начали беззвучно ползти вперед. Он крепче сжал страховочный штифт, и его мускулы напряглись, готовые рвануть. Когда они подошли ближе, команда рассредоточилась: юноша слева, Демокл посередине и Патракис справа. Каждый приближающийся мужчина держал нож, стараясь не сделать резкого движения или шума, чтобы обнаружить свое предательство.

Катон подождал, пока они не оказались на расстоянии не более двух шагов, затем вскочил и прыгнул вперед, подняв страховочный штифт и приготовившись нанести удар. Мгновение спустя Аполлоний вскочил на ноги и бросился к Патракису, ударив его по руке с ножом, так что лезвие с грохотом упало на палубу. Член команды испустил крик боли, прежде чем он был прерван, когда Аполлоний жестко ударил его кулаком в горло. Он попятился, царапая шею и издавая булькающий звук.

Катон держал страховочный штифт поднятым и прорычал: — Бросьте ножи! Выполняйте.

— Бери их на хрен, — прорычал в ответ Демокл и толкнул оставшегося товарища в сторону Катона. — Вали его, мальчик!

Юноша бросился вперед, выставив перед собой нож. Катон наклонился в сторону и левой рукой схватил мальчика за запястье, ударив его штифтом по голове. Он упал на палубу, потеряв сознание.

За считанные секунды капитан потерял своих людей и теперь столкнулся с двумя пассажирами в одиночестве. Патракис упал на колени, задыхаясь с раздавленным горлом. Он упал на бок и начал метаться, издавая сухой скрипучий звук. Демокл отступил на пару шагов и поднял левую руку ладонью вперед.

— Успокойтесь, мальчики, мы не хотели причинить вам вреда. Просто хотел получить награду, вот и все. Вы можете взять мой кошель и найти другую лодку, чтобы перевезти вас. Как вам это звучит?

— Это похоже на план, — ровно ответил Аполлоний. Он выпрямился и протянул руку. — Тогда отдай мне кошелек.

Демокл заколебался, и агент шагнул к нему. — Сейчас. Или иначе…

— Хорошо, друг. Не нужно мне угрожать.

Атака была слишком быстрой, и Катон не смог за ней уследить. Аполлоний уронил штифт, схватил капитана за руку с ножом и поднял ее так, что острие вошло ему в подбородок и вонзилось в мозг. Он заставил его подняться еще выше и для большей верности дернул из стороны в сторону, прежде чем ослабить хватку и нанести Демоклу сильный толчок в грудь, заставив его полететь на спину, его череп треснул о палубу от мощного удара.

Катон посмотрел на три тела и снова вставил штифт в держатель.

— Мы не можем оставаться здесь. Мы должны идти.

— Ты так думаешь? — криво ответил Аполлоний. — Думаю, пешком далеко не уйдем.

— Тогда возьмем баржу.

— Думаешь, ты справишься с этим?

— Да. Но нам пора уходить. Ты сбрасываешь швартовные тросы.

Аполлоний кивнул и двинулся вперед к носу, чтобы развязать веревку на шкворне носовой палубы, а затем вытащить ее через причал на пристани. Когда он поспешил к корме, чтобы освободить кормовую швартовку, Катон взял одно из весел баржи и прижал лопасть к причалу, упираясь ногами в палубу, и оттолкнул судно. Показалась щель, и затем баржа медленно повернулась на корме, пока Аполлонию не удалось освободить веревку, которая с внезапным всплеском упала в воду. Оба мужчины замерли и поспешно огляделись на случай, если шум привлек хоть какое-то внимание, но на ближайших лодках не было никакого движения. Катон прокладывал себе путь на корму, оттолкиваясь рукоятью весла, и баржа медленно двинулась в открытую воду.

— Возьми другое весло, — тихо сказал он. — Помести его между этими двумя уключинами. Вот так.

Он продемонстрировал, и Аполлоний последовал его примеру на другой стороне. Затем Катон встал на широкую скамью, пересекавшую середину баржи сразу за мачтой, и взялся за обтянутые кожей ручки обоих весел. Он подумал уже начать герсти вместе, но мысль о двух сухопутных пассажирах, неуклюже пытающихся скоординировать свои удары и привлекающих нежелательное внимание, решила вопрос.

— Лучше иди на корму и возьми румпель, — приказал он. — Просто пока держи нас прямо на реке.

Когда Аполлоний поспешил к корме и занял свою позицию, Катон проверил вес и баланс весел, а затем двинул руками вперед и вниз, так что лопасти скользнули обратно по поверхности реки. Затем, стараясь не допустить, чтобы они слишком громко входили в воду, он плавным движением вытаскивал их обратно. Баржа отошла от другого судна вдоль пристани под углом, и, пока Катон продолжал грести, Аполлоний опустил румпель, так что баржа мягко развернулась и направилась прямо к дальнему берегу.

Когда они достигли середины реки, Катон погрузил весла и намочил палец, чтобы прочувствовать легкий ветерок. Он решил, что этого было достаточно, чтобы баржа поплыла. Он развязал парусные стяжки, а затем потянул за фал, чтобы поднять лонжерон, к которому был прикреплен парус. Обветренное льняное полотно мягко развевалось на ветру, прежде чем он подровнял парус на мачте. Когда со стороны портовых кварталов подул ветер, парус начал тянуть баржу вверх по течению, и он перехватил румпель у Аполлония.

Небо на востоке уже было окрашено более бледным оттенком бархата, предвещавшим рассвет, и он мог различить детали вдоль берега реки, а также более отчетливо рассмотреть три тела на палубе. — Нам лучше избавиться от них. За борт.

— Что, если их прибьет рядом с этим городом? Кто-то обязательно узнает их, и тогда они устроят наши поиски по всей реке.

— Если мы сбросим их здесь, посередине, их унесет далеко за город, прежде чем их прибьет или найдет другая лодка. Но лучше подстраховаться. Посмотри, есть ли в трюме балласт. Все, что угодно, чтобы утяжелить тела.

Аполлоний кивнул и подошел к комингсу люка. Он вытащил несколько тюков с мехом, а затем несколько кувшинов с вином, прежде чем он обнаружил камни, сложенные в трюме. — Это подойдет.

В носовом трюме было несколько пустых мешков, и он сложил камни в три из них, прежде чем привязать их к ногам Демокла и двух его членов экипажа. Он остановился, чтобы вытащить нож из горла капитана, и вытер его о тунику, прежде чем отложить его в сторону и вынуть кошель Демокла. Затем, приподняв тело под мышки, он поднял его на бок и вытолкнул за борт. Раздался всплеск и пошла большая рябь, и Катон успел смутно увидеть лицо капитана под водой, пока он погружался в глубину и исчез насовсем. Следующим был Патракис, а затем Аполлоний пошел поднять юношу. Когда он поднял его за плечи, мальчик со стоном пришел в себя, и его глаза открылись. Он тотчас повернул голову набок, и его